Отшельник

* * *

Борис Тимофеевич Вертяков был очень недоволен.

Три недели усердных поисков не привели ни к чему, и, похоже, тот, кто посмел посягнуть на его деньги, бесследно исчез во времени и пространстве.

Понятное дело, на следующий же день после аварии «мерседеса», в которой странным образом сгинули сто тридцать тысяч долларов, Вертяков, скрепя сердце и скрипя зубами, отправил в нужном направлении еще сто тридцать тысяч, так что финансовые движения не нарушились…

Элла Арнольдовна, видя, как расстроен ее повелитель, старалась изо всех своих сил, не покладая рук, ног, губ и прочих разнообразных частей своего организма, но Вертяков оставался холоден и безутешен - и только когда Элла Арнольдовна, отчаявшись, положила на его рабочий стол заявление об уходе, пришел в себя и сказал:

- Приехали. Моя секретарша шантажирует меня!

- Да, шантажирую, - с вызовом ответила Элла Арнольдовна, - мне надоело смотреть, как тебя душит жаба. А кроме того, мне кажется, что ты лишился не денег, а яиц. Поэтому пойду поищу себе другого начальника.

- Ладно, - пробурчал Вертяков, - забыли.

Он покосился на Эллу Арнольдовну и сказал:

- Иди сюда.

- Не сейчас, - возразила она, оглянувшись на дверь, - там тебя твой Зубило ждет.

- Сколько раз говорить тебе, что он не Зубило, а Анатолий Викторович, - нахмурился Вертяков.

- Да ты на рожу его посмотри, - хмыкнула Элла Арнольдовна, - натуральное зубило.

- Не с лица воду пить, - вспомнил народную мудрость Вертяков.

- Я бы у него ни с чего воду пить не стала, - на всякий случай соврала Элла Арнольдовна, - мужлан!

Именно то, что Анатолий Викторович, в прошлом Зубило, был тупым и решительным мужланом, привлекало Эллу Арнольдовну, и она неоднократно использовала это его качество в отсутствие Вертякова.

Однажды даже прямо на столе шефа.

- Ладно, давай его сюда, - сказал Вертяков и глубоко вздохнул.

Пресловутая «жаба» упрямо ворочалась в его груди, и он безуспешно пытался усмирить ее.

Анатолий Викторович протиснулся мимо Эллы Арнольдовны, открывшей перед ним дверь, и уселся в кресло, стоявшее с торца стола Вертякова.

- Ну, что там у тебя? - безрадостно поинтересовался хозяин кабинета, хмуро глядя на начальника службы безопасности.

- Ничего нового, - грустно, но решительно ответил Зубило, - никаких следов.

- Хорошо… - Вертяков снова вздохнул и, посмотрев на все еще стоящую у двери Эллу Арнольдовну, добавил, - конечно, ничего хорошего, но…

Он еще раз взглянул на секретаршу, которая определенно ждала чего-то, и сказал:

- Об этих деньгах забудь. Будем считать, что это были предусмотренные убытки. Сейчас есть дела и поважнее.

Элла Арнольдовна расцвела и изобразила пухлыми мускулистыми губами нежный поцелуй, после чего выскользнула из кабинета и аккуратно притворила за собой дверь.

Зубило, который уже приготовился к тому, что Вертяков опять будет нудно пилить его из-за не найденных до сих пор денег, облегченно расправил плечи и сел посвободнее.

- Вы знаете, - сказал он, оживившись, - американец этот, как его…

- Майкл Боткин, - подсказал Вертяков.

- Во-во, Боткин этот… Он там такое строительство устроил, что нашим богатеям и не снилось.

- А ты откуда знаешь? - спросил Вертяков.

- Ну, как откуда… Сели с братвой в катерок да и съездили посмотреть. Там у него, у Майкла этого, человек пятьдесят пашут, как негры. Причем никакой техники - все вручную делают. И еще он чего удумал - со стройки весь дерн снял и в сторонке сложил. Не сам, конечно… И этот дерн каждый день водой поливают, чтобы не засох. Видать, как все закончено будет, обратно уложат.

- Правильно делает, - одобрил Вертяков, - а то ведь у нас как - построят, а вокруг все разрыто, как на войне… Соображает американец, ничего не скажешь.

- Вот и я говорю - соображает, - подтвердил Зубило, - а сам я соображаю, что надо бы американца этого пробить… Чувствую, что денег у него - миллион до неба. Так пусть поделится с братвой, даже Христос велел делиться…

- Пусть поделится, говоришь… - Вертяков хмыкнул и вспомнил глаза Боткина, из которых в какой-то момент их беседы вдруг выглянула веселая и богатая смерть.

- Забудь и думать, - сказал он, пристукнув пальцем по столу, - чую я, что не простой мужчина этот Майкл, ох, не простой… Так что до поры до времени никаких движений. И братве своей скажи, чтобы при встрече раскланивались с ним, как с барином. А насчет поделиться - так это не твоего ума дело. Ты там у себя барыг разводи, а тут не твой уровень. Понял?

- Понял, - Зубило помрачнел, - что ж тут не понять… А клиент все-таки жирный.

- Жирный, жирный, - зловеще кивнул Вертяков, - да только знаю я таких жирных. У них под жиром кое-что другое, так что не вздумай…

- Ладно, понял, - Зубило достал сигареты, - я закурю, Борис Тимофеевич?

- Закури, чего спрашиваешь, знаешь ведь, что я сам курю.

- Ну, я на всякий случай, - Зубило прикурил и деликатно выпустил дым в сторонку, - я тут с братом вашим виделся, с Сашей Кисл…

Зубило взглянул на Вертякова и торопливо поправился:

- С Александром Тимофеевичем.

- Ну и что там Саша? - усмехнулся Вертяков.

- Александр Тимофеевич сказал, что есть тема интересная.

- Какая тема?

- Да тут интернат для сирот строить собираются, французы бабло отстегнули… Ну, и надо это дело проконтролировать, а то что же получается, сироты эти на французские бабки жировать будут, а мы, значит, смотреть и облизываться?

- А что Саша говорит? - прищурился Вертяков.

- Ну, это… Говорит - встретиться надо, перетереть. Сказал, что вечером ждет вас на фазенде.

Вертяков подумал и, оживившись, сказал:

- А что, это мысль! Я ведь уже неделю из города не выезжаю… Вот и повод есть. Добро, готовь машину.

- Можно идти? - Зубило с готовностью встал.

- Можно, - милостиво объявил Вертяков.

Зубило открыл дверь в приемную, и Вертяков, повысив голос, сказал:

- Элла Арнольдовна, зайдите!

Пропустив мимо себя Зубило и проехавшись при этом по его спине тугой грудью, Элла Арнольдовна зашла в кабинет начальника и плотно закрыла за собой дверь.

- Девушка, - спросил Вертяков игриво, - что вы делаете сегодня вечером?