Страница 56 из 74
– О да! – Под лучами его явного и абсолютно бесполого внимания леди Мэри расцветала, как подсолнух. – Всего-навсего каких-то пятьдесят миль от Лондона, а кажется, тысяча. – Она взяла себя в руки, все-таки он мужчина. – Так что вы собираетесь снимать в нашем колледже?
Сэр Богдер на диване затаил дыхание.
– Все дело в том, как представить, – не совсем ясно ответил Каррингтон. – Надо, конечно, объективно...
– Я убеждена, у вас получится нечто замечательное, – вставила леди Мэри.
– А зрители пусть выносят свой приговор.
– Намучаетесь вы с Деканом и членами Совета. Они жуткие ретрограды.
Каррингтон улыбнулся.
– Дорогая моя, – вмешался сэр Богдер, – Каррингтон окончил Покерхаус.
– В самом деле? Ну, тогда я вас поздравляю. Вы с честью вышли из этого испытания.
За завтраком леди Мэри толковала о своей работе в комитете «Милосердных Самаритянок» и жадно пожирала сардинки. Увлечение Каррингтона потихоньку увядало. Получив благословение на съемки, он с облегчением покинул дом Ректора. Немудрено, что сэр Богдер так стремится к рациональному, стерилизованному, автоматизированному миру, в котором не будет места болезням, голоду, невзгодам войны и несовместимости характеров. Ведь в нем не будет места и для адского человеколюбия его супруги.
Каррингтон послонялся по колледжу, полюбовался золотыми рыбками в пруду, дружески похлопал по плечам бюсты в библиотеке, покрасовался перед орнаментами в часовне и направился в привратницкую проверить, готов ли Кухмистер поведать о своих обидах трем миллионам зрителей. К великому огорчению Корнелиуса, Кухмистер заметно повеселел.
– Я им все сказал, – заявил он, – сказал им, что они должны что-то делать.
– Сказали кому? – осведомился Каррингтон тоном учителя, спрашивающего у нерадивого ученика латинские падежи.
– Сэру Кошкарту и Декану.
Каррингтон вздохнул с облегчением:
– Они, разумеется, позаботятся о ваших правах. Но... Вдруг не позаботятся? Тогда приходите ко мне – в «Синий кабан».
Он отправился в гостиницу. Волноваться не о чем. Вряд ли воззвание Декана к лучшим чувствам сэра Богдера увенчается успехом. Но береженого бог бережет. Каррингтон позвонил в редакцию «Кембридж ивнинг ньюс» и сообщил, что старший привратник Покерхауса уволен, потому что возражал против установки автомата с презервативами в студенческом туалете. «Сведения можете проверить у Казначея колледжа», – сказал он референту и положил трубку. Второй звонок в ССР – Союз студентов-радикалов: им Каррингтон наябедничал, что администрация Покерхауса уволила слугу за то, что тот вступил в профсоюз. В заключение журналист позвонил самому Казначею и на ломаном английском пожаловался, что мелиоратор из Заира, сотрудник ЮНЕСКО, не смог попасть в колледж: привратник прогнал его от ворот, да еще и оскорбил. При этом звонивший козырял дипломатической неприкосновенностью. Теперь Каррингтон не сомневался: об увольнении Кухмистера узнает весь свет и администрации Покерхауса придется отбиваться от разъяренных левых демонстрантов. Корнелиус, удовлетворенный и ухмыляющийся, растянулся на кровати. Много лет прошло с тех пор, как его искупали в фонтане на новом дворе, но такое не забывается. Зато теперь он отомщен.
В кабинете Казначея надрывался телефон. Казначей то и дело хватал трубку. Презервативный автомат в студенческом туалете? От кого референт получил подобную информацию? Может, что-то такое и планируется, но комментировать он не будет. Нет, о сексуальных оргиях ему ничего не известно. Да, Пупсер погиб от взрыва наполненных газом презервативов, но какое это имеет отношение к увольнению Кухмистера, если допустить, что того действительно уволили? Не успел он опомниться – позвонили эсэсэровцы. На этот раз Казначей был краток. Он облегчил душу и с грохотом швырнул трубку. Телефон тут же заверещал вновь. Казначею пришлось объясняться с неким гражданином Заира, который беспрестанно поминал министра иностранных дел и Управление по межнациональным отношениям. Казначей рассыпался в извинениях и уверял, что невежа-привратник уже уволен. Этот разговор доконал бедолагу. Он вызвал Кухмистера. Но вместо привратника явился собственной персоной Декан.
– А, Казначей, – небрежно сказал он, – мне нужно поговорить с вами. Говорят, вы отказали Кухмистеру от места?
Казначей мстительно взглянул на него. Он достаточно натерпелся от Кухмистера.
– Вас не правильно информировали, – ответил он сдержанно, но строго. – Я просто намекнул Кухмистеру, что пора приискать другую работу. Он стареет, ему скоро на пенсию. А если он хочет и дальше работать, пусть загодя подыщет новое место. – Казначей подождал, пока Декан переварит услышанное. – Однако это было вчера. Сегодняшний инцидент представляет дело в совершенно ином свете. Я вызвал Кухмистера, и я намерен уволить его.
– Вы намерены? – переспросил Декан. Казначей никогда раньше не говорил столь прямо и решительно.
– Только что поступила жалоба от дипломата из Заира. Он утверждает, что Кухмистер прогнал его от ворот Покерхауса и, кроме того, если я не ослышался, назвал черномазым.
– Правильно сделал. – Декан пытался представить себе, где примерно находится Заир. – Колледж – частная собственность, нечего сюда шляться всяким хулиганам. Он, верно, нарушал порядок.
– Кухмистер обозвал его черномазым, – напомнил Казначей.
– Не мог же он на черное сказать – белое. Кухмистер только назвал вещи своими именами.
– Боюсь, Управление по межнациональным отношениям посмотрит на это иначе.
– Какого дьявола, причем здесь Управление?
– Жаловаться негр собрался именно туда. Он упомянул также министра иностранных дел.
Декан сдался:
– Неужели? Нам грозит международный скандал.
– Кухмистером придется пожертвовать.
– Увы, вы правы. – И Декан покинул кабинет.
Привратник ждал его во дворе под дождем.
– Плохо дело, Кухмистер, – удрученно сказал Декан. – Очень плохо. Ничего не могу для вас сделать. – И, все еще покачивая головой, он заспешил домой.
Кухмистер остался стоять. Темнело. Его опять предали, теперь уже окончательно. Можно и не говорить с Казначеем, ясно и так. Он побрел назад, в привратницкую, и принялся паковать свой скарб.