Страница 39 из 74
Казначей жил не в колледже. Но благодаря кулинарным способностям своей жены предпочитал обедать не дома, а в Покерхаусе. Лишь случайно он задержался в тот день у себя в кабинете. Было о чем подумать. Во-первых, пессимизм Декана и, во-вторых, неудачная попытка заручиться помощью сэра Кошкарта. Не плюнуть ли теперь на свою и без того нетвердую преданность Совету колледжа, не перейти ли в стан сэра Богдера? Ректор уже показал себя человеком решительным – Казначей не забыл его ультиматум Совету колледжа, – и, если с ним поладить как следует, тот воздаст должное за оказанные услуги. В конце концов, кто, как не он, Казначей, снабдил сэра Богдера сведениями, которыми тот запугивает Совет колледжа? Об этом стоит подумать. Он уже собирался надеть пальто и отправиться домой, как на лестнице послышались шаги какого-то позднего гостя. Казначей снова уселся за стол и притворился погруженным в работу. Раздался стук в дверь.
– Войдите, – пригласил Казначей.
В дверь заглянул сэр Богдер.
– Казначей, – сказал он извиняющимся тоном, – надеюсь, не помешаю? Я тут шел через двор, смотрю – свет горит, дай, думаю, заскочу.
Казначей поднялся и поприветствовал Ректора с радушием, сильно смахивающим на раболепие.
– И хорошо, что зашли, господин Ректор, – сказал он и поспешил помочь сэру Богдеру снять пальто. – Я как раз собирался черкнуть вам записку с просьбой о встрече.
– Что ж, я рад, что избавил вас от лишних хлопот, – ответил сэр Богдер.
– Пожалуйста, присаживайтесь.
Сэр Богдер сел в кресло у огня и приветливо улыбнулся. Радушный прием Казначея и бедная обстановка пришлись ему по вкусу. Он осмотрелся и с одобрением заметил изрядно потертый ковер, завалящие гравюры на стенах – очевидно, из старинного календаря – и ощутил под собой сломанную пружину. Сэр Богдер знал, как унизительна бедность. За годы работы в правительстве он научился сразу распознавать тех, кто нуждается в покровительстве. А отказывать в покровительстве сэр Богдер не собирался.
– Не желаете выпить? – спросил Казначей. Он неуверенно топтался у графина с неважнецким портвейном.
Мгновение сэр Богдер колебался. Мешать виски с портвейном? Но в угоду политике он плюнул на печень.
– Спасибо, разве что рюмочку, – ответил он, достал трубку и набил ее табаком из видавшего виды кисета. Сэр Богдер не имел обыкновения курить трубку – от нее у него горел язык, но он обладал талантом общения с людьми из разных слоев общества.
– Ну и дел натворил этот бедняга Пупсер, – посетовал Казначей, подавая портвейн. – Восстановление башни будет делом дорогостоящим.
Сэр Богдер раскурил трубку:
– Как раз насчет этого я и хотел с вами посоветоваться. Казначей. Думаю, нам придется учредить фонд восстановления.
– Боюсь, что так, господин Ректор.
Сэр Богдер потягивал портвейн.
– При обычных обстоятельствах, – сказал он, – и, если бы колледж был менее... мм... скажем... занял менее консервативную позицию, полагаю, я бы использовал свое влияние в Лондоне, чтобы собрать значительную сумму. Но при нынешнем положении дел я оказался в двусмысленной ситуации.
Он ловко повернул тему, дав Казначею почувствовать, что у него огромные связи в сфере финансов.
– Увы, нам придется полагаться на свои ресурсы, – продолжал он.
– Но их так мало, – приуныл Казначей.
– Придется подумать, как можно их максимально использовать, – ответил сэр Богдер, – пока не наступит время, когда колледж решится принять более современный облик. Я, конечно, сделаю все возможное, но ведь один в поле не воин. Разве что Совет поймет, насколько важны перемены. – Он улыбнулся и посмотрел на Казначея:
– Но вы, как видно, одного мнения с Деканом.
Этой минуты Казначей только и ждал.
– У Декана свои взгляды, господин Ректор, – заверил он, – а у меня свои.
Брови сэра Богдера выражали поддержку, но пока не безоговорочную.
– У меня всегда было чувство, что мы отстали от времени, – продолжал Казначей, которому не терпелось окончательно завоевать доверие суровых бровей, – но как Казначей я занимался административными вопросами, и на политику времени не оставалось. Вы понимаете, влияние Декана необыкновенно велико, да еще этот сэр Кошкарт.
– Сэр Кошкарт вроде бы собирается созвать заседание общества выпускников Покерхауса, – вспомнил сэр Богдер.
– Он отменил его после заварухи с Пупсером.
– Интересно. Итак, Декан остался один.
Казначей кивнул:
– Некоторые члены Совета тоже в душе несогласны. Молодые преподаватели хотели бы перемен, но им не хватает авторитета. К тому же их так мало, да и средств на научные исследования отпускается всего ничего. Ни денег, ни репутации – вот молодые кадры к нам и не идут. Я предлагал... но Декан... – И он беспомощно развел руками.
Сэр Богдер глотнул портвейна. Он не жалел, что пришел, пусть даже пришлось пить такую гадость. Казначей запел по-иному. Сэр Богдер был доволен. Настало время поговорить начистоту. Он выбил из трубки табак и всем телом подался вперед.
– Между нами говоря, я уверен, что Декана мы проведем, – сказал он и с плебейской самонадеянностью постучал указательным пальцем по колену Казначея. – Помяните мое слово. Он у нас попляшет.
Казначей уставился на сэра Богдера со страхом и восхищением. Внезапное панибратство, переход от напускной учтивости к замашкам матерого интригана ошеломили его. Сэр Богдер с удовлетворением заметил удивление собеседника. Сколько лет он называл рабочих, которых презирал, «братьями», и теперь эта привычка пригодилась. Но в мрачном дружелюбии ясно звучала угроза.
– Мы ему задницу-то на уши натянем, – пообещал он.
Казначей робко кивнул. Сэр Богдер пододвинул кресло поближе и принялся излагать свои планы.
Кухмистер стоял во дворе и гадал, почему в комнате Казначея до сих пор горит свет.
«Допоздна засиделся – размышлял он. – Обычно как девять, так домой». Он закрыл задние ворота и с надеждой взглянул на железные прутья, венчавшие стену. Потом пошел обратно через сад к новому двору. Кухмистер ступал медленно, слегка прихрамывая. Напряженная ночная беготня измотала его до смерти, все тело ныло, к тому же он еще не оправился от шока, полученного во время взрыва башни. «Старею», – пробормотал он и остановился раскурить трубку. Он стоял в тени большого вяза, задумчиво сосал трубку и пальцем приминал в ней табак. Свет в комнате Казначея погас. Привратник уже собирался покинуть свое убежище под вязом, как вдруг раздался скрип гравия, и он передумал. С нового двора появились две фигуры. Оживленно беседуя, они поравнялись с Кухмистером. Он узнал голос Ректора и забился глубже в темноту, чтобы остаться незамеченным.