Страница 74 из 76
Но едва он вышел на плац, как сзади послышался сперва негромкий гул, который перешел в пронзительный свист. В следующее мгновение прогремел взрыв такой силы, что кум едва удержался на ногах.
Лакшин обернулся. Над котельной разразилась битва двух драконов. Белого и черного, чешуя которого переливалась красными блестками. Проморгавшись, кум понял, что это всего лишь два облака. Белое - перегретый пар, а черное горящая сажа и копоть. Он хотел было мчаться обратно, но вдруг внимание майора привлек странный дробный звук, раздававшийся на плацу.
Игнат Федорович повернул голову обратно и рот кума раскрылся от ужасной картины, открывшейся его взору.
5.
Слежка за стукачами.
Лишь после развода, за очередным хапчиком с чихнаркой, Котел смог убедить себя, что ничего страшного не происходит. Ну, подумаешь, заложил своих шнырей с писателем и блатным, и куму. Мир-то от этого не перевернулся!
Пепел и Шмасть о чем-то весело тараторили, перебивая друг друга, а Исаков, сохранявший весь вечер хмурое настроение, вдруг понял, что не смотрит, как раньше, в темное нутро пустого хапчика, а вполглаза наблюдает за шнырями, автоматически реагируя на странности их поведения. Вот Пепел многозначительно замолк. А вот и Шмасть заговорщически подмигнул. Явно что-то скрывают.
- Бр-р-р!.. - затряс головой с расслабленными губами завхоз. Этак можно невесть до чего додуматься! Вот сука, кум, шепнул "следи", и покатили стремаки.
- Ты чего, Котел? - Шмасть прекратил перемигиваться и участливо попытался заглянуть в глаза Игорю. - Чихнарки перебрал?
- Тошно чего-то... - Честно пробурчал Исаков.
- Точняк, перечифирил! - Воскликнул Пепел. - Давай, окошко откроем? От свежачка полегчает. Или схавай чего.
- Давай. - Не уточняя, с каким из предложений он согласен, кивнул завхоз.
Пока Шмасть копался в холодильнике, Перепелов отворил узенькое окошко, и в спину Игоря сразу подул прохладный весенний ветерок. Котел тут же передвинулся вместе со стулом, чтобы не сидеть на самом сквозняке. Обзор с нового места был несколько хуже, но все равно, оба помощника находились в поле зрения Игоря.
- Чего будешь: сало, помазуху или треску? - Поинтересовался Шмасть, водружая на стол все перечисленное.
- Все. - Коротко выдохнул завхоз.
- Ну, мужики! - Пепел, улыбаясь, потер друг о друга ладони. - Начинаем праздник живота!
Он откуда-то извлек финку и принялся строгать тонкими ломтями шмат сала. Шмасть, другим ножом, разделал буханку черного хлеба. Не дожидаясь, пока Перепелов закончит с салом, шнырь схватил сразу несколько прозрачных ломтиков, соскреб с краев оранжевый перец и, положив их на хлеб, смачно откусил.
- Эх! Ядрено! - В восхищении Шмасть закатил глаза. - Котел, а ты чего зависаешь?
Игорь автоматически проделал ту же процедуру и начал жевать, почти не чувствуя вкуса. На время трапезы разговоры стихли. Зеки сосредоточенно и неторопливо поглощали бутерброды, не забывая запивать их слабеньким чаем с размешанными карамельками.
Несмотря на странную апатию, овладевшую Исаковым, он не прекращал анализировать мельчайшие действия своих шнырей. Не торопятся ли они попасть в тайные ходы? Не нервничают ли перед этим походом?
Котел не знал, что делать, если они действительно, как Гладкий и Сопатый до них, войдут внутрь стены. Идти ли за ними, или ломиться на вахту? На этот счет завхоз указаний не получал, но склонялся к последнему варианту. Если Шмасть и Пепла замочат, то не к чему оказываться в этот момент в их компании.
Впервые за вечер, усмехнувшись своим мыслям, Игорь вдруг совершенно по иному посмотрел на шнырей. Вот, сейчас они живы, жизнерадостны, хавают, себе, отметенную якобы на общак салу-масалу, а через час, другой, третий, этой жизни ведь в них уже не будет... Они станут покойниками, мертвяками, скользкими и холодными.
Потянувшись за очередным куском хлеба, Перепелов ненароком коснулся руки завхоза. Котел вздрогнул, вдруг почувствовав, насколько холодны руки шныря, и утвердился во мнении о неминуемой гибели своих помощников.
Объявили отбой. Шмасть быстро сбегал к выключателю и, вернувшись, принялся травить какую-то бородатую байку про побег на воздушном шаре из матрасовок.
Или Игорю это показалось, или шныри вдруг действительно стали проявлять некоторую нервозность. Они явно стали более пристально смотреть друг на друга и, наконец, Пепел встал:
- Пойду, до девок пройдусь...
Он сунул в карман куртки кропаль и вышел из каптерки.
- Я с тобой. - Крикнул вслед Шмасть и тоже выскочил прочь.
Оставшись один, Игорь встал и, сделав шаг к двери, резко затормозил. "А что если это проверка?" - Мелькнуло у него в голове. Тогда шныри действительно направились пидорам. Выдернут парочку из петушатника, запрутся в дальняке, и будут жарить их во все отверстия. А в самый разгар вламывается он, Котел, и ломает мужикам весь кайф!
Да и резона нет сейчас соваться в эти проходы. На носу съём второй смены. Третья отдыхает, завтра постылый выходной, когда все зеки толкутся, как кильки в томатном соусе. Вторая же смена угомонится не раньше часу ночи, так что, до этого момента времени еще навалом.
Но, в пику этим мыслям, что-то все же не давало Исакову сидеть и спокойно ждать возвращения Шмасти и Пепла. Завхоз несколько раз обошел кругами тесноватую комнатушку, выглянул в окно. На плацу и в локалках никого не было, лишь фонари орошали асфальт обожженной ночной мошкарой.
Вскоре, не выдержав, Котел осторожно приоткрыл дверь и выскользнул из каптерки. В секции большинство арестантов уже лежали под одеялами, некоторые даже храпели. Другие заканчивали приготовления ко сну, кто уже раздевался, кто медленно дожевывал тюху с ужина.
- Отбой был, не слышали что ли? - Для порядка пробурчал Исаков, вызвав некоторое ускорение жизненной активности отряда.
Выйдя из секции, завхоз едва не споткнулся о ночного дежурного, сидевшего на стуле старика, который, свесив голову на грудь и выводил носом замысловатые трели. Не став его тревожить, Игорь зашел в дальняк. В сортире шнырей не было, зато Котел спугнул молодого чушка из другого отряда, рывшегося в параше в поисках съестного. Изгнав того пинками и грозным выкриком: