Страница 44 из 76
Ну что же, Знахарь, теперь у тебя есть нормальная баба, которая не только отлично удовлетворяет тебя в койке, но и является надежным партнером в рискованных предприятиях. И, между прочим, под пулями она с тобой тоже была и не обосралась при этом. Интересно, интересно…
Действительно, сейчас мое отношение к Наташе изменилось, и я с удивлением подумал, что на самом деле доверяю ей и что она единственный человек, который знает обо мне все. Даже Алеша не мог бы похвастаться этим. Незачем мальчишке знать, что это за монстр такой – Знахарь. Того, что я ему рассказал, вполне хватало, чтобы составить впечатление о моей персоне.
Наташа… Ну-ну!
Раздался стук в дверь, и я, повернув голову сказал:
– Войдите!
Дверь открылась, и на пороге показалась молоденькая горничная.
– В Египет звонили? – спросила она.
Я удивился такой оперативности и ответил:
– Да, а что?
– Счет за международные переговоры, – и она протянула мне бумажку.
Я встал, посмотрел на бумажку и, доставая деньги, подумал, что с момента разговора с Надир-шахом прошло не более десяти минут.
– Как это вы так быстро все сделали? – искренне удивился я.
– Сервис! – ответила горничная и, получив от меня пятисотку, полезла за сдачей.
– Сдачи не надо, – сказал я, – купите себе мороженое.
– Я не люблю мороженое, – ответила она, убирая деньги в карман форменного фартучка.
– А что вы любите? – спросил я, усмехнувшись. Она бессознательным движением провела рукой по круглой груди, туго обтянутой полупрозрачной белой блузкой, и, помявшись, посмотрела в потолок и ответила:
– Ну… Я люблю «Мартини».
В это время открылась дверь ванной, и в номер вошла голая и мокрая Наташа. Она посмотрела на горничную специальным женским взглядом, которым бабы оценивают соперниц, и сказала:
– А я не люблю «Мартини». Терпеть его не могу.
Горничная открыла рот, потом закрыла его и, резко повернувшись, выскочила из номера, хлопнув дверью.
Я рухнул в кресло и засмеялся.
Наташа встала передо мной, расставив ноги, что ей очень шло и, уперев руки в бока, что было ей совсем не к лицу, сказала:
– Если ты сунешь свой яйцекладущий хоботок в какую-нибудь другую дырку, я его у тебя оторву.
– Ого! – ответил я — Ты там себе не напридумывала ничего лишнего?
– Ничего, – отрезала Наташа, – просто кобелируй тогда, когда меня хотя бы рядом нет.
– Ладно, ладно, – сказал я и поднял руки, сдаваясь.
Она еще раз свирепо взглянула на закрывшуюся за горничной дверь и спросила:
– Ты мыться собираешься?
– Собираюсь, – ответил я, вставая.
– Ну так давай! – и она подтолкнула меня к двери в ванную.
Когда я закрыл за собой дверь и начал раздеваться, Наташа просунула в ванную голову и сказала совсем другим тоном:
– Если хочешь, я тебя помою.
Я удивленно посмотрел на нее и увидел в ее глазах какое-то новое выражение.
– Я понимаю, что выгляжу, как сумасшедшая еб-ливая сука, – сказала она, – наверное, так оно и есть. Но я и вправду хочу тебя помыть. И вообще – позаботиться о тебе…
Она замолчала смущенно.
Вот это было зрелище! Смутившаяся Наташа – это что-то новенькое!
– Ну давай, заходи, банщица! – сказал я и посторонился, пропуская Наташу в ванную.
По правде говоря, сам я тоже несколько растерялся от такого неожиданного поворота в ее поведении. В памяти мелькнули уральские Лида и Варя, но тут же исчезли, потому что стройные и подтянутые женщины нравились мне все-таки больше, чем большие и мягкие.
– Повернись спиной, – сказала Наташа.
– А что же не передом? – спросил я и послушно уткнулся носом в стенку.
– А до переда я еще доберусь, – сказала она и начала бережно намыливать мне спину.
Покачиваясь от ее легких движений, я попытался вспомнить, когда мне в последний раз мыли спину. Получалось, что только в детстве.
По намыленной спине скользнуло что-то округлое и упругое, потом еще раз, и я, посмотрев вниз, стал с нетерпеним ждать того момента, когда Наташа доберется до моего переда.
Он был уже вполне готов к этому.
Глава 4
СВИДАНИЕ У КОРАНА
Я сидел на переднем месте старого раздолбанного «пазика» и смотрел в прыгавшее передо мной грязное стекло, стараясь не пропустить того места, где из земли должен был торчать обломок древней скалы, похожий на истукана с острова Пасхи.
Наконец из утреннего тумана, местами наползавшего на асфальт, показался стоявший торчком камень, и, перекрывая натужный вой двигателя, я крикнул:
– Мастер, останови здесь!
Водила надавил на тиски, автобус, затрясшись, остановился, потом завизжали ржавые петли облупленной складчатой двери, и я соскочил на обочину. Проводив взглядом исчезнувший за поворотом «пазик», я глубоко вздохнул несколько раз, очищая легкие от автобусной вони, и огляделся. Вокруг меня неподвижно стояла тайга, мечта романтиков и геологов, воспетая в электричках и на студенческих вечеринках.
Из густых зарослей доносилось негромкое посвистывание лесных птичек, где-то вдалеке зашуршали кусты, а в нескольких шагах от меня на щербатый асфальт выскочила серая мышь, понюхала воздух, дергая носом, а затем начала короткими перебежками пересекать дорогу. Она напомнила мне сумасшедших питерских старушек-одуванчиков, которые очертя голову бросаются через улицу, размахивая палкой и посылая проклятия во все стороны, и я засмеялся.
Услышав мой громкий и страшный смех, мышь запаниковала и, серой молнией прочертив асфальт, исчезла в начинавшей увядать траве.
Поправив на плече сумку, в которой был некоторый запас еды и большая пластиковая бутылка с водой, я посмотрел на часы.
Половина восьмого утра.
Отсюда до поселения староверов было около тридцати километров, и при некотором знании тайги, которое я приобрел-таки за время своих прежних шараханий по здешним местам, к вечеру я обязательно должен был добраться до места. Оглядевшись еще раз, я прикинул направление и, пожелав самому себе ни пуха ни хера, решительно шагнул с асфальта на мягкий ковер трав и мхов, устилавший дно «зеленого моря тайги».
Быстро идя по усыпанной иголками, шишками и прочим лесным мусором земле и уворачиваясь от пытавшихся ткнуть меня в лицо низких ветвей и сучьев, я скоро понял, что напрасно так резко рванул, отвыкнув в городе от энергичных дальних прогулок по пересеченной местности. Несколько сбавив темп, чтобы восстановилось участившееся дыхание, я перестегнул лямки на сумке и закинул ее за спину, как рюкзак. Стало гораздо удобнее, и теперь я мог размахивать руками при ходьбе, как и положено на марше.