Страница 4 из 80
Я знала, что Юра ждал моего сообщения, о котором мы условились во время нашего прошлого контакта. Теперь, в новой ситуации, в которую нас поставила Даррина, мы уславливались о контактах заранее. Правда, Юра не знал, что я постоянно нарушаю это правило, и не только я, но и тот человек, без связи с которым я не могла обойтись...
На улице у входа в хижину послышались шаги, и кто-то осторожно постучал в дверь. Те, кто мог прийти за нами от шамана, не стал бы так осторожничать. Я подошла к двери.
- Кто там? В чем дело?
- Откройте, это друг, - послышался едва слышный шепот.
Я приоткрыла дверь. Сначала мне показалось, что человек мне незнаком, и только потом я узнала в нежданном госте того юношу, что помогал Олегу вылезти из воды.
- Я могу войти? - спросил он также шепотом.
- Это необходимо?
- Нужно поговорить, - туманно пояснил он и, не дожидаясь моего согласия или приглашения, шагнул внутрь. - Мне нужен твой... - юноша замялся.
- Мой друг сейчас не может с тобой говорить. Он болен.
Юноша взглянул через мое плечо на Олега, коротко вздохнул и покачал головой:
- Я молился, чтобы этого не случилось... Но я знал, что у вас может не оказаться под рукой кабира... - он потянулся к поясу и вынул из мешочка маленькую глиняную бутылочку неправильной формы. - Мне нужно было прийти к вам сразу же. Возьми, это кабир. Он должен выпить все, и это ему поможет.
Я не спешила взять бутылочку. Это мог быть обычный подвох. К тому же я уже видела раньше этого парня, он появлялся в компании молодых воинов, охраняющих шамана.
- Кто ты и почему ты решил помочь?
- Потому что отец научил меня быть благодарным за добро. Твой друг спас сегодня моего братишку, поэтому я пришел и принес вам кабир. Я же знаю, что вы чужаки, а значит, вам неоткуда ждать помощи.
Видя, что я не спешу принять его дар, парень нахмурился:
- Если ты хочешь спасти своего друга, тебе лучше довериться мне.
- Конечно, ему плохо, но к утру он справится, у него сильный организм. Я не могу рисковать, потому что не знаю тебя. Тебе лучше уйти.
- Рэста, возьми у него кабир, - раздался голос Олега. - Возьми. И тогда он уйдет.
Я взяла бутылочку, но парень не уходил. Я вопросительно посмотрела на него.
- Я должен поговорить с вами, - обратился он к Олегу.
- Я слушаю, - усмехнулся Олег и, тяжело вздохнув, сел на своем матрасе.
Мы сели рядом с Олегом, и парень заговорил:
- Да, я действительно служу шаману. Но ты, чужак, сделал для меня очень много, и я должен сделать то, что делаю сейчас. Тебе угрожает опасность. Люди шамана могут появиться в любую минуту. Тебе нужно немедленно уходить. Шаман понял, что вы оба пришли из других земель...
- Но это еще не преступление, - возразил Олег и вдруг тяжело закашлялся на вдохе. Юноша еще раз покачал головой и настойчиво сказал:
- Выпей немедленно кабир. Через час ты будешь на ногах ровно настолько, чтобы уйти на безопасное расстояние от селения. Если бы ты выпил его сразу же, как мой брат, болезнь не свалила бы тебя.
Олег протянул руку к бутылочке, что я держала в руках. Я вытащила пробку и подала бутылку ему. От первого же глотка Олег сморщился и едва удержал жидкость во рту. С той же страдальческой миной он выпил все до дна и вернул парню бутылку.
- Гадость редкостная, - пробормотал он вместо "спасибо" и внимательно посмотрел на меня. Взгляд его был таким же мутным и потухшим. Чувствовалось, что он с трудом заставляет себя вести беседу. - Значит, говоришь, нам стоит удрать?
Юноша кивнул:
- И поскорее. Лучше вам вернуться в те земли, откуда вы пришли, потому что шаман говорит, что даже если вам удасться улизнуть из его рук, вас возьмут в следующем же селении на побережье, куда бы вы ни пришли.
- Круто, - усмехнулся Олег и снова закашлялся, прижав ладонь к груди. На его щеках вспыхнул нехороший бордовый румянец. - Рэста, проводи нашего приятеля до двери и хорошенько поблагодари его.
Я уже собралась указать парню на дверь, но тут на улице послышался какой-то шум, треск сучьев под чьими-то спешащими ногами, и в дверь нашей хижины ввалился кто-то невысокий, растрепанный. С криком боли и ужаса он бросился к нашему странному гостю. Я с трудом узнала в нем несчастного мальчика.
- Что?... - только и успел произнести наш гость, как мальчишка упал на землю, потеряв сознание. Он был в рваных ссадинах и крови.
Я побежала запереть дверь, а на обратном пути зачерпнула глиняной кружкой немного воды. Мальчик быстро открыл глаза, сделал пару глотков и, задыхаясь, произнес:
- Они их убили, Дан...
- Точнее, Гудри! - Дан поднял мальчишку на ноги и строго повторил. Точнее!
Мальчик, набрав побольше воздуху, произнес, запинаясь:
- Солдаты... пришли... за мной... Они всех убили, отца, мать, всех...
Он собрался, видимо, горько заплакать, но Дан, совершенно не изменившись в лице, грозно и безжалостно оборвал его:
- Молчать! Тихо, чтобы больше ни звука! Ни слова! Видишь эту женщину? - он кивнул на меня.
Мальчик, испуганный и пораженный, беззвучно прошептал что-то.
- Сейчас же, осторожно, незаметно и бесшумно, проведешь ее в наше место в лесу. И чтобы никуда в сторону! И тихо! Понял?
Мальчик кивнул. Дан повернулся ко мне:
- Ступай с Гудри. Быстро. Я помогу твоему другу.
Я была в замешательстве. Но напор Дана почему-то вызывал доверие. Олег уже потянулся к непросохшей до конца одежде и, взглянув на меня, сказал:
- Думаю, он прав. Уходите вперед. Я постараюсь не свалиться по дороге, если этот парень мне поможет.
Я знала, о чем он думал сейчас. О том, что это может быть чрезвычайно хитрой ловушкой. Возможно, у врагов был расчет на то, что люди, продемонстрировавшие невиданное в этих местах человеколюбие, поверят в доброжелательностьдругих... Но Олег внимательно взглянул мне в глаза и снова кивнул.
Я взяла обе наши сумки, которые у нас всегда собраны, закинула их на плечо.
Гудри, дрожащий и перепуганный, молча побежал вперед, и мне ничего не оставалось, кроме как идти следом. Я бежала за мальчиком по безлюдной улице, прислушиваясь, но звуков погони не было. Не слышались и шаги Олега и Дана. Это настораживало, однако я гнала прочь подозрения.
Попав под прикрытие леса, Гудри помчался еще быстрее. Мы перебирались через овраги и канавы с застоявшейся водой, лезли через завалы наломанного бурями хвороста, пока, наконец, не оказались в самой чаще.