Белогвардейщина

Это была первая стратегическая победа казаков. Она позволила соединиться в единый фронт повстанцам южных и северных округов. Вскоре Фицхелаурову удалось связаться с отрядом полковника Алферова, воевавшим в Хоперском округе, а Мамонтову — с полковниками Стариковым и Секретевым, возглавлявшими борьбу в Усть-Медведицком округе. В тех краях еще ничего не знали ни об освобождении Южного Дона, ни об избрании атамана. Таким образом, к середине июня все донское казачество объединилось под общим командованием. Мелкие отряды собрали в 5 войсковых групп — Алферова, Мамонтова, Быкадорова, Фицхелаурова и Семенова, связанных с Новочеркасском телеграфом и телефоном.

Армия приступила к систематической очистке от красных донской территории. 13 июня на 2 пароходах из Новочеркасска отправился отряд полковника Дубовского в 2 тыс. штыков. Он прошел вверх по Дону, вместе с местными повстанцами выбил красных из богатых прибрежных станиц и восстановил судоходство в среднем течении реки.

Однако чем дальше, тем больше начинали мешать явления анархии и партизанщины. Большевизм успел крепко отравить души. Некоторые полки митинговали, выносили резолюции об освобождении только своего округа или не желали идти дальше своей станицы. Атаманы станиц устанавливали таможенные границы и кордоны, «реквизируя» проходящие через их землю обозы. Краснов предавал военно-полевому суду за подобное самоуправство, а попутно начал реорганизацию партизанской армии на регулярных началах. Была объявлена мобилизация 25 возрастов. Станичные ополчения сводились в номерные полки. Орудия и конница из них выделялись в артиллерийские батареи и кавалерийские части. Полки постепенно объединялись в бригады, дивизии, корпуса.

Из казаков 19-20-летнего возраста началось формирование особой, Молодой (или Постоянной) армии. Они не были на германском фронте, не знали комитетов и комиссаров, не подвергались разлагающему влиянию пропаганды. В трех лагерях из них создавались 2 пехотные бригады, 3 конные дивизии, артиллерийские и специальные части по довоенным штатным расписаниям, довоенным уставам и учебным программам. Это была гвардия Дона, задел на будущее, основа надежной кадровой армии. Создавался свой флот. Пассажирские пароходы оборудовались пулеметами и пушками на платформах. За лето состав флота дошел до 5 речных и 3 морских судов. Для подготовки личного состава моряков в Таганроге был устроен береговой батальон.

Возобновлялась подготовка будущих офицеров. В казачьей столице вновь открылось Новочеркасское военное училище с пехотным, кавалерийским, артиллерийским и инженерными отделениями, Донская офицерская школа, авиационная школа, военно-фельдшерские курсы и Донской кадетский корпус с отделением для малолетних сирот. Печатались уставы и наставления Российской армии, делались попытки их дополнения и исправления с учетом опыта мировой войны.

Для снабжения армии была организована суконная фабрика, военно-ремесленные школы. Русско-Балтийский завод в Таганроге переводился на выпуск собственных боеприпасов. Атаман вел переговоры об устройстве собственного порохового завода и других фабрик с привлечением немцев и крупных московских предпринимателей. От немцев за полтора месяца получили около 12 тыс. винтовок, 46 орудий, 88 пулеметов, свыше 100 тыс. снарядов и 11 млн. патронов. Что ни говори, в безделье и неорганизованности атамана никак нельзя было упрекнуть. И Всевеликое Войско Донское с каждым днем набирало силу.

24. Загадки шестого июля

Если осенью 17-го коммунисты были еще не в состоянии удержаться одни у руля государства, и вынуждены были поделиться властью с другими левыми, то в дальнейшем их шаги к установлению однопартийного режима прослеживаются очень четко. Запрет кадетов. Разгон Учредительного Собрания. Разгром анархистов. А когда от чехословацкой «искры» полыхнуло восстание от Самары до Омска, то даже это оказалось подходящим предлогом для продолжения этой политики. Сославшись на то, что в ряде городов выступления возглавили эсеры с меньшевиками, 15 июня большевики протащили постановление ВЦИК об исключении из состава ВЦИК этих партий. Протащили при активной поддержке левых эсеров! Невольно обращает внимание, что все социалистические партии, будто загипнотизированные, помогали громить своих коллег, пока не наступала их собственная очередь!

