Культурист

– Я еще не решил. Завтра Антоха принесет баксы, там видно будет. По интуиции.

– Если решишь не уезжать, – прошептала Вика, еще крепче прижимаясь к Невскому, – обещай... что... что ты...

– Я не исчезну, – пообещал Влад. – Если ты, конечно, это имела в виду.

– Да. Это. Не исчезай, – кивнула головой Вика. – Я не хочу тебя терять. Я знаю, у нас нет будущего. Я слишком старая для тебя. Но я ведь ни на что не претендую. Просто, пожалуйста, будь со мной, пока не встретишь другую девушку. Этого вполне достаточно. И... еще одна просьба. Не говори Антону, что у нас с тобой... все так хорошо получилось. Ладно? Ты не подумай ничего такого. Он для меня просто сосед, мальчишка. Но, не знаю почему, мне будет стыдно смотреть ему в глаза, если я буду знать, что он в курсе. Так что пусть эта замечательная ночь останется нашей маленькой тайной. Договорились?

– Конечно, – отозвался стремительно погружающийся в сон Невский. – Само собой. Я бы и так ничего Индейцу не рассказал...

– Я знаю, – шмыгнула носом Вика. – Я просто так попросила. На всякий случай. Ты спи, если хочется. Тебе обязательно нужно как следует отдохнуть. Спи, Владик. Спи, милый...

Утром, в начале девятого, Вика – уже одетая, причесанная, накрашенная и благоухающая духами – разбудила Невского и, чмокнув, извиняющимся тоном сообщила, что ей пора убегать на работу. Протирающему глаза, зевающему Владу пришлось десять минут ждать, пока с общей кухни уберется восвояси одна из соседок, чтобы он смог незамеченным проскользнуть в комнату Индейца, рухнуть на диван и проспать там еще три часа. До самого обеда. Во второй раз Невский продрал глаза только в двенадцатом часу, услышав в коридоре гулкие, быстро приближающиеся шаги и безошибочно приписав их Антохе. И не ошибся. Зайдя в комнату и прикрыв дверь, Индеец втянул ноздрями воздух, безошибочно уловив в нем едва слышимый перегар, долго таращился на помятую, опухшую со сна физиономию сидящего на диване Влада, прежде чем спросить:

– Что пил? И где всю ночь шлялся?

– Как всегда, по бабам, – абсолютно честно ответил Невский. – А пил шампанское. Чисто культурно. Бутылочку на двоих.

– И как успехи на половом фронте? – фыркнул Антон.

– Отлично, – кивнул, широко зевая, Влад. – Только в пятом часу на массу надавил, – снова не солгал он.

– Тогда ништяк, – Индеец сел рядом, достал из куртки пачку «Мальборо», подвинул к себе стоящую на столике пепельницу. – Ладно, иди мой рожу. В темпе. Дело есть.

– На миллион? – не оборачиваясь, бросил направляющийся в ванную Невский.

– Почти, – с самым серьезным выражением лица ответил Антон. – Тысяч на сто.

Наскоро приняв холодный душ, Влад вернулся в комнату заметно посвежевший и окончательно проснувшийся. И воззрился на Антона.

– Значит, тема такая, – начал излагать суть дела Индеец. – Через два часа у нас с пацанами важная стрелка. С барыгой одним. Антиквариатом, сука, промышляет. Разъезжает по областям на своей «Ниве», скупает у старух иконы, кресты старинные и всякую церковную утварь, только чтоб из серебра была. А потом переправляет товар в Таллин, подельнику. Тот сливает все иностранцам, за валюту. Сладкая получается варка. Процентов пятьсот как минимум. Если не вся тысяча. А платить – никому не платит! Пришло время к ногтю барыгу прижать. Для начала крепко потрясти, в качестве откупных за прошлые дела, а потом, как водится, поставить на постоянную долю.

– Валяйте. Только я здесь при чем? – спросил Влад.

– Ты кабанюга здоровый, – окинув Невского придирчивым взглядом, констатировал Индеец. – У нас в бригаде пацанов крепких хватает, но таких устрашающих амбалов пока нет. К сожалению. Иногда упрямому барыге достаточно только взглянуть на бицепс в сорок восемь сантиметров, чтобы стать сговорчивей. Вот я тебе и предлагаю. Делать ничего не надо. Даже говорить ничего не надо. Нужно просто присутствовать, стоя со скучающим видом за спинами пацанов, которые будут базарить с барыгой. И все! Если дело выгорит, получишь пять кусков. Не хило, за пятнадцать минут?

