Страница 3 из 5
Применима ли формула "я мыслю - следовательно существую" к компьютерной программе?
Из-под ног Александра выскочил кузнечик. Над головой, беспорядочно гомоня, пролетела стайка птиц.
Что отличает игру от жизненной ситуации, пусть даже самой странной?
(Извечный вопрос классической философии: как доказать, что внешний мир не является продуктом твоего воображения? Здесь он был вывернут наизнанку: как доказать, что продуктом чьего-то воображения не являешься ты сам?)
Например, если персонаж игры гибнет, он возвращается в начало примерно, как Александр в Исходную Точку. Только Александр не гибнет, у него почему-то кончается время.
А что, если совершить самоубийство?
Наверное, он оживет: ведь очнулся же он здоровым после того, как дрезина врезалась в насыпь? Но с другой стороны, смерть и даже самая тяжелая травма отличаются в принципе...
Несколько секунд Александр обдумывал идею самоубийства: да, можно будет попробовать после того, как кончатся другие варианты.
А вдруг он уже умер и уже находится в загробном мире?
Он размышлял еще несколько секунд. Пожалуй, нет: если он умер, он должен бы помнить обстоятельства своей смерти. А он не помнит.
С другой стороны, он вообще ничего не помнит, кроме своего имени. И кучи бессистемных сведений о том, какой должна быть нормальная жизнь. И языка, на котором говорит.
Хотя откуда ему знать, что он помнит язык? Ведь он ни с кем не разговаривает. А думает, наверное, образами.
Или люди думают словами?...
Но как они тогда думали до изобретения языка?
Впрочем, первобытные люди, возможно, и не думали - не думали до тех пор, пока не дали имена действиям и вещам.
Но тогда как они, не думая, придумали язык?...
Александр в замешательстве покачал головой.
Ладно, попробуем с другого конца. К примеру, можно почитать вслух стихи: если те прозвучат осмысленно, будет ли это доказательством знания языка?
Александр задумался. В памяти всплыла первая строчка какого-то стихотворения:
Темнота и звезды. Шумит листва.
Ни автора, ни заглавия он не помнил... впрочем, неважно. После секундной паузы в голове возникла следующая строчкa:
У Древа Желаний с тобой мы встретились.
Александр откашлялся и начал монотонно декламировать (лишь только губы его выбрасывали очередную строчку, на кончике языка возникала, пританцовывая, следующая):
В ночи еле слышная журчит река, С веточек спелые желания свесились.
Вот это желанье - тебе на счастье, Рви его с Древа скорее, ласковый!
Отступят беды, несчастья, ненастья - Прижмешь лишь желание к серым глазкам ты.
И это бери, оно - к деньгам, Станешь веселым, будешь богатым, В кольцах, браслетах, бусах и серьгах - Прижмешь лишь желание к губкам алым.
А это желание прижми прямо к сердцу Оно - любовь приведет в твои руки.
Амур тебе счастья откроет дверцу, И лиры Феба услышишь звуки...
На этом хочу я закончить, милый - Хватит в любовной неге купаться.
Полночь уж близится, ветер стылый Шумит в листве...
Поток строчек иссяк на полуфразе.
Александр задумался: слова в стихотворении, вроде бы, складывались в некое подобие смысла, однако то же самое можно было сказать и по-другому...
Он закрыл глаза, и его рот незамедлительно наполнился словами:
Ветер неслышно блуждал в лабиринте садов, Звездное небо глядело на нас в тишине, Вуды текли, будто время, в глубокой реке, С Древа Желаний свисали десятки созревших плодов...
И так далее.
Александр не чувствовал, что исторгаемые губами слова и вспыхивавшие в мозгу образы как-то связаны - хотя бы потому, что последние были намного ярче первых. Оба стихотворения, скорее всего, являлись бессмысленными наборами звуков - побочными продуктами, или даже отходами, генерировавшего образы чистого разума.
Получалось, что в отсутствие собеседника знание языка недоказуемо.
Несколько секунд Александр с удовольствием (не эмоциональным, а, скорее, физиологическим) обдумывал сделанный вывод: тот был получен чисто дедуктивным путем, безо всякой дополнительной информации.