У руля государства остались всего две партии. Но очень ненадолго. События левоэсеровского мятежа в Москве представляют любопытную детективную историю. Давайте попробуем разобраться в ней сами, просто выстроив в цепочку известные факты.

Германский посол Мирбах принадлежал к крылу политиков, считавших, что большевиков пора свергнуть. Они, мол, сыграли свою роль, заключив Брестский мир, а теперь их соседство с зонами германских интересов способно нанести больше вреда, чем пользы.

В мае представитель французской миссии Ж. Садуль предупредил лично Дзержинского, что, по данным Генштаба Франции, готовится провокация: покушение на германского посла, после чего немцы потребуют ввести в Москву для охраны посольства свой батальон; он будет состоять из офицеров и унтер-офицеров, и за счет рядовых, военнопленных, легко может быть развернут в дивизию. Дзержинский на предупреждение не отреагировал.

У левых эсеров были серьезные противоречия с большевиками, главным образом по крестьянскому вопросу. Ведь они выступали как партия крестьянства, а большевики с конца весны начали готовить удар по деревне. Тем не менее, до июля противоречия не доходили до открытых конфликтов. Наоборот, лидер левых эсеров М. Спиридонова сказала на II съезде своей партии: "Порвать с большевиками — значит порвать с революцией".

4 июля в Большом театре открылся 5-й съезд Советов. Противоречия сразу всплыли подготовка большевиков к продразверстке, Брестский мир, правомочность смертной казни. Карелин потребовал переизбрать мандатную комиссию на паритетных началах и проверить представительство, т. к. коммунисты, по его подсчетам, протащили на съезд больше делегатов, чем имели на это право (773 из 1164). Выступление Ленина носило откровенно оскорбительный характер — "они были не с нами, а против нас", "шли в комнату, а попали в другую", "скатертью дорожка". Партию левых эсеров он назвал окончательно погибшей, провокаторами, единомышленниками Керенского и Савинкова. Однозначно резанул: "Предыдущий оратор говорил о ссоре с большевиками, а я отвечу: нет, товарищи, это не ссора, это действительный бесповоротный разрыв".

6 июля сотрудниками ВЧК Блюмкиным и Андреевым был убит германский посол Мирбах. Чтобы встретиться с ним, они предъявили документы за подписью Дзержинского с печатью ВЧК, хранившейся у его заместителя, левого эсера Александровича. Когда лейтенант Мюллер из состава посольства стал стрелять из револьвера, убийцы бежали, забыв документы.

Извещенный об убийстве, в посольство приехал Дзержинский вести расследование. Он объявил свою подпись поддельной и забрал документы в качестве "вещественного доказательства". После чего сказал Карахану из Наркомата иностранных дел, что восстал полк ВЧК. Откуда он это узнал, непонятно — Свердлову сообщили на съезд гораздо позже, после захвата мятежниками Лубянки. Неизвестно почему, Дзержинский заявил, что убийца Блюмкин наверняка прячется в восставшем полку — и уехал его арестовывать. В сопровождении всего трех чекистов!

Там его арестовали. Вместе с ним в Покровских казармах оказались Лацис и Смидович.

Полк ВЧК под командованием Попова восстал довольно странно. К нему присоединилась часть полка им. Первого Марта, силы составляли 1800 штыков, 80 сабель, 4 броневика и 8 орудий. У большевиков в Москве было 720 штыков, 4 броневика и 12 орудий. Но, вместо того чтобы атаковать и одержать победу, пользуясь внезапностью и почти троекратным перевесом, полк пассивно «бунтовал» в казармах. Все действия свелись к захвату небольшими группами здания ВЧК и телеграфа, откуда по всей стране разослали обращение, объявляющее левых эсеров правящей партией. Но никаких призывов свергать большевиков на местах или прийти на помощь восставшим — только лишь не принимать распоряжений за подписью Ленина и Троцкого.