Однажды ночью

Привалов протянул руку к кнопке и погасил лампы. Так лучше виден Тракт. Он прислушался, не слышно ли гула вездехода. В пять они должны вернуться. Если случится что-нибудь непредвиденное, они дадут знать. Но блок связи молчал. Значит, все в порядке. Они должны быть с минуты на минуту. И нечего беспокоиться. Что может случиться в такой дыре, как эта планетка, да еще на сотни раз объезженном Тракте. Бури нет. Впрочем вездеходу она не страшна. И нечего зря волноваться.

…Хромов никогда не опаздывал. Только один раз, давно, еще в первый год пребывания здесь. Но тогда не было еще Тракта, и вездеход застрял в песках — расстроился реактор. Хромов сразу же вызвал тогда Привалова. Связь у них отказывала несколько раз за эти годы — два раза между станциями и один раз в вездеходе, ушедшем на запад. Но тогда вездеход пришел вовремя. Привалов подумал, что давно уже не проверял машины, целиком полагаясь на ассистентов.

Сегодня они очень торопились, собирались в спешке — с Южной передавали, что нашли что-то интересное, кажется, какую-то постройку, Ну, это фантастика. За восемь лет здесь ни разу ничего не находили. Хромов особенно был возбужден, весь загорелся.

…Пожалуй, стоит запросить Южную. Что? Южная вызывает Привалова. Так. Наверное, они остались там. Неужели это их открытие — не ошибка?

Он подошел к пульту. Анри Легран, начальник Южной энергостанции, видимо, был чем-то встревожен.

— Здравствуйте, Привалов. Вездеход у вас?

Так и есть. Что-то случилось. Привалов нахмурился.

— Нет, Анри. Вездеход не пришел.

Тревога на лице Леграна сразу стала заметней.

— Не пришел? А связь? Вызовы были?

— Нет. Вызовов не было.

Легран помолчал. Молчал и Привалов, чувствуя, что надвигается что-то нелепое, ненужное и страшное.

— Они выехали с Южной в три, как и было условлено. Строения эти ерунда. Нашим парням так хотелось что-нибудь открыть, что они приняли за следы каких-то поселенцев естественные нагромождения скал. Правда, довольно причудливо для природы. Ваш Хромов так расстроился, что жалко было смотреть. Еще до выезда они жаловались, что вездеход не совсем в порядке. («Не проверил машину», — подумал Привалов). Потом с дороги они передали, что стоят на Тракте и чинятся. На восемьдесят шестом километре. Но успокоили, что справятся быстро и успеют к пяти домой. Потом начала барахлить связь. Сначала они передали, что не могут вызвать вас. Одностороннее повреждение. Работает только наш канал. Потом, видно, и там что-то испортилось. Им удалось передать, что поломка исправлена и они сейчас едут домой и чтоб не волновались за них. Потом несколько отрывочных сообщений, потом… потом они передали что-то странное. Вы слышите, Привалов? Они передали, что им… что они слышали в песках плач. Понимаете? Плач ребенка. Это было очень странно. Мы попросили повторить. Они передали что-то, но связь окончательно испортилась, и мы приняли только одно слово — «поиски». Потом вездеход замолчал.

— Вы понимаете, Привалов? Какая-то ерунда. Плач. Какой плач? Откуда взяться ребенку в пустыне? Откуда здесь вообще взяться ребенку?!.

Привалов молчал. Он думал.

— Плач?

— Ну, да. Конечно, обычный мираж.

Да, конечно, мираж. Странное сообщение.

— На станциях ведь нет ребят, Анри? — спросил Привалов, хотя знал, что нет.

— Нет, конечно! Вы же знаете не хуже меня. Да и они тоже. Сумасшедшие! Нет, вы подумайте: клюнуть на мираж! Я организую поиски. Поднимем все Станции. Черт знает, что делается сейчас у них в песках! — сердито повторил он. Маленький француз был возмущен и расстроен.

— Да, — сказал Привалов. — Я еду.

— Мы тоже выедем скоро. Надо торопиться. Неизвестно, сколько продлятся поиски. У них может кончиться кислород. Счастливо, Привалов.

