Мэр в законе

- В том смысле, что девушка вам повстречалась замечательная. А имя какое! Анастасия! Такую девушку беречь нужно…

- Что?! Что ты сказал?! - у Андрея перехватило дыхание.

- Тихо, тихо, тихо! Не беспокойтесь, - вновь перешел на вы Харитонов. - Вашей возлюбленной ничего не грозит, не звери же мы какие! Влюбились - это даже хорошо. Любовь ведь, она, как говорится, облагораживает. Сделаете все, как я сказал, жить будете, как в раю. Это я вам обещаю. Счастливого пути, Андрей Аркадьевич. Вернетесь в Москву, я с вами сам свяжусь. Берегите, главное, здоровье. До скорого.

Литерный поезд остановился на каком-то крохотном белорусском полустанке.

Через окно Андрей видел, как Харитонов спрыгнул на перрон и поспешил к ожидающей его у избушки дежурного машине. Как только полковник забрался в салон, армейский УАЗ рванул с места, поднимая с грунтовой дороги густой столб пыли.

"Жить будете, как в раю", - повторил Таганцев про себя фразу, произнесенную вербовщиком. Не оказался бы этот обещанный рай похлеще колымской "зоны".

Провожая отъезжающего Харитонова взглядом, Андрей буквально с ума сходил от ненависти к полковнику.

- Берегите здоровье, говоришь? - повторил он вслух слова вербовщика. - Ты у меня, сука, о своем здоровье думать теперь будешь. Дай только время. Я тебя, падаль, достану. Я из тебя живого душу выну и собакам выброшу.

В тот самый момент Андрей Таганцев вдруг отчетливо понял, что отомстить полковнику Харитонову за эту наглую вербовку станет, в конечном счете, смыслом всей его жизни. Правда, умело расставленных сетей, в которые Таганка угодил, ему было пока не разорвать. Но он искренне верил в то, что настанет час, и вербовщик сполна расплатится за то, что заставил Андрея согнуть перед ним спину.

Ах, если б только знал Андрей Таганцев, сколько долгих лет он будет идти к осуществлению своей мести! Но теперь время не имело для него значения. Важен был конечный результат - при первом же удобном случае уничтожить Харитонова, стереть его с лица Земли, как плевок с сухой поверхности асфальта.

- Ну, подожди, полковник, - яростно выговорил Таганка, глядя вслед удаляющемуся УАЗу. - Я терпеливый. Придет время, я тебя зубами загрызу.

Глава 6

- Братуха! Здорово! - Соболь лично встречал Андрея после командировки "Брест - Абакан" и от души тискал в объятьях. - Красавчик! Все прошло как по маслу! А чего хмурый такой? Понимаю, понимаю - устал. Отдохнешь, отдохнешь по-царски!

Земной рай Таганцеву уже пообещали. Теперь вот пророчат царский отдых. Что ж, поживем - увидим.

Соболь сел за руль. Андрей расположился на заднем сиденье "мерседеса". Бригадная братва, сопровождавшая Таганку в командировке, отъехала с вокзала в других машинах.

- При каких обстоятельствах Мишка Коряга погиб? - спросил Игорь. Вопрос прозвучал столь обыденно, как если бы бригадир поинтересовался о погоде на завтра.

Ничего странного. Карякин числился в разряде рядовых бойцов, так называемых "торпед". Особой ценности собой не представлял, как бы гадко это ни звучало. Вообще, для Игоря Соболева люди делились на две категории - на тех, от кого можно было извлекать пользу, и на других, от которых выгоды было по минимуму. В системе криминального бизнеса Миша Карякин ходил "по низам". Таких рядовых "качков" в бандитских группировках, как грязи. Да простят автора за столь нелестное сравнение пацаны, выброшенные из спорта, как "отработанный материал", и, к сожалению, не нашедшие себе применения в новой жизни. Боксерский ринг, борцовский татами, гимнастическая дорожка или горнолыжная трасса - все это вещи серьезные. Стоит получить травму, и - свободен, никому не нужен. Одному из ста тысяч удается пристроиться в кресло чиновника от Госкомспорта. Другие идут в третьесортные клубы тренерами, иные спиваются. Те, кто позлее на власть, примыкают к братве.

