Страница 3 из 7
Прочитаем Кордонского теперь на основе этого историко-философского знания о том различении, которое он использует, не называя (не зная глубоко?) его.
""В реальности" государство и граждане существуют. Но "на самом деле" в России нет государства в традиционном смысле этого понятия, нет и граждан, не говоря уже о гражданском обществе".
Переведем: "внешний вид", форма государства (конституционалии) и гражданского общества (общественный, негосударственный сектор), есть, транслируется телевидением, а "гражданской речи", внятной речи власти, диалога власти и общества, нет.
"Либеральные экономисты считают, что "в реальности" в нашей стране нет экономики как деятельности и рынка как института, а нелиберальные экономисты считают, что и "на самом деле" никакого рынка не должно быть и что "реальная" экономика заключается в планировании и управлении материальными и финансовыми потоками".
Переведем: Внешнего вида непостсоветской экономики, форм и институтов новой экономики нет - считают либеральные экономисты, а нелиберальные уверены в том, что и никакой коммерческой коммуникации, рыночно-обменного общения быть не должно.
"В реальности" в стране есть частный бизнес, но "на самом деле" этот бизнес в основном связан с госбюджетом и другими государственными активами, не производит прибавочной стоимости, жирует на государстве и полностью от него зависит.
Переведем: Формально частный бизнес представлен, ВИДЕН, но, на деле, все вопросы решаются в неформальной коммуникации, в реальном общении, как оно возможно между людьми в конкретных условиях.
"В реальности" средства массовой информации от имени народа ругают власть. Но "на самом деле" того, что называют (за рубежом) средствами массовой информации у нас нет, а есть что-то другое, что я несколько лет назад назвал средствами информации того, что считается властью.
Переведем: В телевизоре, в том также, что читается, одним словом, в том, что ВИДНО, СМИ вроде бы есть, а в содержательном, базовом аспекте человеческого общения, в содержательности речи, в следовании законам логики и риторики, в том, что СЛЫШНО - никаких СМИ нет
"В реальности" в стране есть власть, то есть то, что ругают СМИ. Но "на самом деле" власть не имеет необходимых атрибутов: это не власть авторитета, не власть денег, не власть идеи, не власть силы, не власть права или обычая. "На самом деле" это какая-то иная власть, не такая, какую импортные политологи описывают в своих трудах".
Переведем: Власть видна, показывается по теле-виз(и)ру. Власть не слышна, не имеет отголоска в умах и сердцах людей не улавливает такой отголосок, не слышит Голос России.
""В реальности" есть народ, от имени которого говорят публицисты. Но "на самом деле" народа нет, а есть 150 миллионов человек, говорящих на одном языке и живущих в разных регионах большой страны".
Переведем: Народ виден в телевизоре, на улицах, в метро, но Народ не слышен, и не услышан, не востребован, не представлен потенциал речевой коммуникации народа как главный потенциал модернизации.
"Структура русского языка, как представляется, не способна отразить отношения между "в реальности" и "на самом деле". И вот я теперь мучительно пробираюсь сквозь эти неоднозначности, неопределенности, неточности и не могу сказать, что многого добился. Люди живут одновременно и "в реальности", и "на самом деле", говорят об одном, делают другое, думают о третьем, причем эти дела и думы чаще всего невыразимы в словах", - обреченно вздыхает Кордонский. Но этот обреченный вздох, на самом деле, раздается с заболоченных земель межеумочного пространства, живущего эгоистическим рассудком и не желающего работать с мировой традицией и историей мышления, с реальными вызовами настоящего мышления.
Структура Русского языка, как я непосредственно показал выше, а также теоретически и практически в сотнях других работ и статей, не только способна выразить отношения между "в реальности" и "на самом деле", но и предназначена для ГАРМОНИЗАЦИИ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ "В РЕАЛЬНОСТИ" И "НА САМОМ ДЕЛЕ", МЕЖДУ "ВИДЕТЬ" И "СЛЫШАТЬ".
А именно, на самом деле, не все то, что увидено (показано по телевизору, представлено в какой-то форме), является истинным. Платон, а вслед за ним, вся традиция истории мышления накопили огромный опыт Зрения, способного различать в Увиденном истинное от ложного, кажущегося, обманного. А также, в реальности, не все то, о чем мы Услышали, в чем нас пытаются убедить, существует на самом деле, то есть, может быть Увиденным. То, что "в реальности" и то, что "на деле" взаимоструктурируют друг друга, способствуют истинности друг друга, дополняют друг друга - как Зрение и Слух.
То есть, в Русском языке, "перфектно-креационистская форма" (для связанного в европейской рациональности со Слухом-вслушиванием в сказанное) "на деле" - форма "на самом деле" - обозначает То, что можно увидеть ("я сам это видел, видел своими глазами"). Гармония Зрения и Слуха, осязаемая граница их взаимоперетекания, непрерывной гармонической связи, мелодии, дана в Русском языке непосредственно, это величайшая драгоценность нашей страны, несоизмеримая с ее сырьевыми ресурсами. РУССКИЙ ЯЗЫК - ЭТО МЫСЛЯЩИЙ ЯЗЫК, КОТОРЫЙ ВИДИТ И СЛЫШИТ ТАКИМ ОБРАЗОМ, ЧТО В НЕМ ИЗЯЩНО ПРОФИЛАКТИРУЮТСЯ МАЛ-МАЛЕЙШИЕ ВОЗМОЖНОСТИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ МЕХАНИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ ЗРЕНИЯ И СЛУХА.
ПОТОМУ И ПРОСЕДАЕТ В ПРОСТРАНСТВЕ РУССКОГО ЯЗЫКА ПОЛИТТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ КРЕМЛЬ, КАК МЕХАНИЧЕСКАЯ МАШИНА РАЗЛИЧИЙ ЗРЕНИЯ И СЛУХА, НЕ ЗНАЮЩАЯ НЕ ИСТИННОГО ЗРЕНИЯ, НЕ ИСТИННОГО СЛУХА И ЗАТЯГИВАЕМАЯ В БОЛОТИСТУЮ ПОЧВУ МЕЖЕУМОЧНОГО ПРОСТРАНСТВА МЕЖДУ "В РЕАЛЬНОСТИ" (ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ ЗРИМОГО) И "НА САМОМ ДЕЛЕ" (ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ УСЛЫШАННОГО).
"Отношения между "реальностью" и "на самом деле" существенно ограничивают саму возможность реформирования. Ведь реформирование осуществляется "в реальности", а "на самом деле" никакого реформирования нет, а есть что-то другое, не высказываемое, не проговариваемое и невыразимое в языке тех теорий, которые лежат в основаниях реформ. Государство "в реальности" продолжит реформы, а "на самом деле" люди будут продолжать считать реформы еще одной московской аферой", - пишет Кордонский.