Страница 32 из 67
Двери «Мерседеса» захлопнулись, и машина, резко дернувшись вперед, остановилась в нескольких сантиметрах от лежавшего на асфальте Дамбера. Поняв намек, он с трудом встал и освободил дорогу. «Мерседес» медленно проехал мимо, и толпа сомкнулась за ним. Оглядевшись, Дамбер увидел Грина, который стоял в сторонке, держась за щеку.
- Он мне зуб сломал, - прошепелявил Грин, страдальчески морщась.
- Ты на меня посмотри, - ответил Дамбер, - такого со мной уже лет восемь не было.
- Слушай, пошли в гостиницу, - жалобно произнес Грин.
- Пошли, - кивнул Дамбер, - ну их к черту! Он достал из кармана платок и, морщась от боли, стал осторожно вытирать кровь с лица.
Публика, потерявшая к ним всякий интерес, снова начала свое хаотическое движение, и на пострадавших никто больше не обращал ни малейшего внимания.
В это время невдалеке от места событий раздался угрожающий крик, и толпа снова заволновалась. Расталкивая народ, в сторону Грина и Дамбера продирался молодой длинноволосый парень. За ним, решительно расталкивая толпу, ломились несколько рослых людей в камуфляжной форме и спецназовских масках. В их руках были дубинки и пистолеты.
Дамбер и Грин, разинув рты, уставились на эту картину, и тут парень, подскочив к Грину, сунул ему в руки небольшой пакет, что-то сказав при этом.
Потом он побежал дальше, а Грин, держа пакет в руке, удивленно посмотрел на Дамбера.
Но тот оказался посообразительнее и прошипел:
- Брось пакет, идиот! Это же наркота!
Грин, еще не вполне отошедший от нокдауна, растерянно посмотрел на пакет, и тут к ним приблизились догонявшие беглеца спецназовцы. Увидев пакет в руках Грина, бежавший впереди здоровенный спец что-то выкрикнул и с размаху ударил Грина дубинкой по голове.
Остальные спецы, услышав его выкрик, забыли о сбежавшем парне и тоже бросились к американцам. Через несколько секунд Дамбер и Грин лежали на асфальте вниз лицом, их руки были завернуты за спину, и один из догоняльщиков неторопливо отстегивал от пояса наручники.
При этом он что-то многообещающе говорил, и в его словах звучало злорадство. Американцы были в шоке. Они и представить себе не могли, что в первый же день их пребывания в европейской культурной столице вляпаются в такое…
Дамбер вывернул шею и прохрипел:
- Я требую встречи с консулом! Надевавший на него наручники спецназовец удивился и о чем-то спросил. Дамбер, понятное дело, ничего не понял, но на всякий случай ответил:
- Мы американские граждане. Вызовите американского консула.
На лице спецназовца отразилось некоторое понимание услышанного, потом удовлетворение, и он ответил с сильным акцентом:
- Американцы… Международная наркомафия. Тюрьма. Пожизненное.
Пакет, выпавший из рук Грина, лежал на земле в десяти сантиметрах от носа Дамбера. Его угол был надорван, и Дамбер почувствовал запах, не оставлявший никаких сомнений относительно его содержимого.
Дамбер покосился на Грина и увидел, что тот лежит с наручниками на завернутых за спину руках. Через секунду и он сам почувствовал защелкнувшуюся на запястьях сталь. Ощущение было таким же, как и в Штатах, когда его повязали в Бронксе с кокаином. Но тогда мистер Шервуд выручил его, а теперь…
Америка была далеко, и Дамбер подумал: «Ох, лучше бы здесь были белые медведи и ботинки из коры березы».
Их грубо засунули в провонявшую всякой дрянью желто-синюю коробку на колесах, и тряский полицейский экипаж поехал в неизвестном направлении. Дамбер попытался было сказать что-то, но тут же получил по ребрам автоматным стволом. Он машинально отметил, что спецура вооружена хорошо известными ему автоматами «АК-47».
Американцы валялись на железном полу, придавленные ботинками сидевших на жестких скамейках спецназовцев и молчали.
Сказать было нечего.
Владислав Андреевич Сибирцев, шестидесяти двух лет, когда-то был благополучным гражданином и уважаемым членом общества.
Двадцать пять лет он преподавал английский язык студентам Ленинградского технологического института, а кроме того неплохо зарабатывал на переводах, в том числе и художественной литературы.
До поры до времени все было хорошо, но потом настала перестройка, и бандиты, втянув Владислава Андреевича в примитивную аферу, отняли у него все. Они оставили ему жизнь, но деньги, квартира и некоторые материальные ценности - все это растаяло в неизвестных пространствах без следа.
Владислав Андреевич Сибирцев стал бомжом.
Детей и прочих родных у него не было, состоятельных друзей, которые могли бы надежно поддержать его, тоже не наблюдалось, и Сибирцев безвольно покатился по накатанной дорожке, приведшей его в подвалы, нищету и алкоголизм.
Полчаса назад его в очередной раз забрали в отделение.
Он давно привык к этой рутинной процедуре и знал, что через час, от силы через два его отпустят и он поспешит на Сенную, где около здания бывшей гауптвахты встретит таких же, как он, бомжей. Они нальют и поднесут ему в грязном пластмассовом стаканчике едкий, но благословенный эликсир забвения, состоящий из равных частей очистителя для стекол с лимонным ароматом и простой водопроводной воды.
И он снова почувствует, что жизнь не так уж и плоха, что завтра, может быть, что-то изменится к лучшему и что солнце одинаково светит всем.
Обезьянник был набит до отказа.
Восемь бомжей, два вполне приличных, но нетрезвых гражданина, один карманник, с которым Владислав Андреевич был знаком, три юных потаскушки - и все это на площади не более чем в десять квадратных метров.
Решетчатая дверь со скрипом распахнулась, и в обезьянник втолкнули двух сильно побитых молодых людей. Обитатели узилища недовольно зашевелились, что было вполне понятно. Места для всех и так было мало, а теперь еще эти двое… Наверное, не зря им так основательно досталось от кого-то, подумал Владислав Андреевич.
И тут один из новоприбывших обратился к другому на чистейшем английском языке. Причем с американским акцентом.
- Слушай, Дамбер, - сказал он, - мне это все сильно не нравится. Да и воняет тут…
- Хрен с ним, пусть воняет, - резонно ответил другой, - а вот что с нами будет?