Удача

Смит-Мюллер вздрогнул, его глаза расширились, и он уставился на меня, как на внезапно ожившего каменного сфинкса, который задал ему загадку, у которой нет разгадки.

Ах, как я наслаждался ситуацией, как я радовался!

Если бы это было уместно, я бросился бы в пляс, но…

Ситуация была более чем серьезной, и проявление щенячьей радости было совершенно неуместно. Хотя, как я думаю, древние дикие люди в подобных случаях не скрывали своего ликования.

И правильно делали.

Мюллер совершенно остолбенел, и тогда я с удовольствием, с расстановочкой, зная, что он никуда не денется, заговорил:

– Вы попались, герр Мюллер. Вы в ловушке, в капкане, называйте это как угодно, но отсюда у вас есть только два выхода. Один, нежелательный ни для вас, ни для меня – в могилу. Я убью вас, не моргнув глазом. Поверьте мне на слово, рекомендую. Другой – желательный для меня и неизбежный для вас в случае, если вы выберете жизнь – вернуть ситуацию в то состояние, когда я мог распоряжаться тем, что находится в пещере.

Мюллер молчал, а я продолжал говорить, чувствуя, что каждое мое слово подобно иголке, втыкаемой под ноготь:

–  Я не скажу, что искал вас все это время. У меня и других забот хватало. Но я ни на минуту не забывал, как вы со мной обошлись. Я могу долго говорить на эту тему, но хочу все-таки услышать ответ на свой вопрос. Я признаюсь вам – это праздный вопрос, но он меня интересует. Итак – кто? Кого вы купили?

Мюллер не сводил с меня глаз и медленно, как бы не в силах поверить тому, что видит и слышит, качал головой из стороны в сторону.

Так же качал головой Вован Балда, когда я всадил ему пулю в центр груди.

Покачал немного и повалился на спину. Мертвый.

Я уже испугался, что Мюллер сейчас откинет копыта прямо за столиком, и вся моя хитрая операция обернется позорным пшиком, но он перестал качать головой, кашлянул, прочищая неожиданно пересохшее горло, потом провел рукой по лицу и сказал по-русски:

– А вы, Знахарь, лучше, чем мы думали.