Страница 27 из 74
Он сел, вдохновленный вспышкой собственного красноречия. Было ясно, что никто из присутствующих не разделяет его энтузиазм по поводу будущего. Наконец Казначей нарушил тишину.
– Мне представляется, что на пути у этих... мм... преобразований возникают кое-какие препятствия, – отметил он, – не то чтобы непреодолимые, но упомянуть о них стоит, пока все мы не слишком увлеклись.
Слова Казначея вывели Ректора из задумчивости.
– Например? – кратко спросил он.
Казначей поджал губы.
– Если не брать во внимание уже сейчас предсказуемые трудности при утверждении этого... мм... законодательства – вы понимаете, я намеренно использую этот термин, – остро встает финансовый вопрос. Наш колледж небогат... – Он замялся.
Ректор поднял бровь.
– Эти доводы мне знакомы, – вкрадчиво сказал он. – За время работы в правительстве я слышал их слишком часто и поэтому глубоко убежден, что ссылки на слабое финансирование – это обычная отговорка. На бедность, как правило, жалуются именно богатые.
Казначей встрепенулся.
– Смею вас уверить... – начал он, но Ректор слышать ничего не хотел.
– Вспомните, что сказано в Библии: «Пускайте хлеб по водам» .
– Не прикажете ли понимать буквально? – огрызнулся Старший Тьютор.
– Как хотите, так и понимайте, – огрызнулся в ответ Ректор. Члены Совета смотрели на него с нескрываемой воинственностью.
– Как раз хлеба-то у нас и нет, – сказал Казначей, стараясь замять дело.
Но Старший Тьютор шел напролом.
– Позвольте вам напомнить, – зарычал он на Ректора, – что Совет является управляющим органом колледжа и что...
– Декан уже говорил об этом в начале заседания, – перебил Ректор.
– Я хотел сказать, что решения, касающиеся политики управления колледжем, принимаются всем Советом в целом, – продолжал Старший Тьютор. – Я бы хотел четко и ясно дать понять, что не имею ни малейшего намерения принимать те преобразования, которые Ректор обрисовал в своих предложениях и представил нам на рассмотрение. Это не только мое мнение, но и позиция Декана. – Он посмотрел на онемевшего Декана. – Мы оба категорически против каких бы то ни было перемен в политике колледжа.
Он сел. Прокатился одобрительный шепот. Ректор подался вперед и окинул взглядом всех членов Совета.
– Если я правильно понял. Старший Тьютор выразил общее настроение Совета? – спросил он.
Ученые мужи дружно закивали. Ректор напустил на себя удрученный вид.
– В таком случае, джентльмены, сказать мне вам больше нечего, – грустно объявил он. – Столкнувшись с вашим сопротивлением переменам в политике колледжа, мне ничего не остается, как уйти в отставку.
Он поднялся и собрал со стола бумаги. Члены Совета так и ахнули.
– О своей отставке я сообщу премьер-министру в письме – в открытом письме, джентльмены, – в котором я объясню причины своего ухода с поста. А именно: то, что я не могу оставаться Ректором колледжа, пополняющего свою казну тем, что принимает абитуриентов без соответствующих академических данных взамен на большие суммы в фонд подписных пожертвований. Колледжа, продающего дипломы. – Ректор замолчал и обвел взглядом членов Совета. Его заявление произвело ошеломляющий эффект. – Когда премьер-министр назначил меня на эту должность, я и понятия не имел, что стану Ректором колледжа, где процветают торгашеские нравы. Кто бы мог подумать, что я, человек безгранично преданный законам чести, чем очень горжусь, на закате карьеры окажусь причастен к финансовой афере национального масштаба. Я располагаю фактами и цифрами, джентльмены, и приведу их в письме премьерминистру, а уж он, несомненно, передаст их генеральному прокурору. Всего хорошего, джентльмены.
Ректор гордо вышел из зала. Преподаватели Покерхауса сидели неподвижно, как мумии. Каждый напряженно прикидывал, как глубоко лично он замешан в скандале, который их всех погубит. Легко представить, какая буча поднимется из-за отставки сэра Богдера и публикации его открытого письма. По стране прокатится волна возмущения, другие колледжи Кембриджа предадут их анафеме, а университеты помоложе выступят с осуждением. Да, представить такое нетрудно – даже людям с таким скудным воображением, как преподаватели Покерхауса. Их воображение рисовало и более страшные картины: требования контроля со стороны общества, возбуждение дела в суде, даже исследование источников и размера денежных средств колледжа. Что скажут на это колледжи Тринити и Кингз? Члены Совета Покерхауса прекрасно понимали, какой позор их ожидает за то, что они навлекут на себя общественное расследование. Из-за него могут пострадать – наверняка пострадают – и другие колледжи, куда более благополучные. От такой перспективы кровь леденела в жилах.
Тишину разорвал сдавленный крик Декана.
– Надо остановить его! – клокотал он.
– Выбора у нас нет, – сочувственно кивнул Старший Тьютор.
– Но как? – спросил Казначей, тщетно пытавшийся забыть, что именно он необдуманно снабдил Ректора сведениями, которые тот теперь угрожает обнародовать. Если коллеги узнают, кто предоставил сэру Богдеру материалы для шантажа, жизнь его в колледже превратится в сплошной кошмар.
– Любой ценой нужно уговорить Ректора остаться, – решил Старший Тьютор. – Публикация письма об отставке вызовет скандал. Нам нельзя этого допустить.
Прелектор мстительно посмотрел на него.
– Нам? – спросил он. – Я, знаете, не очень рвусь разделить с вами ответственность за это позорное разоблачение.
– Что это значит? – спросил Старший Тьютор.
– Неужели непонятно? – ответил Прелектор. – Большинство из нас ничего общего не имеет ни с управлением финансовыми делами колледжа, ни с процедурой приема. На нас нельзя вешать ответственность за...
– Мы все отвечаем за политику колледжа, – взревел Старший Тьютор.
– За прием отвечаете вы, – закричал в ответ Прелектор. – И за выбор кандидатур тоже. Это вы...
– Джентльмены, – вмешался Казначей, – давайте не будем пререкаться. Мало ли, кто за что отвечает. Мы все как члены Совета отвечаем за управление делами колледжа.