Страница 30 из 31
- Нет, - вздохнул я, - карту изучаю. До форта не более семи километров осталось.
И в это самое мгновение дорога перед вездеходом стала дыбом. Ухнуло так, что уши заложило.
Григорий резко надавил на тормоз, и я чуть не воткнулся головой в ветровое стекло.
Где-то сбоку на пригорке в кустах дикой сирени зарокотал пулемет. Вездеход сразу осел набок - лопнули, пробитые первыми же пулями, шины правых передних колес.
Григорий с капитаном молча подняли руки. Я последовал их примеру.
- Опять попались, вздохнул Григорий. - Говорил же, вороны - это не к добру, вот невезуха...
Прохор молчал.
Откуда-то из придорожных кустов с бодрыми криками выскочили молодые, здоровые парни в защитных комбинезонах, с автоматами. Было их человек двенадцать, не меньше... Последний слабый луч надежды угас для меня и товарищей.
Нас грубо вытащили из машины и погнали через колючие заросли, подталкивая в спину дулами автоматов и заставляя держать руки на затылке.
- Не могли бы вы, уважаемые, повежливее обращаться с нами, - попросил я одного из толкавших меня дулом в спину. - Мы все же живые люди.
- Пока живые, - услышали мы ужасный ответ, - но скоро это маленькое упущение будет исправлено. И тебе, сосед, не придется больше досадовать на наши грубые манеры. Гы! Гы! Гы!
Вокруг захохотали. И в наш адрес посыпались самые грубые и глупые шутки...
И в этот самый черный час моей жизни я вдруг услышал впереди голос и звонкий, открытый, серебристый женский смех.
Нет, никогда и ни при каких обстоятельствах я бы не спутал этот голос и этот смех ни с чьим другим голосом и ни с чьим другим смехом. Так могла смеяться только Терзалия Крис.
Да, то была она!
В элегантном, защитного цвета, комбинезоне, в темно-коричневой кожаной куртке, с двумя лучевыми пистолетами в кобурах у пояса, Терзалия выглядела очень мило и воинственно. В нашу сторону она даже не взглянула, а сразу остановилась перед роботами-имитациями. Радостно улыбаясь, она что-то негромко сказала им и в следующую минуту улыбка исчезла с ее лица. И красавица на какую-то секунду растерялась. Я сразу сообразил, что пассивное, безучастное поведение наших кибер-двойников вызвало удивление, Терэалия почувствовала подвох...
И вот она уже смущенно оглядывается по сторонам, пытается оценить обстановку, взгляд Терэалии на мгновение встречается с моими глазами. Я не выдерживаю и улыбаюсь, делаю шаг навстречу, и тут же один из моих сторожей хватает меня за плечо и толкает назад. Я пытаюсь вырваться и слышу:
- Оставьте его! - Терзалия подходит ближе, поправляет рукой свои дивные огненно-рыжие волосы, выбившиеся из-под берета, и, уже оценив юмор ситуации, добавляет: - А вам идет военная форма, Тимофей, но только не свербская. Освободите пленников, ребята! Это и есть те люди с Земли, которых мы спасали. А те, в летных костюмах, роботы-имитации.
- Вы нас спасали? - брови капитана Прохора полезли вверх. - Интересно, чем же тогда занимались мы? Однако...
- Мадам, объясните, пожалуйста мне, неразумному, что здесь происходит? - спросил Григорий. - Я понимаю... Перст судьбы, обстоятельства... Попасть в плен к такой женщине, как вы, об этом можно только мечтать тихими лунными ночами... Но ведь он, то есть студент, то есть, я хотел сказать, Тимофей... Мы были уверены, что вы пленница форта Хох, и собирались спасать вас из лап коварного громдыхмейстера. А теперь выходит, что вы здесь, в горах. Что случилось? Вас освободили?
- Да. Да. - Встрепенулся капитан. - Расскажите, что происходит? Кто кого спасает?
Один я молчал и не задавал никаких глупых, ненужных вопросов.
Я был счастлив...
По-моему, и Терзалия была довольна. Она вновь улыбнулась и, подмигнув мне, сказала:
- Все очень просто. Не вы одни умеете создавать кибернетические имитации. В форт Хох я никогда не попадала. Свербиты задержали моего кибер-двойника. Мы рассчитывали, что на очную ставку с псевдо-Терзалией в форт привезут всех вас, и устроили эту засаду. Я рада, что вы сумели освободиться сами. Как вам это удалось? Охрана полигона была очень сильна.
- Чем толще тюремные стены, тем сильнее тяга к свободе, удовлетворенно произнес Прохор. - Мы убедились, что наше дальнейшее пребывание на Свербе влечет за собой известные неприятности, и решили покинуть эту столь гостеприимную планету даже вопреки желанию ее правительства. Единственное, что нас слегка задержало, это известие о вашем пленении.
