Страница 2 из 2
Тот со страхом ожидал: сейчас потребует или попросит эти бумаги? Что, если скажет: дай на память? Смогу я отказать или не смогу?
- ...наделов трех казацких старшин, - продолжал посетитель перечисление, начало которого уполномоченный упустил, - опись собранной пушнины от бурят в качестве подушного налога за семь лет и еще что-то в таком же роде. Они нас не интересуют. Попадется вам, кроме того, в этой связке пакет, опечатанный по четырем углам. Прежде чем сломать печати, обратите внимание на сохранность сургуча.
- Ну уж, как хочешь, сургуч не сургуч, а пакета я те не отдам, внутренне укрепился уполномоченный, - заливай, заливай, да держись за край.
- Это важно для вас, чтобы вы поверили, а затем и подтвердили своей подписью.
- Ух ты, роспись! - оледенел изнутри уполномоченный: вдруг он, этот посетитель, и есть оттуда, откуда надо?
- Не пугайтесь, слушайте. Пакет я сам доставил из Петербурга в Сибирь, а прежде он долго лежал, очень долго. В нем, вы это увидите, примерно такой же листок с оттисками пальцев, моих больших пальцев, с указанием даты и подписью чиновника, поставившего ее. Какую очередную архивную папку вы готовите на бессрочное хранение?
- Шестьдесят два дробь восемнадцать эф, - отрапортовал уполномоченный и затосковал: "Что же я тайны выдаю!"
Посетитель на мгновение прикрыл глаза.
"Так и есть, запоминает", - догадался уполномоченный".
- Вот туда вы и положите оба листка, а на сегодняшнем поставите дату и свою подпись. Лучше, если найдется конверт.
Уполномоченный оторопел, спину холодила струйка пота, которая вдруг побежала от лопаток к пояснице. Вот так волдырь! На бессрочное хранение, да еще с росписью! А тут и посетитель собрался уходить - встал, надел шапку и уж направился к двери мимо уполномоченного. Тот вскочил и загородил дорогу.
Они стояли так, не глядя друг на друга, а по потолку и стенам шатались их тени - пламя в коптилке то ложилось, то взметывалось, чуть ли не отрываясь от фитилька.
- Вам не следует требовать объяснения. Сделайте и забудьте.
И хотя слова посетителя совершенно убедили уполномоченного, тот не двинулся с места. Тело уполномоченного не подчинилось сознанию. Посетитель удивился и прикрыл глаза, опять будто бы припоминая или подсчитывая.
- Понимаю, понимаю, - он говорил как будто с самим собой и у себя же спросил: - Но ведь не спасет? - а ответил уполномоченному: - Вас это не спасет, лишь однажды вам это поможет. Знайте. История человечества складывается так, что мое вмешательство окажется необходимым раньше, чем рассчитано. Тогда я покажу оттиски пальцев отсюда, другие документы из других мест. Может быть, мне поверят, согласятся и человечество избежит катастрофы. Пропустите меня.
Уполномоченный дал ему уйти, только тень уполномоченного рванулась к дверям, отпрыгнула от них на потолок, а потом, будто успокаиваясь, закачалась от стены к стене и вдруг остановилась в углу, где лежала груда связок. На одной из них значилось: сентября 23-го дня 1852 года.
...Сургучные печати на конверте были целы, тот тщательно осмотрел и не сломал печати, а разрезал конверт. На листке с выцветшими от времени оттисками пальцев, еще более тусклая, стояла дата и подпись с окружающим ее росчерком... Среда февраля четвертого дня 1704 года. Оттиски пальцев совпадали и по размеру, и по рисунку, и по числу линий. Тот накладывал листки и сличал на просвет.
Сбылось и предсказание вечернего посетителя, помните: не спасет, но однажды поможет? И помогло, помогло тому до конца сохранить мужество. Тот так сам сказал, когда кончил рассказывать. Не нам, а ему, который рассказывал нам после войны. Видите, обязательно путается, и Марыльке кажется, что мы выглядим навязчивыми болтунами. Ведь мы даже не помним, как назывался город. Бого... Вого... Нет. Нет, и не Тобольск. Как ты считаешь, Марылька? Видите: нет, не Тобольск.