Пленница

Из-за подпертой двери донеслось поскрипывание ступенек. Светлана Петровна спускалась вниз.

— Все равно убегу! — Тамара бросилась к окну, сорвала с него марлю, натянутую от комаров.

До земли от подоконника метра четыре, если не больше. Но чуть ниже окна фасад дома пересекает крытый шифером узкий карниз. Шириной не больше тридцати сантиметров, к тому же еще и наклонный. Но если встать на него, потом, зацепившись руками за край, свеситься вниз, то получится не так уж и высоко. Если при приземлении точно попасть на узкую полоску земли между бетонным бордюром, окаймляющим дом, и ограждением клумбы из поставленных углом кирпичей, то можно надеяться не переломать себе ноги.

Упасть на кирпичи — это было бы жутко!

«Впрочем, всё жутко! О, Господи! И что же я собралась, дура, делать? Ведь я же боюсь высоты! Я очень боюсь высоты!!! И все-таки я прыгну, чтоб доказать толстожопой паскуде, что установить надо мной полную власть ей никогда не удастся».

Тамара перебралась через подоконник и, вцепившись в него побелевшими от напряжения пальцами, оперлась ногами о карниз, проверила, не скользят ли по шиферу подошвы кроссовок. Не скользят. Хорошо. Теперь надо найти, за что зацепиться, чтобы свеситься вниз.

«Кем я буду, если сдамся? Если превращусь в послушную марионетку в толстых пальцах домоправительницы? Нет! Ни за что! Вон там есть подходящая щель, за которую можно попробовать ухватиться».

Тамара осторожно развернулась, заставила себя отпустить спасительный подоконник и, плотно прижавшись спиной к обитой вагонкой стене, начала осторожно продвигаться по карнизу.

Левую ногу чуть в сторону… Теперь к ней приставить правую ногу и сместиться от окна на четверть метра… Перевести дух…

Струйки пота текли по лицу. Пот попадал в глаза, его солоноватый привкус ощущался на губах. Но оторвать руку от стены, чтобы протереть рукавом лоб, Тамара не решалась.

…Теперь приставить правую ногу, сместиться… Позади уже больше метра… Только бы не соскользнуть… Осталось немного… А эта щель не такая уж и широкая, как показалось сначала… А может, не откладывать и прыгнуть прямо сейчас?.. Полутора метрами выше, полутора метрами ниже — не все ли равно?.. Нет, не все равно. Лучше повиснуть…

Стараясь не смотреть вниз, Тамара осторожно съехала спиной по стене, присела на корточки. Дрожа от напряжения, просунула пальцы левой руки в щель между стеной и верхней кромкой шиферного листа, подогнула левую ногу и сразу почувствовала, что, в отличие от резиновой подошвы кроссовки, у обтянутого джинсами колена сцепления с шифером нет почти никакого. Она удерживалась на узком карнизе лишь чудом.

«Впрочем, сейчас это уже и не важно. Пора повиснуть. А для этого надо зацепиться и правой рукой.

О, Боже! Как страшно! И что же я, дура, творю? Но ведь другого выхода нет! Ну же, смелее!»

Тамара перенесла вес тела на левую ногу, изо всех сил напрягла уцепившиеся за кромку шифера пальцы, развернувшись лицом к стене, попыталась встать на колени. И в тот же момент заскользила вниз. Как удалось удержаться на карнизе лишнюю долю секунды, чтобы успеть изогнуться и ухватиться за шифер правой рукой, она так и не поняла. Но результат был достигнут — она зацепилась. Повисла, как и хотела. И лишь в этот момент осознала, что если попробует оттолкнуться от стены, чтобы не попасть на бетонный поребрик, то перевернется в полете и приземлится не на ноги, а на спину.

А пальцы левой руки уже онемели! Кромка шиферного листа врезается в них не хуже ножа! Повисеть получится не больше минуты! А потом…

«Что делать?!! Звать на помощь? Не докричаться. А если и докричусь, все равно снять меня не успеют. Пока прибегут, пока принесут лестницу, я уже буду валяться внизу с разбитой башкой и сломанным позвоночником…

…А если даже им удастся меня спасти, то как же будет рада моей неудаче толстуха! Нет, только не это! Лучше разбиться! Лучше стать инвалидкой!»

Пальцы уже не держали. Еще пятнадцать секунд — на большее их не хватит.

«Нет, не сдаваться! Надо попробовать оттолкнуться. И постараться развернуться в полете и приземлиться не на спину, а хотя бы на грудь. Лучше отбитые легкие, чем сломанный позвоночник. Лучше разбиться насмерть, чем всю жизнь провести в кресле-каталке.

Ну же! Ну же, смелее!»

Онемевшие пальцы разогнулись, и кромка шиферного листа ободрала кожу. Ладони съехали вниз по шершавой поверхности шифера. Обутая в белую кроссовку нога уперлась в стену. Тамара оттолкнулась так, чтобы развернуться в полете и приземлиться не на спину, а хотя бы на грудь.

Последним, что она успела увидеть, было оранжевое ожерелье ограждения клумбы из поставленных углом кирпичей, стремительно несшееся ей навстречу.

Глава 5

КТО ЗЕЧКУ УЖИНАЕТ…

В тесных поношенных «мыльницах» я чувствую себя будто в колодках. Но жаловаться не приходится — хоть какая-то цивильная обувь, не отправляться же в гости на волю в домашних тапочках или в тюремных чунях.

«Мыльницы», тесный розовый топик и джинсовые шортики мне перед отъездом выдали мусора. От белья я отказалась — трусики у меня чуть ли не от Версаче, а единственный пожелтелый лифчик, который, кривляясь, продемонстрировала мне Касторка, годился разве что для покойника. Кроме одежды нам на четверых выделили засаленную косметичку с каким-то столетней древности хламом, из которого я все-таки выудила кое-что удобоваримое, чтобы немного подмазать мордашку — впервые почти за пять лет. Диана, брезгливо покрутив в пальцах заляпанный тюбик с тушью, отбросила его в сторону и от мазил отказалась. Так же, как отказалась и от моего дезика, когда я ей протянула флакончик.

— Спасибо, не надо. Еще не хватает, чтобы от нас одинаково пахло. И так одеты, как близнецы.

И правда, как близнецы. На Дине-Ди тоже топик и джинсовые шорты. Выглядим, будто две куклы Барби. Ну и до фонаря! Было бы перед кем беспокоиться о своем внешнем виде!

«Мелодия» круто сворачивает направо и тормозит.

— Прибыли? — вздрагивает Диана.

— Почти. — Касторка затаптывает хабарик, отшвыривает его в сторону носком старой черной туфли. — Сейчас еще проедем за ворота…