Страница 34 из 71
- Петр, - сказал Черных своему верному оруженосцу, - срочно нужен двойник!
- Подыщем, - кивнул Чистяков и придирчиво окинул взглядом лицо и фигуру престолонаследника.
- Нужен двойник Президента, - сказал Черных, - нашего российского Президента, - уточнил он.
Только теперь Чистяков заметил разложенные повсюду красочные журналы с фотографиями Президента - на лыжах, в кругу семьи, рядом с Бушем и Шредером, в кимоно, военной форме и строгом официальном костюме…
- Срочно? - переспросил Чистяков и взял один из журналов.
- Срочно, - вздохнул Черных. - Понимаю - задача сложная, у Главного непростая внешность, что-то мы подправим пластической операцией, кстати, нет ли у тебя на примете клиники? - но двойник должен быть все-таки двойником - фигура, рост, ты понимаешь?..
- Понимаю, - ответил Петька и без разрешения сел, взял еще один журнал, потом еще, долго внимательно всматривался в лицо Главы государства, и, наконец, сказал: - Найдем… - Чистяков скромно кивнул и изготовился, потому что после редких похвал на его голову обычно изливался поток державных милостей, но на сей раз Романов-Черных был скромен:
- Приду к власти - не обижу! - только и сказал он, но так сказал, что стало ясно - не обидит. - И еще, - Черных тоже взял журнал, посмотрел в глаза Президенту, положил на место, фотографией вниз, - главное твое дело - двойник. Когда с ним разберешься, за Кастетом присмотри, я ему верю, ii…
Черных подошел к Петьке, обнял, поцеловал в щеку.
- От тебя все зависит, понял?
- Понял, - вздохнул Чистяков, - постараюсь…
И Чистяков действительно нашел человека, невероятно похожего на Президента. Для полного сходства не хватало нескольких штрихов, которые должны были сделать в «Клинике на Гагаринской» - одной из лучших клиник в стране, специализирующихся на пластической хирургии.
* * *
«Клиника на Гагаринской», куда направил меня Годунов, действительно была известна в Городе. Старинный особняк в центре Питера был окружен парком, где гуляли больные и посетители, и если больные делились на две половины - мужскую и женскую, то посетители были преимущественно мужчины, большей частью - бритоголовые крепыши с растопыренными пальцами. Вообще, атмосфера в этой клинике здорово отличалась от всех больниц, где мне до этого приходилось бывать.
Ташкентский госпиталь и клиника Бурденко, где я долечивался после ранения в Кабуле, были непохожи друг на друга, как непохожи узбек и русский, но все-таки было у них одно общее - больные и раненые, едва начав самостоятельно передвигаться по госпиталю, всеми силами стремились проникнуть на женскую половину больницы, а уж на прогулки в саду устремлялись все, кто мог и не мог, но хотел…
«На Гагаринской» мужчины и женщины гуляли отдельно, девицы со свеженарощенными бюстами пытались флиртовать с замотанными по глаза мужиками, но те, продираясь сквозь кусты, стремительно избегали их общения. Многие из перебинтованных пациентов прогуливались в сопровождении одного или двух совершенно здоровых спутников.
Я гулял один, охранять меня было некому и, надеюсь, не от кого. Первые два дня я просидел в палате, куда приходили строгие немолодые медсестры и брали все нужные для медицины анализы, на третий день меня по пустому коридору отвели в операционную, откуда я вышел уже в бинтах и получил свободу передвижения.
Через пару дней к моим одиноким прогулкам присоединился новичок. То, что это был новичок, сразу бросалось в глаза, мужчина постоянно трогал бинты, останавливался у зеркальных стекол, рассматривая свое замотанное лицо с отверстиями для глаз и рта.
- Как человек-невидимка! - сказал он, подойдя ко мне на послеобеденной прогулке.
- Что? - не сразу понял я новичка. Рот у него почти не открывался, и звуки исходили через узкую короткую щель.
- Уэллс, - сказал он и попытался улыбнуться. - Человек-невидимка, помните?
Я кивнул.
- Хорошая клиника, - не мог угомониться новичок. - Кормят хорошо!
Я снова кивнул. Кормили, действительно, хорошо, но не настолько, чтобы об этом говорить первому встречному.
- Дорогая, наверное? - добил меня новичок.
Я сказал «да» и задумался.
Человек явно не привык к нормальной пище, значит, небогат, скорее - просто беден, но лежит в дорогой клинике и сделал операцию, стоимости которой он не знает. На жертву аварии или пожара он не похож. Значит, кто-то заинтересован в том, чтобы он изменил свою внешность, и заплатил за это немалые деньги. Это уже становилось любопытным… Человек меняет свое лицо в двух случаях: когда он не хочет быть похожим на самого себя, как я, или когда он хочет быть похожим на кого-то другого. Боюсь, что это и есть случай новичка.
- Вы - местный? - спросил я его.
- Коренной питерец! - с гордостью, но с трудом произнес он. - А вы?
- Я из Карелии, - вспомнил я биографию Арво Яновича Ситтонена.
- Никогда не бывал в Карелии, - признался новичок. - Я вообще нигде не был. Но ничего, теперь-то я поезжу по свету!
Так-так, подумал я, тебе не только оплачивают операцию, но и платят деньги, чтобы ты на нее согласился.
Это уже интересно…
Кто-то осторожно тронул меня за плечо. Позади стояла медсестра.
- Прошу вас на перевязку, - сказала она.
Я кивнул на прощание новичку и пошел в процедурную.
- Еще встретимся, - сказал он мне вслед.
У меня почему-то было ощущение, что мы встретимся еще не раз.
* * *
В этот вечер в процедурной с меня сняли бинты. Добрый, похожий на кота доктор с белыми пушистыми усами погладил мое лицо, попросил улыбнуться, потом рассмеяться, еще раз погладил лицо, кивнул.
- Хорошо, - сказал он, отступил на шаг назад, посмотрел пристально, повторил: - Хорошо! Вы себя видели? - и подал зеркальце.
Свое новое лицо я видел в первый день пребывания в клинике, на экране монитора, тогда доктор поколдовал над моей фотографией и предложил мне на выбор три варианта моей будущей физиономии. Я выбрал нейтральный вариант, в котором еще мог узнать самого себя, остальные два показались мне слишком радикальными - у человека с таким лицом должна быть совсем другая жизнь…
Теперь я увидел нового себя в зеркале, и я сам себе понравился - добавилось жестокости в глазах, подчеркнутые скулы и странно выпирающий подбородок создавали впечатление непреклонного человека с железобетонной волей и стальными тросами нервов. Такое лицо было в самый раз для выполняемой мной миссии, но неужели, когда начнется мирная полоса моей жизни, придется делать еще одну операцию, изображая лицо человека с возвышенными интересами в сфере искусства?