Удача

Гарсиа умолк и внимательно посмотрел на Знахаря, желая увидеть, какую реакцию вызовет эта революционная идея. Но Знахарь, уже готовый к такому повороту, только сдержанно кивнул, как бы говоря – продолжайте, продолжайте, я вас внимательно слушаю.

Гарсиа раскурил погасшую сигару и, испытывая некоторое раздражение, потому что рассчитывал по меньшей мере на явный интерес, сказал:

– Да, именно Россия. Я знаю, что у вас принято с гордостью говорить о том, что Россия – одна шестая часть суши. И, между прочим, говоря – Россия, я имею в виду и Украину, и Беларуссию. Остальными республиками можно пренебречь.

– А вы неплохо знакомы с тем, что происходит на другой стороне Земли, – улыбнулся Знахарь, – честно говоря, я думал, что ваши интересы ограничиваются Карибским бассейном, сигарами и крокодилами.

Все рассмеялись, и дон Хуан Гарсиа одобрительно кивнул:

–  Я ценю хорошую шутку. Однако вернемся к основной теме.

Он постучал вилкой по бокалу, и официант вынес на террасу большую карту Советского Союза, висевшую на подставке. Поставив ее рядом с Гарсиа, он удалился, и Знахарю опять показалось, что официант просто растворился в воздухе.

– Исходя из того, что мне известно о нашем уважаемом госте, я придерживаюсь мнения, что он, потеряв связи с российской организацией, вряд ли теперь займется землепашеством или разведением овец.

Знахарь засмеялся и сказал:

–  Я тоже ценю хорошую шутку!

Он приподнял свой бокал с пивом, Гарсиа отсалютовал ему фужером с вином, и они выпили.

Знахарь еще несколько минут назад обратил внимание на то, что, как только разговор перешел в область конкретных дел, Альвец и Кончита заткнулись и сидели тихо, как мышки. Разве что дышали, а так – их вроде бы здесь и не было.

Из этого следовало, что Гарсиа принимает Знахаря за равного, а эти двое – просто статисты. Во всяком случае, слова им никто не давал, а сами они, похоже, знали свое место. Где-то там, вдалеке от этой старинной каменной террасы, окруженной колоннадой, они могли вести себя так, как считали нужным, но не здесь.

Ну что же, подумал Знахарь, раз нам тут показали, к какому рангу причисляют нашу скромную персону, мы это запомним и закрепим. Кончиту – к ноге, а Альвеца… Альвеца – тоже.

– Россия, Майкл, Россия. … Я не думаю, что вы до такой степени любите свою страну, чтобы отказаться от моего предложения из патриотических соображений. У таких, как мы, – Гарсиа многозначительно посмотрел на Знахаря, – нет родины. Есть какой-то родной уголок, где мы родились и выросли, есть воспоминания детства, есть родители, если они еще живы… Но родины, за которую можно было бы пойти воевать с оружием в руках, нет ни у вас, ни у меня.

Знахарь кивнул.

Гарсиа с удовлетворением подумал о том, что его слова попали Знахарю куда надо, и он не может не согласиться с ними, но на самом деле Знахарь думал о другом.

Вот оно как – думал он – вот ты о чем… Но ведь ты, голубчик, врешь, как сивый мерин! Если на твою… твой… твое долбаное Никарагуа пойдет войной тот же Гондурас, ты ведь быстренько отстегнешь денег и организуешь освободительную армию. И будешь страстно выкрикивать на митингах горячие слова о родине, о земле предков, хотя… Скорее всего, просто слиняешь и переждешь беспорядки в тихом и благополучном месте. Например, в той же Америке.

– Да, – сказал Знахарь, – я вряд ли пойду служить в российскую армию. Но вы, уважаемый дон Хуан, так до сих пор и не сказали мне, в чем суть вашего предложения.

– Мы как раз подошли к этому моменту, – ответил Гарсиа, – и я, как было сказано в великом фильме сеньора Копполы, сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Знахарь удивленно поднял брови, но Гарсиа, засмеявшись, сказал:

– Нет-нет, вы не подумайте только, что в случае отказа вас упакуют в цементный блок, хотя с этим у нас проблемы никогда не было. Просто мое предложение будет настолько заманчивым, что я готов съесть свою шляпу, если вы откажетесь. Я не верю, что такое предложение, которое я сейчас сделаю вам, можно отвергнуть.

Ну-ну, подумал Знахарь и ответил:

–  Я вас слушаю.

Гарсиа налил себе вина, задумчиво посмотрел вдаль и сказал:

–  Я буду называть вещи своими именами. Много лет назад, в горной деревушке… Неважно, где это было. В общем, я никогда не думал, что стану тем, кто я есть сейчас. Вы, конечно, слышали такое слово «наркобарон». Могу добавить, что есть и наркокороли. А сам я, – и он посмотрел на Знахаря, слабо улыбнувшись, – наркоимператор. Во всем мире нет человека, стоящего выше меня в кокаиновом бизнесе. Для наркодельцов я как Ленин для коммунистов, с той только разницей, что Ленин был попрошайкой и грабителем, а я имею собственные деньги, и для воплощения в жизнь моих планов мне не нужно искать богатых евреев в старой, выжившей из ума Европе.

– О, – восхитился Знахарь, – да вы политик!

– Что вы! – Гарсиа небрежно отмахнулся. – От политики меня тошнит. Просто к слову… Да. Так вот, перехожу к своему предложению.

Наконец-то, подумал Знахарь и достал из подтаявшего льда бутылку пива.

– Для принятия этого решения мне не нужно было собирать совет. Мнения других людей интересуют меня только тогда, когда нужно координировать действия, а в таких случаях, как этот, я решаю все сам. Я хочу привлечь вас в свой бизнес. Мало того, учитывая ваше происхождение и определенный опыт в щекотливых делах, я хочу предложить вам стать моим наместником в России. Вы понимаете, о чем я говорю?

Гарсиа пытливо посмотрел на Знахаря.

– Повторяю. Я предлагаю вам взять на себя полное руководство кокаиновым рынком всей России. Вы станете королем кокаина на одной шестой части земного шара. Но поскольку на сегодняшний момент кокаина в Россию попадает смехотворно мало, то эту часть моей империи придется построить почти на пустом месте. С нуля. И сделаете это вы.

– Да… – Знахарь озадаченно почесал щеку, – от такого предложения действительно трудно отказаться.

– И я даже не даю вам времени на размышление, – подхватил Гарсиа, – я жду ответа прямо сейчас. Ну, не сию секунду, конечно, но во всяком случае до того, как мы поднимемся из-за этого стола.