Страница 2 из 13
Я окончательно заблудился в стерильно чистых и совершенно одинаковых коридорах, не знал, которая из дверей ведет в мою палату. Ткнулся наугад. Палата ничем не отличалась от моей, но койка была занята, Я хотел потихоньку удалиться, но в это время больной открыл глаза и сел. Один из мужчин, уже знакомых мне? Он мельком взглянул на меня и рукой показал на стул рядом с койкой. Было что-то располагающее в этом обычном жесте. Я невольно подчинился. Взгляд незнакомца вернулся к моему лицу, его интересовал не свитер, а именно я. Он не мог быть ни одним из тех, кого я уже встречал. По внешности это был все тот же ангелоподобный геркулес, красивый до приторности. Но внутренняя сила оживляла его улыбку и взгляд, и этим он казался непохожим на других. С минуту мы разглядывали друг друга в молчании. Синие, красные и желтые треугольники дробили на мелкие осколки свитер незнакомца, и меня осенила догадка. - На вас готовят облаву, - сказал я. Он не вздрогнул, не заметался в панике, как я ожидал. Он лишь небрежно оправил на себе свитер. - Хотите - поменяемся свитерами? - предложил я в порыве великодушия. - Нет. Не впутывайтесь в эту историю. У вас ведь и собственных забот достаточно. - Он усмехнулся, как будто в самом деле мог знать мои мысли.-Больница не лучшее место, где можно укрываться долго. Надежнее была бы тюрьма, но здесь нет тюрем. О редкостном самообладании разведчиков - а передо мной, по-видимому, был именно разведчик,-я прекрасно знал по кинофильмам. И все же я поразился его хладнокровию. - Вот если вы не возражаете, я готов поменяться с вами палатой. На время это собьет их с толку,-сказал он. - С удовольствием!-воскликнул я.-Только я не знаю своей палаты. Я ведь к вам попал по ошибке. - Ну, это очень просто, - заверил он меня. -Найду, Я лежал на чужой постели. Непонятный восторг охватил меня. Почему я радовался? Может быть, я помогаю опаснейшему злодею, преступнику? Ради чего я ввязался в эту историю? Да еще и ликую! С этой мыслью я задремал,
Меня разбудили громкие голоса. Несколько человек в черных блузах окружили кровать. - Встать! Я неохотно подчинился команде. Черные в растерянности смотрели на мой свитер. - Это не он, - произнес один. - Смотрите! - в ужасе воскликнул второй, показывая пальцем на мое лицо.-Дикарь! Их словно ветром сдуло. Я снова попытался задремать, но почти тут же проснулся от тихого шороха. У кровати на стуле сидел разведчик. - Мы забыли познакомиться, - сказал он, протягивая мне руку.-Итгол. - Олесов, - назвался я. Терпеть не могу собственного имени - Питирим. Не представляю, в каких святцах родители раскопали его! Мне приходилось называть себя по фамилии, даже когда знакомился с девушками. Все друзья так и звали меня-Олесов. - Мне удалось разузнать кое-что про вас, - сказал Итгол, и я приготовился слушать. В недавнее время на Земтере вблизи одного из полюсов пробудился потухший вулкан. Через жерло из глубины вырывались горячие газы, летели раскаленные обломки и пепел. Сам по себе вулкан угрозы не представлял, если бы в соседстве с ним не располагалась естественная кладовая запасов воды-ледяной панцирь. Газы и пепел пропаривали лед, образуя озера и временные реки. Вода мгновенно испарялась, возникали облака из микроскопических кристаллов льда. Ураганной силы ветры обрушивали размельченную массу на установки энергобашен. Удары ледяных туч были разрушительными. На полюс снарядили экспедицию, она должна была заблокировать вулкан. В ледяном панцире начали пробивать шахту. В ее стволе и был обнаружен металлический ящик с замороженным человеческим телом, древними документами и неизвестным снаряжением. По существующему на Земтере закону, трупы хорошей сохранности, к какому бы времени они ни относились, полагалось оживлять. Почему-то решили, что в шахте найдено тело одного из первопроходцев, осваивавших ледяной материк в каменном веке, - названия геологических эпох были у них примерно такими же, как на Земле. Контейнер, вместе со всем содержимым, был назван "Завещанием каменного века". От объяснения, каким образом мое тело очутилось в ящике и тысячелетия пролежало во льдах на чужой планете, Итгол, как показалось мне, уклонился. Большая часть рассказа Итгола осталась непонятной мне. Как можно заблокировать вулкан? Зачем понадобилось пробивать шахту во льду? Что это за энергобашни? Ничего этого я не стал выяснять: если мы отвлечемся на второстепенные детали, то никогда не доберемся до главного. Главным для меня было узнать - где нахожусь, сколько времени прошло с момента моей гибели? - Почему вы планету называете Земтером? Мне известна Земля. - Земля?..-Итгол внимательно посмотрел на меня.-Нет, мы на Земтере. - Сколько времени я пролежал в леднике? - Наверное, не меньше двадцати тысяч лет. Двадцать тысяч лет все-таки не тридцать миллионов. Мне даже дышать стало легче, - А мне говорили-тридцать миллионов,- едва выговорил я жуткое число.
