Русский Фауст

Билл тоже вышел на арену. Видимо, представление нуждалось в услугах конферансье.

- Господа! - начал Билл. - Перед нами именно тот тип русского человека, который с теми или иными вариациями представляет собой основную часть населения бывшего Советского Союза, где наша компания развернула самую обширную деятельность. И перед Вами именно сотрудник "Америкэн перпетум мобиле", принесший компании, - вероятно для пущей значительности Билл взглянул на маленький листок, который держал в ладони, - восемьдесят пять тысяч триста сорок две биоэнергетические субстанции. И это за неполных четыре месяца работы!

Аплодисменты зала не заставили себя ждать.

- Не мне Вам объяснять значение этой цифры, хотя в большей степени она обусловлена новой политикой компании на территории бывшего СССР. И все же Сергей Иванович по доброте душевной совершил свыше 49 отказов потенциальным продавцам биосубстанции, причем большинство - по собственной инициативе, что, как вы знаете, по условиям работы в компании определяет растрату собственной биоэнергетической субстанции. Вы знаете, что прежде чем принять Сергея Ивановича на работу, нами были проведены подробные вычисления кандидатуры на всей территории Западно-Сибирской низменности, Нами были учтены и запрограммированы все обстоятельства вокруг индивидуума. Тем не менее, срыв свыше 49 произошел. Это, как водится, можно списать на необъяснимые движения русской души, на русскип характер... - вероятно, это была шутка, потому что на трибунах пролетел приглушенный хохоток. Криво усмехнулся Наполеон, широко улыбнулся Никита Хрущев... Билл тоже улыбался обезоруживающей улыбкой Билла Клинтона. Мы с вами знаем, что для поступательного развития научно-технического прогресса человечества (интересно, что он вкладывал в это понятие?)

крайне необходимо увеличивать количество и качество приобретаемых биосубстанций, которые в конечном итоге определяют и наше и ваше существование... - на слове "ваше" Билл сделал особое многозначительное ударение. - Поэтому, когда в филиале Сергея Ивановича появилась некая персона нон-грата - поэт Андрей Белов, мы решили предоставить нашему сотруднику еще один шанс, который на сегодняшний день остается неисполь^ зованным. На Ваших глазах я вручаю ему специальный индикатор биосубстанции и предоставляю слово поэту. - Билл откинул руку широким жестом в сторону входа, где открылись двери и на пороге появился Андреи с совершенно дурацкой школьной сумкой через плечо. За спиной его маячили охранники, он же, как ни в чем не бывало, улыбался.

- Ага! Спектакль начался! Посмотрим, кто здесь правит бал?!

Его слегка подтолкнули в спину, и он вышел на арену. Подмигнул мне: мол, не дрейфь, еще покувыркаемся. Мне же, чем дальше, тем больше становилось не по себе.

- Вы знаете, что мы служим общечеловеческому прогрессу и Вечному Двигателю! - теперь Билл обращался не только к залу, но и к нам с Андреем, и я был уверен, что "перпутум мобиле" он действительно сказал с большой буквы. - Поэтому сегодняшний эксперимент являет собой не только определение психологического типа наших работников в российских филиалах, но во многом будет зависеть от воздействия энергии Вечного Двигателя. Одно из таких воздействий, - это относилось только к нам с Андреем, - Вы сегодня уже испытали. Сейчас, когда вы останетесь на этом поле вдвоем, вам будет предоставлено три минуты, чтобы решить, кому из вас остаться в живых.

Не буду врать и корчить из себя супергероя - ноги у меня стали ватными, а в груди екнуло сердце.

- Там, где совершался договор между персоной нонграта и мистером Дэвилзом остановлено личное время индивидуумов, - продолжал Билл. В этот момент я, стоя на арене Темного Дворца в захолустном американском Хеллоунне, вдруг увидел себя сидящим на стуле в своем кабинете на улице Дзержинского, 22 (см. часть II, № 5).

Рядом - Андрей. Напротив - Сэм Дэвилз.

- Ну и рожа у тебя, Сергеич, - негромко прокомментировал Андрей, который, получается, тоже лицезрел эту картину. Действительно, у меня на лице было написано, что через минуту я упаду со стула и потеряю сознание.

