Страница 2 из 2
- Папа, папочка, - радостно кричит ребёнок. - Наконец ты нашёлся!
- Тут всякий обрадуется, - философски заметил Шая. - Чем волку в зубы, дешевле два раза по физиономии.
- Так и человек, - продолжил сосед, - иногда получает удар, но в нём видна рука Неба. Есть Отец, а значит есть порядок и смысл, и в этом - утешение.
Шая нащупал под одеялом три тёплые трубки и погрустнел.
- Вот вы, - не унимался старик, - делаете вид, будто Всевышнего не существует. А это для Него хуже любой "интифады".
- Так значит, Он решил напомнить о себе, - вскричал Шая. - Напомнить и утешить! Нечего сказать, очень оригинальный способ. И кто Его просил утешать меня подобным образом, мне и без Его хлопот было вполне хорошо.
- Вот это и плохо, - ответил старик. - Может, именно потому вы здесь и оказались.
Шая отвернулся к стене и замолчал. Раз-два-три, раз-два три, - перебирал он тёплый пластик трубок, и в таком же ритме прожитая жизнь плыла перед его глазами. Вальском промелькнули, закружились юные годы, где-то за поворотом исчезла молодость, мечты, желания. Что оставалось, кроме тяжёлой и нудной работы, борьбы за каждый грош, болезней и огорчений? Призрак старости, утыканный шишками раковых опухолей, уже трепетал, качался над изголовьем. Шая шмыгнул носом, раз, другой, третий, горячие слёзы любви к несчастному себе покатились из глаз и, перекатываясь через переносицу, тихо заскользили по бороде.
- Ничего, ничего, - раздался голос соседа, - всё ещё будет хорошо, всё ещё обязательно будет хорошо.
Ночью он проснулся от шума. Кровать старика была отделена от палаты передвижной ширмой и оттуда доносились сдавленные стоны. Кто-то, видимо врач, отдавал приказания резким, рвущимся голосом, медсестра поминутно выбегала из палаты и тут же возвращалась.
- Что это, что, что? - испуганно выкрикнул Шая.
Сестра мельком взглянула на него, снова выскочила за дверь и вернувшись, почти на бегу, остро уколола Шаю иглой в предплечье. Белый потолок палаты тут же закачался и поплыл, голос врача растёкся по подбородку и, мигнув сизым налётом слив, провалился в тишину и покой, покой и тишину...
Проснулся Шая поздно. Соседняя кровать была застелена чистым бельём, на тумбочке одиноко чернела книга псалмов. - Домолился, - с некоторым злорадством подумал Шая, - выпросил, утешился полной мерой.
Он подхватил книжку, тщательно завернул её в мешок из-под Райкиных пирожков и, воровато оглянувшись, бросил в мусорное ведро.
За окном вставал молодой день, брызжущий ветром и солнечным соком. Ветка дерева, осыпанная фиолетовыми цветами, стучала в стекло.
- Так-то вот оно, - крутилось в Шаиной голове, - вот так-то вот оно так.
Горячие красно-жёлтые капли медленно катились по пластмассовым трубкам.