Под ногами Александра пружинила трава, вокруг кричали кузнечики. На горизонте возникали белые точки, тут же превращались во вросшие в почву валуны и сразу же исчезали позади.
Через несколько часов Александра все еще шагал, автоматически переставляя ноги. Мысли его потеряли жесткость, расплылись и смешались в вязкий, отупляющий кисель. Может, сделать привал?... Александр посмотрел на часы, потом бросил взгляд вперед и заметил на горизонте темную полоску. Что это?...
Он поплелся дальше.
Через две минуты он подошел к стене из черного блестящего металла.
Высоту ее определить было трудно ввиду отсутствия ориентиров пятьдесят метров? сто?... Наверх не взобраться, разве что обойти. Или найти дверь.
Ведя ладонью по гладкой полированной поверхности, Александр пошел вдоль стены налево.
В десять вечера стемнело. Стена и не думала кончаться, дверей в ней тоже не обнаружилось.
Александр вытянулся на траве у ее подножия и уснул.
Проснулся он от крика кузнечиков. Встал. Помассировал ладонями лицо.
Пошел вдоль стены. Начал размышлять. Остановился.
Допустим, он действительно находится в компьютерной игре. Как тогда интерпретировать наличие стены? Наверное, создатели игры не хотят, чтобы Александр уходил от железной дороги. Стена - это намек: цель игры не в степи, а в городе. Ну, может, не в городе, а где-нибудь еще, куда можно добраться по железной дороге.
Александр повернулся и пошел обратно. Впрочем, сегодня в город он уже не успеет. (Лучи солнца отражались от зеркальной поверхности металла.
Интересно, почему здесь не выпадает роса? Александр наклонился и пощупал траву: да, совершенно сухая.)
Он стал вспоминать виденное в городе: ключ к продолжению игры, наверное, там. Но прежде, чем искать ключ, нужно понять, какую дверь тот отпирает. Иными словами, что является для Александра главным препятствием?...
Конечно же, эта странная судорога, возвращающая его в Исходную Точку.
Проклятая судорога, не дающая думать ни о чем другом. Заставляющая каждый день начинать с нуля. Наступающая в конце суток с неизбежностью смерти, наступающей в конце жизни. Так сказать, уменьшенная модель смерти... с очевидным отличием: смерть приносит забвение.
Забвение... забывание...
Стоп...
Вчера в городе он видел что-то важное, но оставшееся непонятым. И потому забытым. (Он машинально постучал по стене - металл отозвался гулким рокотом: наверное, стена была полая.)
Не переставая шагать, Александр зажмурился и стал вспоминать:
пробуждение - путешествие на дрезине - остановка на центральной площади - почта - карта часовых поясов на стене... (Он задел плечом стену, открыл глаза, скорректировал направление движения.) Карта поясов - она и есть то важное, что он видел в городе.
Судорога случается с ним ровно в полдень; чтобы избежать ее, он должен незадолго до двенадцати перебраться в один из соседних поясов, скажем, в предыдущий (он, кажется, ближе) - туда, где полдень уже произошел.
А через час - вернуться обратно. И повторять эту процедуру каждые сутки!...
Но как он доберется до предыдущего часового пояса? Не пешком же...
Александр резко остановился. Очумевший кузнечик ударился о стену перед его лицом и опять канул в траву.
Ну, конечно: на самолете. В городе должен быть аэропорт.
Александр зажмурился и закрыл лицо руками. Откуда к нему приходят ответы на вопросы? Кто вкладывает их ему в голову?
Впрочем, если они правильны - неважно.
Александр посмотрел на часы - 11:58. Надо подождать две минуты. В ожидании (впервые ставшей желанной) судороги, он сел на траву и прислонился к стене. В голове продолжали течь мысли, постепенно уходя от частного к общему... Как может сработать его план, если Александр не знает, почему судорога случается с ним и каким образом он возвращается в Исходную Точку?... Может ли человек управлять событиями, видя лишь их поверхностные проявления, но не понимая глубинной сути?... Может ли человечество управлять своей жизнью, не разрешив вопроса о смысле бытия?...