Наследница

Остается потерпеть всего лишь два дня. До 3 декабря 1999 года.

ТАМАРА АСТАФЬЕВА (ОСВОБОДИТЕЛЬНИЦА)

1-2 декабря 1999 г.

Уже вечером того самого дня, когда так удачно удалось облегчить Николая на серенький чемоданчик с деньгами, Тамара в квартире на Московском проспекте честно передала Никите, Андрею и Гадиру половину хабара — миллион баксов, — вычтя из этой суммы одиннадцать с половиной тысяч — ровно пятьдесят процентов от накладных расходов.

— «Газель», — объяснила она, — обошлась нам в три тысячи. Еще двадцать штук отдали человеку, который прикрывал вас, пока вы были в отключке. Итого двадцать три тысячи.

— В обмен на два лимона, — заметил Андрей. — Неплохо. Такой курс мне нравится. Да мне вообще всё понравилось! Вот что, сестренка, как подвернется еще что-то подобное, ты только шепни.

— Ладно, шепну, — кивнула Тамара и подумала, что не исключено, что эти трое, действительно, пригодятся.

Ведь с «Простоквашиным» еще не закончено.

Совершенно неожиданно для нее Денис от своей доли великодушно отказался. Терпеливо дождался, когда Тамара разделит внушительную пачку запаянных в целлофан узляков*[4] на две равные части, и эффектно смешал всё обратно.

— Оставь себе.

— Что значит «оставь себе»? — непонимающе уставилась на него Тамара. — Ты хочешь сказать, что отказываешься от пятисот тысяч «зеленых»?

— Именно так, — улыбнулся Денис.

— Это серьезно?

— Вполне.

— Хм. Никогда б не подумала, что ты так непрактичен.

— Почему непрактичен? Я имею хорошие бабки, работая на Магистра. Я обеспечен. Всё, что мне надо, у меня есть. И я никогда не вписался бы в это дело с налетом, пусть даже мне предложили бы не полмиллиона, а в десять раз больше.

— Так почему же вписался? — склонила на бок голову Тамара. Денис как был, так и продолжал оставаться для нее полной загадкой.

Которую так хотелось наконец разгадать!

— Почему вписался? Ради тебя. — Денис прижал Тамару к себе, отодвинул в сторону прядь длинных волос, нежно коснулся губами скромной сережки. — Исключительно ради тебя. Никогда не зарабатывал себе на жизнь гоп-стопом, никогда и не буду. Я выше таких позорных делишек. Вот почему из этих денег я возьму только то, что потратил.

Тамару хватило только на то, чтобы слегка покачать головой.

Нет, похоже, эту загадку ей разгадать не суждено!

— Тогда скажи: ты отказался от денег, так хоть не собираешься отказаться и от меня?

— Ты же сама знаешь. Зачем тогда спрашиваешь?

— Хочу услышать… — прошептала Тамара.

— Не со-би-ра-юсь! Довольна? — Она радостно рассмеялась.

— Как вижу, довольна. Тогда езжай в Ольгино, собирай барахло и перебирайся ко мне. Тебе не кажется, что хватит жить на иждивении у подруги?

Она согласно кивнула.

Лучшего предложения ей сейчас не смог бы сделать никто!

Последнее время Тамара, и правда, чувствовала себя в Ольгино весьма неуютно. Что-то вроде приживалки при состоятельной барыне. Ей постоянно казалось, что она путается под ногами счастливой парочки Вика-Олег. И всякий раз прежде, чем попросить у денежной закадычки немного лавэ, приходилось семь раз подумать. Нет, в деньгах Энглер никогда не отказывала, но выделяла их с таким видом, словно дает в долг, который заведомо никогда не будет оплачен. Притом, то обстоятельство, что Тамара продолжает исправно выполнять задание Вики и не оставляет в покое Толстую Задницу и ее окружение, смазывалось всё сильнее и сильнее. Этого почти не замечали, а Энглер последнее время вообще перестала интересоваться делами толстухи.

Так что вопроса о том, переезжать или нет из Ольгино к Денису, не стояло.

Тамара ушла по-английски, не попрощавшись. Вика с Пляцидевским улетели не то в Карелию, не то в Вологодскую область, Олег был в Москве, и в доме находились лишь двое охранников. Тамара быстренько покидала в сумку свое барахло, по давно укоренившейся привычке присела на дорожку и отдала ключи от дома одному из стояков.

— Я буду жить в другом месте. Вика вернется, пусть позвонит мне на сотовый. Если у нее будет желание, — добавила она с легкой грустью.

Еще один этап жизни закончился, и она расставалась с ним с сожалением. Подругу, с которой связывали несколько лет самого экстремального, самого трудного, что довелось пережить, отодвинул на второй план любимый мужчина. Ничего не попишешь — закон диалектики жизни. Вот только каким он окажется, этот мужчина? Пока он загадка, и это подкупает. Но пройдет какое-то время, медовый месяц закончится, наступят будни. И чего от них ждать?

Чего ждать от него?

«Жди, подруга, только хорошего. — Тамара швырнула сумку с вещами на заднее сиденье „форда“, на прощание махнула рукой охранникам и села за руль. — Всегда просчитывай худшее, но надейся на лучшее. И держи в уме, что никакие мосты не сожжены. Никто из Ольгино тебя не выставлял. Станет хреново, и здесь всегда тебя примут, поддержат. Но, даст Господь, этого не потребуется.

Когда получится разгадать человека-загадку Дениса, ответ, надеюсь, меня удовлетворит.

Следующие три недели, которые Тамара провела у Дениса, были, пожалуй, самыми спокойными и беспечными в ее жизни. Денис, хоть и обещал выкраивать для нее побольше времени, целыми днями пропадал по делам. А она с удовольствием занималась хозяйством. И читала. Скажи кто ей раньше, что ее могут увлечь хорошие книги, она бы рассмеялась этому провидцу в лицо. Дешевое криминальное чтиво, чтобы убить время на нарах — это пожалуйста. Но чтобы день за днем с книжкой в руках, откладывая ее в сторону только когда дома Денис или когда надо сходить в магазин за продуктами — вот уж чего Тамара от себя никогда не ожидала. И уж совершенно не ожидала, что книги, затянув ее в свой пахнущий типографской краской мир, могут стать своего рода наркотиком. Тамара забыла о том, что существуют компьютер и телевизор, что у нее куча денег, и хотя бы часть их можно потратить в шикарных бутиках и клубах. Она сидела в уютной тихой квартире и читала… читала запоем. Казалось, ничто уже до самой смерти не сможет оторвать ее от этого занятия.

4

Узляк (уголовн.) — пачка денег.