Страница 5 из 76
— Ты дурак, Джеймс, — заявил он, — и я не собираюсь больше бросать деньги на ветер.
Таким образом, женитьба, которая должна была стать для Камерона спасением, обернулась катастрофой, так как теперь на его иждивении оказалась жена, а работы у него не было.
Спас его Шон Макалистер. Городской банкир был толстым, самодовольным коротышкой лет пятидесяти пяти, в неизменном жилете, с часами на толстой золотой цепочке. Он приехал в Глейс-Бей двадцать лет назад и сразу понял, какие возможности открываются перед ним. В город сплошным потоком съезжались шахтеры и лесорубы, которые крайне нуждались в подходящем жилье. Макалистер мог бы финансировать строительство домов для них, но у него был план получше. Он решил, что будет дешевле селить приезжих в общежития, и через пару лет построил отель и пять общежитии, которые всегда были забиты до отказа.
Найти управляющих оказалось довольно сложно, ибо работа эта была не из легких. В обязанности управляющего входило следить за тем, чтобы все комнаты были заняты, организовывать питание жильцов да еще заботиться о чистоте и порядке. Что же касается зарплаты, то Шон Макалистер был не из тех людей, кто швыряется деньгами.
Случилось так, что управляющий одним из общежитии уволился, и Макалистер решил, что Джеймс Камерон является наиболее подходящим кандидатом на эту должность. Время от времени Камерон брал в банке небольшие ссуды, а с выплатой запаздывал. Макалистер послал за молодым человеком.
— У меня есть для тебя работа, — заявил банкир.
— У вас?
— Тебе повезло. Только что освободилось отличное место.
— Я что, должен буду работать в банке? — удивился Джеймс. Такая перспектива казалась ему весьма привлекательной. Там, где много денег, всегда есть вероятность, что что-нибудь прилипнет к рукам.
— Нет, не в банке, — разочаровал его Макалистер. — Ты незаурядный малый, Джеймс, и, думаю, сможешь поладить с людьми. Я хочу, чтобы ты стал управляющим моим общежитием на Кэйблхед-авеню.
— Вы сказали общежитием? — В голосе Камерона слышались презрительные нотки.
— Нужна же тебе крыша над головой, — рассуждал Макалистер. — Вот у вас с женой и будут бесплатная комната и питание, да еще небольшая зарплата.
— «Небольшая» — это сколько?
— Я не поскуплюсь, Джеймс. Двадцать пять долларов в неделю.
— Двадцать пять?
— Не хочешь — не надо. У меня есть другие желающие на это место.
В конце концов, выбора у Джеймса Камерона не было.
— Ладно, согласен, — кивнул он.
— Вот и хорошо. Да, кстати, тебе еще придется по пятницам собирать плату за проживание и в других моих общежитиях, а деньги будешь приносить мне по субботам.
Когда Джеймс выложил эту новость Пегги, она была в полной растерянности.
— Да мы же понятия не имеем, как управлять общежитием, Джеймс.
— Научимся, поделим обязанности. И Пегги поверила.
— Что ж, тогда, пожалуй, справимся, — согласилась она. И пусть несколько своеобразно, но они действительно справились.
После этого Джеймсу Камерону не раз представлялась возможность получить работу получше, работу, которая могла бы дать ему определенное положение в обществе и приличные деньги, но он так упивался своими вечными неудачами, что ему было жалко с ними расставаться.
— А стоит ли дергаться? — ворчал он. — Раз у меня такая судьба, ничего хорошего не жди.
Вот и в ту сентябрьскую ночь он с горечью подумал:
«Что за жизнь! Даже с девочками побаловаться не дадут. Черт бы побрал мою жену».
Когда Джеймс вышел из заведения мадам Кристи, дул пронизывающий осенний ветер.
«Пожалуй, стоит малость подкрепиться, чтобы легче выдержать очередной удар судьбы», — решил он и зашел в кабачок «Старый моряк».
Лишь час спустя Джеймс Камерон побрел к общежитию, находившемуся в Пью-Абердине, самом бедном районе Глейс-Бея.
Когда же он наконец добрался до дома, его встретило полдюжины взволнованных жильцов.
— У Пегги доктор, — предупредил один из них. — Ты, мужик, поторопись-ка.