…Кислорода им хватит надолго, думал Привалов, торопливо натягивая скафандр. Они всегда брали запасной баллон. Но зачем их понесло в пески? Они же не новички. Особенно Захарченко, рассудительный Захарченко. Нет, тут что-то не то. Но ребенок! В самом деле, откуда взяться здесь ребенку?! У сотрудников Станций нет детей. Чепуха какая-то. Плач? Это немыслимо. Причем плач ребенка, ребенка, а не взрослого! Непонятно. Неужели все-таки обманулись? Разочарование после неудачи на Южной, взвинченные нервы?.. Но нет, Хромов еще мог бы, но Захарченко…

Выводя вездеход из ангара, он вспомнил, что не взял запасного баллона, и вернулся к стойке. Беря баллон, окинул стойку взглядом. Что такое? Пересчитал баллоны. Все на месте. Значит они в спешке забыли запасной баллон. Дело осложняется. Если до утра их не найдут или они не явятся сами… Скверно. Правда, может, они на Южной взяли? Вряд ли. Скорее всего, они и не вспомнили. Обычно до запасного баллона дело никогда не доходило.

Да, надо торопиться.

Разворачивая вездеход на Тракт, он связался с Анри. В маленьком экранчике вездехода возникло аскетическое лицо помощника Анри-Курта Фрорига.

— Салют, Курт. Где шеф?

— Собирается на поиски. Мы оповещаем все станции. Только Западная молчит что-то. С утра как не было связи, так до сих пор. Мы послали нарочного. Ты выезжаешь?

— Да. Они у вас не взяли кислорода?

— Нет. А что, у них нет запасного баллона?

— Забыли. И я не проверил.

— Плохо. Надо спешить.

— Есть какие-нибудь новости?

— Похоже, что ребята двинулись в пески кого-то искать. Темное дело. Найдем — узнаем.

— Говоришь, с Западной нет связи?

— Нет.

— Ну, счастливо.

— Счастливо.

Мрак летел по сторонам, отпугиваемый светом прожекторов вездехода. Может быть, они где-нибудь в песках сейчас справа или слева, а он проносится мимо. Но спокойствие. Спокойствие. К утру их надо найти. Найти… если не отыщутся сами. Порча связи еще ни о чем не говорит. Может, они уже держат путь на Станцию, уверившись в нелепости своих фантазий. Фантазий или… Нет, чепуха. Просто нервы, расстроенные неудачей с этим «открытием». Привалов опять вспомнил погибшего инженера, и предположения одно чудовищней другого полезли ему в голову. Усилием воли он отогнал их. На заре человечества люди придумали миф о существах, заманивающих путешественников на гибель пением… Ну ладно, что он, в самом деле… Тот инженер погиб из-за своей неопытности. И вообще нечего с ума сходить. Они же не новички. Да и поселок теперь не тот, что раньше. Они сейчас не могли заблудиться.

Полоса битудина мчалась навстречу. По пескам так не пойдешь. Привалов взглянул на светящийся экранчик, где на разграфленном поле со светлыми цифрами по темной дорожке, означающей Тракт, полз светлячок — указатель его вездехода. Вот он, восемьдесят шестой километр. Где-то здесь…

Место, где они чинили машину, он нашел сразу. Большое темное пятно, оказавшееся лужей охлаждающей жидкости, бросилось в глаза раньше, чем он увидел вешку с красным огоньком — знаком аварии (эти складные вешки делались по принципу старинных игрушек — в полусферическую опору заливался свинец). Видимо, что-то заставило их забыть о вешке, когда поломка была исправлена.

Около лужи он нашел пробку от охладительного бака с сорванной резьбой и выброшенное треснувшее колено змеевика. Ясно. Авария в системе охлаждения. Для ее устранения нужно выйти наружу. Исправляя неполадку, они, вероятно, и услышали эти звуки. Анри прав — они отправились на поиски, но куда? Вездеход почти не оставляет следов на битудине. Они свернули в пески, конечно, но где? Он сошел с Тракта и двинулся по обочине, пытаясь найти следы вездехода на песке. Он прошел сотню метров на запад и ничего не нашел. Тогда он вернулся и начал исследовать обочины в противоположном направлении. И почти сразу же наткнулся на рыхлую колею — след вездехода. Он шел вкось от Тракта в глубь песков.

Он бегом вернулся к своему вездеходу. Сворачивая на след, подумал, что теперь близок к цели.

Вездеход теперь двигался медленнее. Привалов внимательно вглядывался в нечеткий след. Сначала они двигались прямо, очевидно, ориентируясь на «голос», затем, примерно через километр, начали петлять. Видимо, звуки прекратились. Привалов подумал, что такой ночью в пустыне слышно далеко. Вот они опять выровнялись и направились куда-то в сторону — почти параллельно Тракту.