- Вам действительно, называли это число?- усомнился он. Я припомнил вереницу, нулей, которые вообразились мне тогда. А ведь числа никто не называл вслух. Я рассказал ему, как было. - Очень странно!-сказал он.-Это для меня безразлично-минута ли, тысяча лет. Не для вас... Я рассмеялся, такой у него был озабоченный вид. Будто ему и в самом деле не все равно, сколько времени пролежал я во льду. Из его рассказа я уяснил, что нахожусь в мире, ничуть не похожем на родную Землю. Люди здесь живут не на поверхности планеты, а внутри. Цивилизация Земтера насчитывает около двадцати тысячелетий. Во всяком случае, никаких исторических документов древнее этого времени не известно. (Должен заметить, что единицы измерения у них были другими, но у меня в уме они сами собою, без каких-либо усилий с моей стороны, переводились в привычные часы, килограммы, метры). - После каменных топоров и орбитальных ракет прошло двадцать тысячелетий, - говорил Итгол. - Позвольте,-перебил я.-Между каменным топором и орбитальной ракетой-пропасть! Разве можно ставить их рядом?! - Принципиальной разницы между каменным топором и первобытной ракетой на радиоактивном топливе нет то и другое доступно людям при зародышевых знаниях о строении мира. Он сделал попытку растолковать мне главнейшие достижения наук Земтера, говорил о хомороидах пространств, о вакуум-клице, об их постоянной взаимосвязи с числом единиц в балансе израсходованной информации... От всей этой мешанины у меня закружилась голова. - Видимо, вам не понять этого, - сказал он. - Но проще объяснить вряд ли возможно... Итгол настороженно прислушивался к тому, что происходит в коридоре. Оставаться долго в палате было для него опасно. Прежде чем уйти, он сказал: - На днях вас выпишут из лечебницы. Я уже знаю заключение медицинских экспертов: вы признаны вполне нормальным человеком и поэтому будете пользоваться всеми правами гражданина Земтера. Вы сможете выбрать себе жилище в любом секторе на любом из двухсот тридцати шести этажей На днях я повидаюсь с вами. С этими словами он встал и вышел из палаты. Я кинулся к двери вслед за ним - он забыл сказать, каким образом я должен буду сообщить ему о себе. Прошло не больше пяти Секунд. До ближайшего поворота коридора - не меньше ста метров. Но Итгола в коридоре уже не было. Итгол не ошибся: через день меня пригласили в канцелярию. Чиновник вручил мне жетон - земтерское удостоверение личности. Я имел право поселиться где угодно: не занятых помещений хватало всюду. Но прежде я решил осмотреться.
Просторные пешеходные туннели соединяли смежные этажи. Туннели были безлюдны, как вокзалы метро в ночные часы. Полотно движущейся дороги скользило безостановочно вдоль наклонных каменных галерей. Принципиально в этом способе сообщения не было ничего нового, если, правда, не учитывать масштабов, - земтерский метрополитен обнимал целиком всю планету. Но грандиозность технических сооружений давно уже перестала меня поражать. Вообще, изумление, которое якобы испытывает человек перед величием техники, всегда преувеличивалось. По-настоящему можно удивиться один-два раза, а после все воспринимается уже как. должное. Взять хотя бы поколение наших отцов и дедов: при кх жизни совершился переход от лучины и керосиновой лампы к огням гидростанций, от конной упряжки к электровозу и воздушным лайнерам. А кто особенно поражался этому? Никто. Разве что журналисты... Если разобраться, я и сам принадлежал к поколению, на чьих глазах происходила техническая революция. А что сильнее всего затронуло мое воображение? Тайна! Я застал мир тихим и патриархальным. Вернее, таким он предстал мне: я родился в захолустном городишке, который, сколько бы ни кичился своим местоположением, сколько бы ни наговаривал на себя лишнего, на самом деле прозябал на задворках истории - главные события века развертывались вдалеке от него. Улицы моего детства были покрыты травой, а не задавлены асфальтом, как стало позднее. Катыши лошадиного навоза доставляли усладу воробьям, а зимой ими можно было кидаться вместо камней. Первое мое знакомство с чудом произошло на ближнем углу нашей улицы. К тому времени я уже видел аэроплан и автомобиль, но не они поразили меня. На углу стояла водокачка - насыпная избушка на курьих ножках. В ней даже оконца были сказочно крохотными. Воду носили на коромысле, и старшая сестра частенько брала меня с собою. Очень хорошо помню деревянный пенальчик, одним краем выставленный наружу из окошка водокачки. Сестра опускала в него копейку, пенальчик уползал внутрь - копейка исчезала. Сестра подставляла ведро под кран, из него начинала хлестать вспененная от напора струя. Когда ведра наполнялись, вода переставала течь, последние капли шлепались в пробитую на земле водомоину. Вот этот пенальчик, проглатывавший наши копейки, был для меня чудом, которое затмило и самолет, и автомобиль. Позднее я узнал-в будке за крохотным оконцем сидел одноногий инвалид, он открывал и завертывал кран, пускал воду и забирал из пенала копейки. Из-за малого роста я не мог видеть, что происходит за окошком, и все казалось мне таинственным. Поскольку все этажи были одинаковыми, выбирать оказалось не из чего. Я остановился там, где меня застигла ночь: тридцать второй этаж, сектор БЦ. Чтобы прописаться и стать на учет, потребовалось совсем немногое: достаточно было опустить свой личный жетон в отверстие хлоп-регистратора и все данные обо мне сразу же поступили в вычислительный отдел адресного блока. Взамен жетона хлоп-регистратор выплюнул