Шатаясь, Джеймс проковылял в маленькую мрачную спаленку, которую он делил со своей женой. Из соседней комнаты донесся крик новорожденного. Пегги неподвижно лежала на кровати. Над ней склонился доктор Патрик Дункан. Услышав шаги входящего Джеймса, он обернулся.
— Это что еще здесь происходит? — с трудом выговорил Джеймс. Доктор выпрямился и с неприязнью посмотрел на него.
— Вам надо было послать жену ко мне на прием, — проговорил он.
— Ага, и выкинуть кругленькую сумму? Подумаешь — рожает! Да че ваше здесь…
— Пегги умерла. Я сделал все, что мог. У нее родились близнецы. Мальчика спасти не удалось.
— О Господи, — захныкал Камерон. — Опять эта судьба.
— Что вы сказали?
— Судьба, говорю. Вечно мне не везет. Вот и щас — потерял ребенка. Я…
Неся на руках крохотного младенца, завернутого в одеяло, в комнату вошла женщина-кормилица.
— Вот ваша доченька, мистер Камерон.
— Доченька? На кой черт она мне сдалась? — заплетающимся языком проговорил Джеймс.
— Ну и мерзкая же ты тварь, — не выдержал доктор Дункан.
— Я останусь до утра, — заговорила кормилица, — и покажу, как надо за ней ухаживать.
Джеймс посмотрел на выглядывающее из-под одеяла морщинистое личико и с надеждой подумал: «Может, она тоже помрет…»
В первые три недели никто не был уверен, выживет новорожденная девочка или нет. Ухаживала за ней ежедневно приходившая кормилица. И наконец наступил день, когда доктор, волнуясь, заявил Джеймсу:
— Твоя дочь будет жить. Господь смилостивился над бедной малышкой.
— Мистер Камерон, — сказала кормилица, — вы должны дать ребенку имя.
— Плевать мне, как вы станете ее звать. Сами придумывайте имя.
— А что, если мы назовем ее Ларой? Это такое милое…
— Лишь бы вам, раздолбаям, нравилось. Вот так и нарекли ее Ларой.
На всем белом свете не было никого, кто бы заботился о Ларе и воспитывал ее. Жившие в общежитии мужчины были слишком заняты своими проблемами, чтобы обращать внимание еще и на чужого ребенка. А единственной женщиной, оказавшейся там, была огромных размеров шведка по имени Берта, которую наняли для готовки и уборки.
Джеймс Камерон и не собирался заботиться о своей дочери. Проклятая судьба в очередной раз подвела его тем, что подарила ребенку жизнь. По вечерам он обычно сидел у себя в комнате за бутылкой виски и роптал на свою горькую долю.
— Эта девчонка убила и мою жену, и моего сына.
— Зря ты так говоришь, Джеймс, — упрекали его соседи.
— Да чего уж там! Из моего сына вырос бы здоровый, крепкий мужик. Наверняка он стал бы неглупым малым, и при деньгах, и уж позаботился бы о старости своего отца.
И соседи, махнув рукой, даже и не думали заставить его прекратить нести этот вздор.
Несколько раз Джеймс Камерон пытался как-то связаться со своим тестем Максвеллом, надеясь, что тот заберет у него ребенка, но старик словно сквозь землю провалился. «Может, на мое везенье, сдох старый дурак», — решил Джеймс.
Глейс— Бей был городком, в котором жители не задерживались надолго, а селились в общежитиях и через какое-то время уезжали кто куда. Приезжали они из Франции, Китая, с Украины; были там и итальянцы, и ирландцы, и греки -плотники и портные, слесари и сапожники. Целые толпы работяг слонялись по Мейн-стрит, Белл-стрит, Норд-стрит и Уотер-стрит в портовой части города. Они приезжали, чтобы работать на шахтах, валить лес или ловить рыбу. Глейс-Бей являлся приграничным городом, примитивным и суровым, погода в котором всегда была омерзительной. Морозные зимы с сильными снегопадами тянулись до самого апреля, а из-за толстого льда, скрывавшего бухту, даже в апреле и мае дули холодные ветры; с июля же по октябрь беспрестанно шел дождь. В городе было восемнадцать общежитии, некоторые из них вмещали свыше семидесяти постояльцев. Общежитие Джеймса Камерона было рассчитано на двадцать четыре человека, и жили там в основном шотландцы.