Томек в Гран-Чако

Томек посмотрел на карту. На юго-востоке бросалось в глаза название Чако Бореаль. То была северная часть знаменитого Гран-Чако[94], почитающегося Диким Западом Латинской Америки.

Томек погрузился в размышления. Боливия отчетливо делилась на два больших района. Западную часть занимали Анды, восточные их склоны поросли девственными лесами, восточная же часть отличалась безлесными равнинами – льянос, в разных местах их называли еще по имени текущих по ним рек: низменность Бени, льянос Маморе, на юге – льянос де Мойос. Многочисленные широкие реки служили единственным средством передвижения с юга на север обширной саванны, в сезон дождей она превращалась в разливы вод и болота. До пришествия испанцев льянос были довольно густо заселенной сельскохозяйственной областью, но испанцы уничтожили эту индейскую культуру. Тем не менее, никак нельзя было назвать эту местность неизведанным краем. Но сейчас пересечь ее не представлялось возможным.

В южном направлении льянос переходили в степные просторы Гран-Чако, к тому времени почти не исследованные[95].

Был то загадочный край вольных индейских племен. Все же кое-что из бурной истории Гран-Чако было Томеку известно. Первыми европейцами, пытавшимися проникнуть в Южное Чако, были испанцы. В начале шестнадцатого века они поплыли по Паране, надеясь войти в реку Беремейо, однако воинственные индейские племена вынудили их повернуть вспять. С того времени Южное Чако стало ареной, на которой разворачивались оборонные бои индейцев и испанские карательные экспедиции. Так, в 1876 году карательная экспедиция направилась к уничтоженному индейцами поселению Сан-Бернардо. С помощью современного оружия испанцы одержали победу над лагерями местных вождей Сикетроике и Ноигдике, но все же им пришлось повернуть восвояси, поскольку им оказалось не под силу пробираться дальше через непроходимые леса. Лишь создание оборонительного пояса из небольших крепостей положило конец бурной истории Южного Чако.

Центральное и Северное Чако являлись пока белыми пятнами на карте. Легенды рассказывают о воинственных гуарано, что пришли с далекой реки Парагвай на просторы Гран-Чако, серьезно угрожая могучему государству инков. Индейцы тоба до сих пор еще выступали против белых людей. А сколько еще там может находиться враждебных племен?

– Над чем это вы так задумались? – спросил Уилсон.

– Как раз над тем, что вы недавно сказали, – пояснил Томек. – Пройдя Гран-Чако, мы могли бы достичь реки Парагвай, а затем поплыть на корабле на север вдоль восточной боливийской границы.

– Это я и имел в виду, – поддержал его Уилсон. – Но что же мы можем поделать, если поезда не ходят?

– Да, прямо гордиев узел какой-то, – тяжело вздохнул Томек.

– Ну, не будем терять надежды, может, господин Вильмовский окажется вторым Александром Македонским? – пошутил Уилсон.

– Ничего другого нам и не остается, только ждать отца, – подвел итог разговора Томек, принимаясь за бутерброды.

Минул полдень. Участники экспедиции все с большим беспокойством, даже со страхом ждали Вильмовского и By Меня. На вокзале тем временем все больше прибывало солдат. Пехотинцы ставили карабины в козлы, садились на перрон.

– Ничего хорошего это сборище войска на станции нам не принесет, – высказался Збышек, выглянув в окно.

– Если б на улицах происходили столкновения, мы слышали бы стрельбу, – заметила Наташа.

– Только бы отец удачно вернулся! Как тяжело так ждать! – воскликнула Салли. – Я уж не знаю, от чего к горлу подступает тошнота – от высокогорной болезни или от нервов.

– Бери пример с наших сюбео, – посоветовал ей Томек. – Посмотри, как они сохраняют стоическое спокойствие.

– Господин Вильмовский, наконец-то! – внезапно воскликнул Уилсон.

– Слава Богу! – облегченно вздохнул Збышек.

– Верно! Идут оба, и отец, и By Мень, – подтвердил Томек. – С каким-то офицером высокого ранга – это, должно быть, генерал? Он отдает приказы своей свите.

Через несколько минут в вагон вошли Вильмовский и By Мень. Вид у них был утомленный, но Вильмовский был спокоен, он окинул оживившихся друзей взглядом и объявил:

– Едем на юг! Вагон прицепят к воинскому эшелону, тот повезет верных правительству солдат в Сукре[96], для укрепления гарнизона. Это будет единственный и последний поезд, отходящий из Ла-Паса. Границы Боливии закрыты, запрещена деятельность зарубежных корреспондентов. Боливия отрезана от мира.

– Значит, Александр Македонский все-таки с нами! – обрадованно воскликнул Уилсон.

Вильмовский непонимающе посмотрел на него:

– Что вы хотите этим сказать?

– Что вы – наш Александр Македонский! Вы разрубили гордиев узел, так характеризовал господин Томек наше сложное положение.