- Так вы и звездолет себе уже вернули?
- Разумеется, - снисходительно улыбнулся Прохор. - Правда, с признательностью должен отметить, что возвратить нам "Звездный орел" помог ваш маленький талисман, который вы подарили Тикофею. От имени экипажа и от себя лично, как говорится, имею честь поблагодарить вас, милочка, за все то хорошее и доброе, что вы для нас сделали. А, ладно, - тут Прохор махнул рукой. - Хватит мне - старому дураку нести околесицу. Дайте-ка я вас, ласточка вы моя ненаглядная, обниму и расцелую.
Я и глазом моргнуть не успел, как Прохор, по-гусарски расправив усы, приобнял, надо отметить, с большим энтузиазмом Терэалию и влепил ей такой звучный и пылкий поцелуй, что все вокруг засмущались и покраснели. А Терэалия высвободилась, достаточно непринужденно, из объятий капитана и, улыбнувшись, сказала:
- Ну, хватит заниматься пустяками, У нас еще полно дел. По дороге к звездолету расскажете мне все подробности ваших приключений. Тимофей, почему вы так побледнели? Что с вами?
- Студент ревнует, - ехидно заметил Григорий. - Капитан, вы, кажется, травмировали нежную психику нашего пассажира. Мадам, объясните хоть вы ему... Боюсь, как бы дело не кончилось дуэлью... Впрочем, пистолеты с усыпляющими ампулами к вашим услугам, джентльмены.
- Фу, какие глупости, Тимофей! - воскликнула Терзалия. - Сейчас же улыбнитесь! Разве вы забыли, капитан, поцеловал меня от имени всего экипажа и от себя лично.
Что мне оставалось делать? Больше секунды я не в силах был сердиться на Терэалию. И я улыбнулся. И сказал, что тоже жажду поцеловать ее от имени экипажа, а потом еще тысячу раз от себя лично.
Прохор на эти мои слова одобрительно улыбнулся и пробасил:
- Во! Это по-нашему...
И мир был восстановлен.
Глава 20
Вновь с привычной монотонностью гудели двигатели звездолета. Из коридора доносился ворчливый голос Филимона и обиженное мяуканье кота Василия. Знакомые звуки убаюкивали, успокаивали. Полет продолжался. И сквозь дрему, сквозь какое-то сонное оцепенение трудно уже было разобрать, какие из событий последнего месяца мне пригрезились, а какие произошли в действительности. Впрочем, едва ли это имело хоть какое-то значение - ведь реальность и выдумка всегда переплетены так тесно, что составляют, фактически, единое и неразрывное целое.
Я вспомнил свое расставание с Терзалией, и тоска, зеленая и безысходная, вновь охватила меня.
Терзалия не могла лететь с нами. На Свербе, по ее словам, назревали решающие события. После принятия эдикта "О запрете на размышления" и проведения в самых широких масштабах кампании по регламентации умственной деятельности, как и следовало ожидать, экономика Свербы с удивительной быстротой стала разваливаться.
В ходе кампании по борьбе с мыслящими кадрами, как это обычно бывает в результате подобных социальных экспериментов, чиновники несколько переусердствовали, и законопослушные жители Свербы совсем перестали думать. Теперь даже решение самых элементарных житейских и производственных вопросов целиком возлагалось жителями Свербы на плечи начальства, которое, надо отметить, и до введения в силу эдикта "О запрете на размышления" особым глубокомыслием никогда не страдало и в силу некой странной закономерности, еще до конца не объясненной психологами, все более-менее рациональные и разумные решения насущных проблем планеты отклоняло. И, напротив, глупейшие, и даже явно идиотские, проекты получали у начальников, что называется, горячее одобрение и продвигались в жизнь в кратчайшие сроки. В связи с этим стоит, например, вспомнить одобренный как раз после введения а силу запрета на размышления проект перекачки воды из океанов Свербы в центральную гористую часть Большого континента планеты с целью создания искусственного океана внутри высокогорных областей и увлажнения, таким образом, засушливого климата здешних мест. Согласно проекту, намечалось обнести Великую черную пустыню континента кольцевой дамбой протяженностью в тридцать восемь тысяч километров и высотой до километра и заполнить этот гигантский искусственный резервуар океанскими водами. В газетах уже появилось и название будущего водохранилища: "Великий верхний океан имени громдыхмейстера Хапса Двадцатьдевятого Дробь Один". Конечно, стали возникать и другие, столь же грандиозные по своей нелепости проекты и планы, и все они, надо заметить, в силу тех или иных причин рассматривались в парламенте Свербы и находили своих горячих приверженцев. Увы, энтузиазм создателей подобных сверхграндиозных "проектов эпохи" сдерживался только отсутствием соответствущих средств в свербской казне...