- Смерть наступит не здесь, а там. - Билл словно читал мои мысли. Сердечный приступ на фоне сильного похмельного синдрома, аневризма, все, что угодно.

- А у тебя тоже лицо нездоровое, - заметил я Андрею.

- Вашему другу выбора не предоставляется, - как бы кстати объявил Билл, - у Вас в руках индикатор, нажав на кнопку которого Вы переместите биосубстанцию господина Белова в электрод вечного двигателя. При этом Ваша совесть останется чиста: господин Белов сам изъявил желание обменять свою биоэнергетическую субстанцию на возможность помочь Вам, поработать Вашим заместителем. Так что, если сейчас Вы и проявите неуместное благородство и пожертвуете собой, сделка останется в силе. Не будет директора филиала, не будет, естественно, и зама. Если же Вы предпочтете остаться сотрудником "Америкэн перпетум мобиле", у Вас есть шанс получить повышение по службе, никогда не мучиться угрызениями совести и, кроме того, обеспечить своему другу пребывание в лучших больницах мира, потому что с сегодняшнего дня он начнет медленно умирать. Вам же я предлагаю - ни много ни мало - вечную жизнь на Земле. И в свое время Вы сможете занять почетное место на этих трибунах. Кто-то, не будем называть вслух, предлагает вечную жизнь после смерти, мы же предлагаем ее здесь! Так что, когда на поверхности появится электрод вечного двигателя, у Вас будет ровно три минуты, отделяющие Вас от вечности в обоих смыслах. - Это были последние слова Билла, прежде чем он покинул арену.

Сначала я хотел громко и смачно выматериться. Любой, уважающий себя мужчина, поймет, как хотелось мне сказать несколько слов улыбчивому "добряку" Биллу, а заодно врезать ему по роже. Когда он вышел с поля, по периметру арены выросли гладкие стены из толстого (наверное, такое называют пуленепробиваемым) стекла, отделившие нас с Андреем от замерзшего в ожидании зала. Вот, стало быть, на кого работает перпетум мобиле.

Если он хоть чем-то похож на двигатель внутреннего сгорания, то в нем сгорают человеческие души, чтобы жили и вновь рождались эти "приведения". Они здесь не то что кровно, они здесь насмерть повязаны. Андрей, видимо, думал о том же.

- Интересно, на что идет энергия вечного двигателя? - озадачился Андрей. - На изобретение оружия?

Организацию мировых побоищ? Выведение новых вирусов? Все это похоже на научную фантастику эпохи развитого социализма.

Я как-то не был настроен ерничать и болтать о глобальных проблемах. Ныло сердце, как будто предвкушало свою остановку,

- Ты знаешь, Андрей... - начал, было, я.

- Я знаю, что ты не собираешься воспользоваться индикатором. Но, похоже, кроме того, ты собираешься умереть.

В это время в центре арены открылся круглый люк, из которого дохнуло горячим воздухом и появилось какоето подобие перископа. Это был обещанный электрод вечного двигателя.

- Вечную жизнь я тебе гарантировать не могу. Это в компетенции Страшного Суда, но кое-что у меня для нас припасено... Так что пока не умирай, Серега!

Он подошел к электроду, расстегнул висевшую на плече сумку и извлек оттуда наушники от плэйера, а следом на проводе - металлическую коробку с торчащей из нее антенной. Наушники в руках Андрея моментально превратились в знакомые присоски. Их скрывали поролоновые прокладки.

- Электрод к электроду? Как ты думаешь?

Дошло до меня мгновенно, но я долго не мог вспомнить замькяоватое название этого прибора:

- ПЭВэДэ?

- ПЭВэДэ, ПЭВэДэ!..

Тумблер ПЭВД щелкнул быстрее, чем затворы автоматических винтовок в руках охранников. Да и бронестекло вокруг арены НЕ торопилось погрузиться обратно в пол. Похоже, на испытания какого-либо прибора в полевых условиях здесь иикто не рассчитывал. Я не эксперт министерства обороны, но заметил, что Хрущев успел позавидовать: его бомбе под названием "кузькина мать" (с маленькой буквы в связи с серийным производством) далеко было до этого ПЭВД по неожиданности и бесшумности действия. Да, пожалуй, и по многим другим характеристикам. Не зря в народе десятилетиями ходят слухи о русском чудо-оружии.