Вильмовский рассмеялся:

– Между нами есть кое-какая разница. Александр сделал это мечом, а я обошелся тем, что достал в нужное время бумажник. Все подробно расскажу, но сначала дайте нам хоть немного поесть, мы оба совершенно измученные и голодные.

Вильмовский и By Мень уселись друг против друга на лавках и принялись молча есть. Как только они утолили первый голод, Вильмовский раскурил трубку и начал:

– Я понимаю, что вы с нетерпением ждете моего рассказа. Было крайне трудно связаться с кем-нибудь из властей. Министры в панике. С севера страны приходят разноречивые новости. Вроде бы бунтовщики двигаются на Ла-Пас, чтобы свергнуть президента и правительство. В городе много арестованных. Не работают магазины, рестораны и гостиницы. В домах все позапирались на четыре засова. На улицах проходят демонстрации, время от времени вспыхивают стычки вооруженных отрядов с войсками. Атмосфера такая, что, похоже, вот-вот вспыхнет гражданская война.

– Да, все выглядит ужасно, – изрек Уилсон. – Какова причина восстания?

– Ну, в стране, где большинство населения живет на грани нищеты, немного надо, чтобы вспыхнуло недовольство, – ответил Вильмовский. – На этот раз беспорядки начались вблизи боливийско-бразильской границы и расползлись по северным департаментам. Но в чем причина и что там происходит, пока никому не известно. Можно только строить разные предположения. Приграничные леса изобилуют каучуконосами. Это означает, что там расположены лагеря сборщиков каучука, в них крайне жестоко относятся к индейцам, принуждаемым к тяжкому труду. Рыскают там и охотники за рабами. А в северных районах Боливии есть еще одна точка преткновения. На скрытых в джунглях участках индейцы и метисы выращивают кусты коки. Ведь Боливия и Перу – крупнейшие производители листьев коки и полуфабрикатов наркотиков. Боливия спасает свою падающую экономику экспортом кокаина, но эта торговля смертоносным товаром дает немалые прибыли людям из правительственных и военных кругов. Нынешний президент объявил, что грядут какие-то перемены в экономике страны. Возможно, этим он восстановил против себя производителей и торговцев кокой, а они создали сильные и влиятельные нелегальные организации. В такой осложнившейся ситуации кипение могло начаться от разных, независимых друг от друга причин.

– Салли была права, когда говорила, что мы попали из огня в полымя, – заметил Томек. – И каким же образом удалось тебе, отец, в этой неразберихе добыть разрешение на использование военного эшелона?

– В полиции только бессильно разводили руками. В эту минуту руководство осуществляют несколько генералов, поддерживающих президента. Мне удалось пробраться к самому из них главному, помогли английские документы. Сразу чувствовалось, что присутствие в Ла-Пасе чужеземной научной экспедиции в такое неспокойное время властям не по душе. Поэтому, когда генерал объявил, что железная дорога полностью не действует и из Ла-Паса в Сукре пойдет один-единственный поезд с солдатами, я немедля стал настаивать на разрешении воспользоваться этой последней оказией. Они согласились с моим доводом, что через Гран-Чако мы можем достичь реки Парагвай и поплыть дальше к Мату Гроссу.

94

Гран-Чако – обширная низменность, раскинувшаяся от реки Парагвай на востоке до подножия Центральных Анд на западе, от боливийских льянос и Мату Гроссу на севере до реки Саладо на юге. Край этот, охватывающий 700 тыс.кв.км, географы делят на три части: Чако Бореаль (северный), южной границей здесь служит река Палькумайо, Чако Сентраль (центральный) между реками Пилькумайо и Беремейо и Чако Аустраль (южный) от Беремейо до реки Саладо. Гран-Чако охватывает северо-западную часть Аргентины, часть центрального Парагвая и кусок Боливии. В те времена, когда там побывала экспедиция Вильмовского, большая часть Чако Бореаль (на этой территории позднее была обнаружена нефть) принадлежала еще Боливии. Лишь в 1932—1935 гг. в результате войны с Парагваем Боливия потеряла две трети спорных территорий. Вообще в трех войнах Боливия лишилась одной четвертой своих территорий: в селитряной войне с Чили – пустыни Атакама и выхода к Тихому океану (1879—1884), в 1903 г. отдала Бразилии Акре, в 1932—1935 гг. – большую часть своего Гран-Чако.

95

До 30-х гг. XX в. малозаселенное Гран-Чако не было исследовано. И сейчас значительная часть края является оплотом свободных индейских племен.

96

Сукре – официальная столица Боливии, расположена на высоте 2700 м над уровнем моря у подножия Центральной Кордильеры. До испанского завоевания здесь находилось индейское селение под названием Чаркас, на его месте в 1538 г. конкистадор Педро Лнсурес основал город Чукисака, позднее переименованный в Ла-Плату. После подавления антииспанского восстания в 1809 г. город стал военным центром испанцев в этом районе. В 1839 г. Ла-Плату переименовали в Сукре в честь генерала Сукре, первого президента Боливии. С того же времени город является официальной столицей.