Страница 24 из 56
~~~ВАЛЬКИРИЯ, МОДЕЛЬ 5 ~~~718-Й ПОЛЕВОЙ МЕДИЦИНСКИЙ БАТАЛЬОН
В следующее мгновение в округлом металлическом туловище открылось шесть скрытых отверстий, по три с каждой стороны, и из них, разгибаясь в суставах, словно неимоверно большие лапки какого-то насекомого, выскользнули спрятанные там ноги. Они потянулись к Тарленоту и ощупали его; кончик одной осторожной лапы ухватился за тусклое металлическое ожерелье рядом с огромной зияющей раной. Затем, внезапно и не прилагая никаких видимых усилий, летающая штука своими хрупкими на вид лапами подхватила останки Тарленота, подняла их и затолкала в отверстие размером с гроб, которое внезапно открылось в металлическом брюхе и так же неожиданно закрылось за ними. Шесть металлических лап втянулись обратно, и машина Старого Мира снова взлетела, ревя гораздо громче и обрушивая на сад гораздо более сильные потоки воздуха. Она понеслась к тому месту, откуда появилась. Снова став величиной с насекомое, она исчезла в одном из окон там, где, если верить Жармеру, обитал верховный владыка животных Драффут. Чап снова шагнул наружу и стоял там, задрав голову к небу, пока не послышался тактичный голос Ханна: - Когда вы отдохнете и освежитесь, господин Чап, и переоденетесь в более подходящую одежду, ваша супруга уже будет ждать вас. Опустив взгляд с небес на землю, Чап увидел приближающихся к нему шестерых служанок. Все они были молоды, но уродливы; как ему было хорошо известно, его жена предпочитала именно таких служанок, чтобы выгодно подчеркивать собственную красоту. Девушки с простынями, одеждой и тем, что могло быть кувшинами для омовения, шли очень медленно и казались напуганными настолько, что боялись сделать лишний шаг. Чап кивнул. Он мог на некоторое время расслабиться. - Я бы вложил в ножны меч, который завоевал, но, похоже, у меня нет никакой перевязи. Ханн поспешил поддержать шутку, расстегивая свой пояс и кривясь, когда приходилось двигать раненной рукой. - Вот, возьмите все. Действительно, мне кажется, я еще удачно отделался. Пусть уж сапоги шьет сапожник. Обтерев и вложив в ножны меч, Чап позволил служанкам Чармианы провести его коротким путем в соседний сад, а оттуда в другое крыло того же самого приземистого длинного здания, в которое вошла Чармиана. Он пока не сумел рассмотреть, насколько велико оно было; вероятно, все придворные Сома жили в отдельных покоях. В роскошной комнате служанки стянули с Чапа его жалкие лохмотья и принялись обмывать его тело тем, что казалось обычными средствами для омовений, а не дьявольским зельем. Страх девушек перед ним быстро пропал, и к тому времени, как они погрузили его в мраморную ванну с горячей водой, они почти свободно разговаривали между собой. После того, как им пришлось служить Чармиане, подумал он, служба любому другому хозяину должна показаться им облегчением и удовольствием. Он привесил приворотный талисман из золотистых волос под шаткую рукоять захваченного им меча и положил его рядом с собой, пока намыливался, обмывался и намыливался снова. Он слишком устал, чтобы обратить хоть какое-то внимание на прислужниц как на женщин. Однако пока они возбужденно болтали, он узнал их имена: Портия - чернее кожи и волос ему не доводилось видеть - с ужасным шрамом на лице; Кэт, белокурая и полная, с глазами, которые косили в разные стороны; Лиза, самая низенькая и самая молодая, с ничем не примечательной внешностью; Люция, сложенная вполне сносно, если не считать слишком большого рта и зубов; Саманта и Карен, похожие как сестры или даже двойняшки, с желтоватой кожей, прыщавые, со свалявшимися волосами, уложенными по-крестьянски, как и у остальных девушек. Когда Портия и Кэт закончили оттирать ему спину, Лиза и Люция окатили его свежей водой, а Саманта и Карен уже держали наготове полотенце. Когда он был облачен в дорогой наряд, Карен с Люцией накормили его супом, мясом и напоили вином. Набивая рот едой, он несколько раз касался золотого талисмана, который теперь находился в безопасности во внутреннем кармане его туники из мягкой черной материи. Вино он только попробовал, потому что сон и так уже смыкал его вдруг отяжелевшие веки. - Где моя супруга? - потребовал он ответа.- Она придет сюда, или я должен отправиться к ней? Последовало минутное замешательство, потом Кэт с заметной неохотой ответила: - Если господин позволит, я пойду и узнаю, готова ли она принять вас.- При этом остальные девушки заметно расслабились. Он чувствовал неимоверную усталость и прилег на кушетку. Хотя ему о многом следовало подумать, его веки смыкались сами собой. - Продолжайте разговаривать,- приказал он оставшимся пяти девушкам.- Вы умеете петь? - Лиза запела, а Карен достала какой-то струнный инструмент. Полилась нежная мелодия. - Ты поешь довольно неплохо,- сказал Чап,- для девушки, которая служит благородной Чармиане. Как долго ты у нее в услужении? Девушка прервала пение. - Полгода, мой господин, с тех пор, как меня привезли в Черные горы. - А кем ты была до этого? Она заколебалась. - Я не знаю. Простите меня, господин, меня ранили в голову, и я потеряла память. - Пой дальше. А затем он вдруг проснулся, сжимая рукой золотой талисман у себя в кармане. Казалось, что прошло не слишком много времени - снаружи все еще ярко сияло солнце, а девушки продолжали нежно играть и петь. Усталость сковывала его по рукам и ногам, словно вражеские путы, но он не мог отдыхать до тех пор, пока по меньшей мере не увидит ее еще раз. Он встал и вышел в сад у подножия возвышающейся над ним горы. Мучительно ноющие, ничуть не отдохнувшие ноги несли его по дорожкам и лужайкам, теперь пустым и свободным от каких бы то ни было признаков произошедшей здесь схватки. Он вошел в здание той же дверью, которой удалилась Чармиана. В узком коридоре он ощутил запах духов, который пробудил все старые воспоминания, и невдалеке услышал памятный ему смех Чармианы. Он отодвинул в сторону драпировку. Немного в глубине просторной, явно принадлежавшей женщине комнаты на диване искусной работы сидела Чармиана. Она выжидательно смотрела на Чапа, хотя появился он беззвучно. У мужчины, который сидел подле нее, повернувшись к ней лицом, были великолепные волосы, спадавшие мягкими локонами на уши. Длинные, сильные руки выглядывали из рукавов домашней одежды розового и черного цветов. Когда мужчина поднялся, загораживая Чапу дорогу, и Чап смог только замереть на месте в дверном проеме, уставившись на Тарленота, на шрам, широкий и длинный, но полностью заживший, который шел от ключицы до волосатой груди, спускаясь прямо из-под металлического ожерелья, хранившего небольшую блестящую царапину, оставленную мечом.