– Не хило, – согласился Невский. – А если не выгорит?

– Значит, не получишь. Мы, как волки, с добычи живем. Но порожняка почти не бывает, – осклабился Антон. – Коммерсанты умнеют прямо на глазах. Рано или поздно все деловые начинают платить. Только чем позже – тем больше. Так что пацаны по-любому в накладе не остаются. Давай соглашайся. Всего и делов-то – постоять в сторонке. В обтягивающей мускулы одежде. С резиновой дубинкой в руке. Пока специалисты клиента разводить будут. Полчаса работы – и годовая зарплата участкового мусора в кармане! Ха-ха! Ты не очкуй. Тебя в братву на постоянку никто не подписывает. Пока. Просто ты сейчас все равно без дела сидишь. Вот и проветришься заодно. А вечером, как и обещал, вместе зарулим к меняле, заберешь свои кровные баксы. Я уже созвонился. В семь вечера Цыпа будет ждать нас возле Гостиного двора.

– Цыпа? – переспросил Влад.

– Погоняло у старика такое, – ухмыльнулся Индеец. – Семьдесят лет – а до сих пор весь в веснушках. Короче. Сам вчера сказал, ты мой должник. Вот и считай это ответкой за мою душевность и понимание.

– Кончай речь толкать, – поморщился Влад. – Не на митинге. Значит, так. Терки ваши бандитские с коммерсантами мне до лампочки. Если только фей-сом посветить – за пять тонн я согласен. Поехали. По дороге завернем куда-нибудь пожрать? Я после ночи голодный, как стая нильских крокодилов.

– Базаров нет, брателло! – довольно улыбнулся Антон, протягивая Невскому руку. – Вот увидишь – это будут самые легкие бабки в твоей жизни! Барыга жирный, ушлый, но хлипкий. На твои бугры чемпионские глянет и сразу в штаны наложит! Даже стращать по-взрослому не потребуется!

– Твои слова – да Богу в уши, – Невский без особого энтузиазма стиснул ладонь Индейца, закрепляя сделку, и принялся одеваться. Мысленно кроя себя последними словами и кожей ощущая вдруг появившийся где-то на затылке и мурашками скатившийся до поясницы предательский холодок. Но при всем при этом Влад отлично понимал: одолевавший его накануне мучительный выбор между добром и злом только что сделан. Какого бы горбатого ни лепил ему сейчас хитрый, все заранее рассчитавший Антоха.

Глава седьмая

НЕПЫЛЬНАЯ РАБОТКА ЗА ПЯТЬ ТОНН БАКСОВ

«Стрелку» с антикваром, носящим, как выяснилось, звучное погоняло Крот, братки забили в одном из самых многолюдных мест Ленинграда – в скверике перед Казанским собором. Чем именно был обусловлен столь странный выбор места, Невский не спрашивал. Но догадывался, что инициатором такой «диспозиции» являлся трусоватый барыга, справедливо полагавший, что в окружении толпы людей опасность угрожает ему в гораздо меньшей степени, чем в каком-нибудь укромном местечке. Эту версию Влада косвенно подтвердил сам Индеец, на подъезде к скверу зло процедивший:

– Гнилое место. Все как на ладони.

– Стало быть, эксцесс изначально отменяется, – логично заметил Невский. – И мое устрашающее присутствие не так уж обязательно.

– Не ссы в компот, Рэмбо, – ощерился Антоха. – Там повар ноги моет. Твое дело сыграть монстра. Так, чтобы Крот понял, что его ждет в случае упрямства. А дальше уже наше дело. Не первый раз замужем.

– Как скажешь... босс, – ухмыльнулся Невский.

– Все, приехали, – Индеец остановил машину и оглянулся назад, где сидели два братка – крепкие пацаны лет восемнадцати, с бритыми налысо головами, одетые в стандартную «бычью» униформу – спортивные костюмы и черные кожаные куртки. – До стрелки еще семь минут. Слон! Прогуляйся, осмотрись как следует. Только в темпе. Губа! Сгоняй за сигаретами. Вон ларек стоит.

– А че сразу я?! – набычился Губа, но, наткнувшись на тяжелый взгляд Индейца, покинул тонированную «девятку» вслед за Слоном.

– Послушные у тебя солдаты, товарищ сержант, – не преминул заметить Влад, когда они остались вдвоем.

– Шпана, – скривился Антоха. – Салаги. Всего второй месяц в братве, а гонору – на пятерых. Но дело знают. Особенно Слон.