- Напился Мишаня, - ответил Таганка Соболю, - и вывалился с поезда на ходу. Виноват я, не усмотрел.

- Успокойся. Ни в чем ты не виноват. - Игорь неотрывно смотрел на дорогу, сторонясь "чайников" и виртуозно маневрируя в городских "пробках". - Мишка в последнее время много пил. Неделями "квасил" по-черному. Даже я не мог его остановить. Смерть остановила. - Соболь вздохнул, перекрестился. - Ладно, не бери в голову. В жизни всякое бывает, тем более в нашей. Там, рядом с тобой, дипломат. Загляни-ка.

На сиденье лежал коричневый кожаный кейс. Андрей вскрыл замок и поднял крышку. Дипломат доверху оказался набит "зеленью".

- Это твой гонорар за командировку, - спокойно пояснил Соболь.

- Игореха, ты чего! Здесь же много! - воскликнул Таганка.

- Ну, много или мало, это мне решать. А ты свои деньги заработал, вот и пользуйся. И потом, тебе сейчас "подниматься" нужно. Квартиру купить, все такое. Так что, определяйся пока. Отдохни с недельку. Впереди дела покруче. Готовься.

"Мерседес" Соболя тормознул у парадного подъезда дома, в котором жила Настя.

- Не понял… - несколько растерялся Андрей. Ведь он этого адреса Игорю не называл. - А ты откуда…

- Знаю, знаю! - улыбнулся бригадир. - Я знаю все и даже немножко больше.

От этих слов Таганке стало не по себе. А может, Игорю Соболеву известно и то, что Андрея "пристегнул" к себе полковник Харитонов? Возможно, вся эта теплая встреча на вокзале, этот баснословный гонорар - хитроумная ловушка, прием усыпления бдительности? Нет, не похоже. В чем смысл? Если бы Соболь заподозрил Андрея в "крысятничестве", то есть в измене, то денег давать не стал бы, и отвезли бы Таганку сейчас не под крылышко к любимой, а за город, чтобы там же и грохнуть.

- Спасибо, Игорь, - поблагодарил Таганцев, стараясь скрыть волнение. - Хотя понимаю, одного спасибо здесь мало. Ты столько для меня делаешь…

- Давай, беги скорее! - рассмеялся бригадир. - Тебя ждут давно. А благодарить не надо, - добавил он, когда Андрей вышел из машины. - Вся жизнь впереди, отработаешь.

Таганцев вошел в подъезд, не заметив, как в стороне от дома тормознулся микроавтобус с зашторенными окнами.

Стоило "мерседесу" Соболя отъехать, как с другой стороны дома припарковалась неприметная серая "девятка" - без какой-либо тонировки на стеклах, с ржавыми железными дисками на колесах. Таких развалюх на наших дорогах великое множество. Впрочем, пассажиры "девятки" были необычными.

- Соболь! - крикнул тот, что сидел за рулем, братва называла его Дупелем, - мы на месте, начинаем "пасти".

Тот, что сидел справа от водителя, пацан по кличке Шуруп, принялся настраивать антенну направленного действия на окна Настиной квартиры. При помощи такого прибора легко записывается разговор, происходящий в комнате, "снимаемый" по малейшим колебаниям оконных стекол, если, конечно, окна плотно закрыты.

Шуруп и Дупель были похожи, как братья. Одинакового роста и телосложения, оба однообразно коротко подстрижены. И работали всегда вместе, в паре.

- Андрюшка! - Настя повисла у Таганки на шее, как только он ступил через порог - Как я соскучилась!

Она без устали целовала его в лицо и не могла остановиться.

Таганцев, ощущая страстные прикосновения любимой, вдыхая родной запах ее тела, был на седьмом небе от счастья.

Я больше не отпущу тебя никуда! Ты слышишь?

Слышу!

Думала, что умру без тебя! Не оставляй меня больше! Ни на минуту не оставляй!

Любимая!

Люблю тебя!

- Во дают! - ухмыльнулся Дупель.

Все, о чем говорили Настя с Андреем, транслировалось в салон машины и записывалось на ленту магнитофона.

- Любовь-морковь, блин, в натуре! - высказался Шуруп.

- Да херня все это! - категорично заявил водила. - Любовь, говорят, придумали русские, чтобы денег не платить.