Отшельник

Старлей после секундной паузы кивнул и взял сигарету.

- Отдай остальные солдатикам, - сказал Знахарь, и старлей, взяв пачку, передал ее назад.

- Так что там насчет беглых? - озабоченно спросил Знахарь, когда все дружно закурили, и над причалом поднялся такой дым, будто он загорелся, - понимаешь, я человек мирный, спрятался тут от цивилизации, наслаждаюсь природой, а ты говоришь - беглые… Это, значит, беглые уголовники, я правильно понимаю?

- Правильно, - сказал старлей.

- Вот видишь… А уголовники - они ведь грабители и убийцы. И теперь я не смогу спать спокойно. Так что мне делать?

- А ничего особенного, - спокойно ответил старлей, - живи как обычно, а если… У тебя связь какаянибудь есть?

- Есть.

- Хорошо. Если что - сразу сообщай.

- А куда сообщать-то?

- Куда сообщать… - старлей нахмурил лоб, - а сообщать вот куда.

Он достал из кармана ручку и блокнот.

Написав что-то на листке, он вырвал его и протянул Знахарю.

Знахарь взял листок и увидел шестизначный телефонный номер.

- Это наша дежурная часть, - пояснил старлей.

- Ваша - это, значит, армейская?

Старлей усмехнулся:

- Ага, армейская.

Знахарь сделал вид, что его осенило:

- А, понял! Это та самая зона, откуда злодеи убежали. Так?

- Так, - ответил старлей.

- А сколько их всего?

- Шестеро. И все опасные, как… - старлей поморщился, - в общем - опасные рецидивисты.

- Рецидивисты… Понимаю… - Знахарь сделал серьезное лицо, - понимаю.

- Ну, ты особенно не нервничай, - успокоил его старлей, - у тебя вон люди имеются, со стволами. Собачки есть?

- Есть.

- Тоже хорошо. Так что отдыхай спокойно. А если что - звони.

Старлей повернулся к сидевшему у мотора солдату и кивнул ему. Солдат встал и двинул ногой по стартеру, торчавшему из двигателя, как на мотоцикле. Мотор застучал, а старлей, снова повернувшись к Знахарю, сказал:

- Ну, будь здоров, дачник!

И усмехнувшись, добавил:

- Бедный…

Вернувшись в дом, Знахарь взглянул на Семена, который полулежал в кресле и выжидательно смотрел на вернувшихся, и сказал:

- По твою душу приезжали.

- Я понял, - ответил Семен.

- А раз понял, - и Знахарь сел на свое место, - тогда рассказывай.

Афанасий с Макаром тоже уселись к столу, и Семен, вздохнув, сказал:

- Что ж… Придется рассказывать. Раз ты меня не сдал, теперь я тебе должен.

- Ты мне ничего не должен, - неприятным голосом ответил Знахарь, - мне должники не нужны. Это может быть у вас, уголовников, принято на людей долги вешать, а я другой человек.

- Понятно… - Семен снова вздохнул, - только вот рассказ будет короткий.

- Пусть короткий, - согласился Знахарь и взялся за бутылку с пивом, - мы ведь тут не байками тешиться собрались, верно?

- Верно. В общем, дали мне пожизненное. Я уже приготовился сидеть в клетке, знаешь, как по телевизору показывают - чуть в дверь стукнули, сразу к стенке и крестом раскорячивайся. Ну, мне, пока я под следствием сидел, один старый зек рассказал, как себя вести, чтобы хоть как-то облегчить… Короче - все, думаю, жизнь кончилась. Пять суток везли куда-то, потом выгрузили, и все оказалось совсем не так, как я ожидал. Какой-то пионерский лагерь строгого режима. Ни тебе охраны, то есть - охрана, конечно, имеется, вышки, проволока, солдатики с пулеметами, все как положено, но в зоне - полная свобода. Зато везде видеокамеры, даже над каждым очком в сортире! И вообще… Все молчат, никто друг с другом не разговаривает, а начальник зоны этой, Штерн его фамилия…

При упоминании фамилии Штерна Афанасий заерзал, и Знахарь, посмотрев на него, спросил:

- Что там у тебя?

- У меня? - удивился Афанасий, - не знаю, иголка, что ли, в штаны попала, колет…

- А-а-а… - Знахарь повернулся к Семену, - и что начальник?

- Он меня вызвал и говорит: тебе пожизненное за счастье было бы, а теперь ты, говорит, мой раб, и твоя жизнь ничего не стоит. Ты, говорит, теперь как вещь, и единственная свобода, которая у тебя есть - это повеситься.

И Семен рассказал обо всем, что творится на этой «зоне», дойдя наконец и до истории со своим побегом:

- В общем, на следующий вечер мы и дернули в тайгу. Как бежали, не важно, а вот то, что мне Портной рассказал в тайге, уже интересно. Он мне всего рассказать не успел, потому что на следующий день, когда мы переправлялись через реку, чтобы след сбить, все утонули. Я один остался. Да-а-а… А через пять дней поскользнулся на мокрой коряге и вывихнул ногу. Целую неделю полз, как Мересьев, ну, а дальше сам знаешь.

Знахарь медленно покачал головой, думая о чем-то, потом спросил:

- Так что тебе Портной рассказал?

- Я же говорю, что он только начал рассказывать, у нас там времени лясы точить не было, нужно было ноги делать… Но кое-что успел. Он сказал, что эта зона вроде как учебный центр, в который собирают самых опасных преступников, приговоренных к вышке и к пожизненному, и, чтобы такие ценные кадры не пропадали зря, готовят их особым образом и делают из них вроде как роботов. Даже будто какую-то операцию на голове делают. А потом переводят их в секретную воинскую часть, кстати - ты видел на реке пароходик без окон, серый такой?

Знахарь задумался и ответил:

- Вроде видел… Да, точно видел.

- Вот. На этом пароходике их и перевозят в эту воинскую часть, а что дальше, я не знаю. Портной не успел рассказать.

- Так… - Знахарь налил себе пива, - зомби, говоришь… А ведь интересное дело получается! Осужденные - они вроде как государственная собственность. И, если ими так распоряжаются, значит, это государственное дело. И зачем же нашему родному говернменту эти зомби?

- Чему? - одновременно спросили Тимур и Семен.

- Правительству, - усмехнулся Знахарь, - это поанглийски.

Он посмотрел на Семена и спросил:

- Ну, как твоя нога?

- Да ничего, побаливает, но уже гораздо лучше, чем было.

- А ну-ка встань! - скомандовал Знахарь.

Семен, кряхтя, поднялся и медленно выпрямился.

- Идти сможешь?

Семен пожал плечами и сделал несколько осторожных шагов, сильно припадая на больную ногу.

- Ты знаешь, - удивленно сказал он, - гораздо лучше!

Знахарь посмотрел на Афанасия, и тот, довольно сморщившись, сказал:

- Таежная медицина, однако. Через два дня бегать будет.