Страница 2 из 97
ЧЕЛОВЕК С ПЯТЬЮ "НЕ", ИЛИ ИСПОВЕДЬ ПРОСТОДУШНОГО
1. ВВЕДЕНИЕ
Наберусь литературной смелости и расскажу вам, уважаемые читатели, правдивую историю своей жизни. Некоторым фактам моей биографии вы вправе не поверить, потому что даже в наш век космонавтики, электроники и психотерапии они граничат с чудесами. Но это уж ваше дело, верить или не верить мне, а мое дело - без прикрас и без утайки поведать вам, что происходило со мной.
Я буду описывать все, как было на самом деле, и только не стану упоминать фамилий действующих лиц, чтобы одни из них не возгордились, а другие не обиделись. О своей настоящей фамилии я тоже умолчу. Дело в том, что сейчас я пользуюсь уважением начальства и товарищей по работе и боюсь, что недавно наладившаяся жизнь может пошатнуться, если окружающие узнают, что это именно я пережил такие приключения. А некоторым населенным пунктам, с коими связаны мои воспоминания, я буду давать условные названия, чтобы их жители не возымели ко мне претензий.
Имени же своего скрывать я не стану. Имя мое - Стефан, что в переводе с древнегреческого языка означает "Венок" (или "Увенчанный венком"). Но Стефан я только в паспорте, а в быту меня все зовут Степаном Петровичем.
2. ДОМАШНЯЯ ОБСТАНОВКА
А Стефаном (то есть Венком) меня назвали для моего будущего утешения. Дело в том, что мой старший брат родился в мирном 1913 году и за свой здоровый внешний вид, а также за громкий голос был по инициативе отца окрещен Виктором, что значит "Победитель". Родители считали, что Виктор далеко пойдет и станет известным ученым, в чем они нисколько не ошиблись. Я же родился в разгар первой мировой войны, да еще в високосном 1916 году, а все это ничего хорошего не предвещало. Родители мои сразу догадались, что толку от меня не будет. У отца для меня было припасено имя Леонид, что значит "Подобный льву", но никакого, ни морального, ни физического, сходства со львом у меня при рождении не обнаружилось. Я только все время хворал, пищал, и вообще было неизвестно, выживу я или нет. Поэтому отец постановил окрестить меня Стефаном. Так и было сделано, причем попу пришлось дать взятку за букву "ф", ибо Стефан - имя иностранное. Отец, проявляя заботу обо мне, рассуждал так: если младший сын умрет в младенчестве, то все-таки, не простым человеком, а уже Увенчанным венком. Если же я выживу, то в дальнейшем это имя будет утешать меня в жизненных водоворотах и неудобствах. И даже при моих похоронах не потребуется лишних расходов на венки, ибо я сам и есть Венок.
Вы можете поинтересоваться, почему это так получается: шла первая мировая, все мужчины были мобилизованы, а мой отец находился в тылу и занимался придумываньем имени для сына? Но дело в том, что хоть отец мой Петр Прохорович физически и умственно был всецело здоров, но от рождения на правой руке у него не хватало одного пальца, поэтому его и не взяли на военную службу.
Этот маленький недостаток не мешал отцу быстро щелкать на счетах и точно выдавать деньги. Он был-счетоводом-кассиром и работал на разных мелких частных предприятиях - крупных в нашем городке и не было. Кстати, нашему городку я дам такое условное наименование: Рожденьевск-Прощалинск. В знак того, что в этом городке я родился и в нем же надеюсь проститься с жизнью.
После революции отец остался при своей специальности, только теперь он служил на государственных предприятиях и имел дело не с царскими денежными знаками, а с советскими. На моей памяти он работал в бухгалтерии гардинной фабрики, потом на спиртозаводе, потом некоторое время был безработным, а затем устроился на мукомольный комбинат. Увы, он нигде не мог долго удержаться, хоть спиртного не пил, дело свое знал отлично и в работе был безукоризненно честен.
Его беда заключалась вот в чем: он любил рассказывать о том, чего не было и быть не могло, и очень сердился на тех, кто выражал ему недоверие. Рассказывал он главным образом охотничьи истории, в которых он якобы играл главную роль, а ведь все в Рожденьевске-Прощалинске знали, что он никогда и ружья в руках не держал, тем более что на правой руке его отсутствовал именно тот палец, которым спускают курок. Отец очень угнетал сослуживцев своими историями, а всех сомневающихся считал личными врагами, переставал разговаривать с ними, выискивал в их работе недостатки и даже жаловался на них начальству. Поэтому в тех бухгалтериях, куда он устраивался, вскоре возникала многосторонняя склока, эпицентром которой был он сам, и в конце концов от его услуг отказывались. Но на прощанье ему всегда давали отличную характеристику, так как, повторяю, работником он был хорошим.
Дома отец тоже любил рассказывать свои охотничьи вымыслы. Мать, всецело находясь под его влиянием, никогда не делала ему критических замечаний, а брат мой Виктор всегда тактично поддакивал отцу и с вежливым видом расспрашивал, что же случилось дальше. Поэтому отец, а глядя на него и мать, души в Викторе не чаяли. Ко мне же отец относился с холодком. Он был на меня в обиде за то, что я не подавал никаких надежд, и еще за то, что я очень любил правду.
Помню, когда я выучился читать, то однажды нашел на чердаке дореволюционную "Ниву" и притащил ее в комнату. Меня заинтересовал крупный, во всю страницу, рисунок, где была изображена снежная поляна и лежащий на ней убитый медведь. Возле зверя стояло несколько важных господ в роскошной охотничьей одежде, а один из охотников стоял спиной к зрителям и, как можно было догадаться, рассматривал медвежью шкуру, проверяя ее качественность. Под картинкой была подпись: "Его Высочество Великий князь Николай Николаевич со своей свитой на медвежьей охоте".
- Папа, почему это все дяденьки стоят лицом сюда, а один стоит задом? - спросил я отца.
Отец вгляделся в рисунок и тихо сказал:
- Мое счастье, что художник так изобразил охотника. Если б он нарисовал его лицо, то по лицу бы узнали, кто он, и арестовали бы за связь с царским домом. Знай: этот человек - я. Это я и убил медведя.
- Папа, ты сам убил медведя? - удивился я.
- Да, я сам. Помню, помню этот случай. Сам великий князь пригласил меня на эту охоту, и я убил зверя. Но медведя приписали князю, а меня вызвали в Зимний дворец, выбрали в президиум и премировали отрезом на пальто.