Культурист

– Ладно, – вздохнул Невский. – Если это так срочно...

– Очень срочно, – заверил капитан, на редкость противным голосом похожий на педика. – В документах должен быть порядок. У нас военком, подполковник Зекун, знаете какой строгий? Зверь! Ну, так я вас жду до двух часов дня. Не опаздывайте, пожалуйста. До встречи. – В трубке раздались короткие гудки.

– И ты тоже не кашляй, – буркнул Влад, кладя трубку. Делать было нечего. Надо ехать. Жаль, что с таким трудом выбитая Маленьким в республиканском спорткомитете бумага, слезно умолявшая военкомат не отправлять призывника Невского к черту на кулички, а, как на редкость перспективного атлета, в качестве исключения оставить для прохождения службы в гарнизоне СКА города Риги, произвела на твердолобого подполковника такое же действие, как комариный укус на динозавра. А точнее, как красная тряпка на бешеного быка. Прочитав бумагу, мордатый тыловой служака лишь фыркнул, и, глядя Владу в глаза, демонстративно медленно разорвал прошение на две части, скомкал их и бросил под стол, в корзину. Взамен выдав повестку на второе ноября и сообщив, что призывник Невский будет отдавать долг Родине в войсках связи. Не самый худший вариант, особенно если вспомнить, что в Советской Армии есть еще стройбат, Морфлот и, наконец, Афган...

В военкомате лихо подруливший на машине Влад был уже через пятнадцать минут. Нужная комната оказалась на первом этаже. За пыльным обшарпанным столом, окруженным стеллажами с одинаковыми картонными папками с личными делами призывников, сидел тощий, как спирохета, капитан в мятой форме. Плечи кителя были усыпаны перхотью. Увидев Невского, служака улыбнулся с таким довольным видом, словно они с Владом были близкими родственниками.

– Хорошо выглядите, Владислав Александрович, – хихикнул Павленко, сверху вниз, насколько позволял стол, оглядев Невского, одетого в тонкий джемпер, облегающий могучий торс. – Армии спортсмены нужны. А то призывник пошел какой-то дохлый. Через одного дефицит веса. Алкоголизм, опять-таки, наркомания, – в последнем слове капитан, как и положено бывшему украинскому колхознику, сделал ударение на букве «и». – А вы – совсем другое дело! Смотреть приятно! Кстати, вам не холодно? На улице всего десять градусов, да и ветер...

– Я на машине, – хмуро ответил Влад. – Там куртка есть. Извините, товарищ капитан, я действительно тороплюсь. У меня очень мало времени. Работа. Вы меня дома случайно застали, забежал на минуту. Давайте, что там нужно подписывать?

– Все уже приготовлено, – снова расплылся в дурацкой улыбочке пыльная тыловая крыса. – Вот здесь черканите, – достав из раскрытой папки какой-то список, капитан положил его перед Невским и ткнул карандашом в единственную свободную строчку. – Напротив своей фамилии. Ага...

– Все? Я могу идти? – не спросив, что именно он подписывает, Влад быстро поставил закорючку и подвинул лист обратно.

– Одну минутку, – в глубоко посаженных, непрерывно бегающих глазках Павленко зажглись бесовские огоньки. Гаденько хмыкнув, капитан выдвинул ящик стола и достал крохотный, в четверть страницы, лист с синей печатью. – Возьмите. Ознакомьтесь. И можете быть свободны. – Капитан откинулся на спинку стула с видом человека, выполнившего тяжелую работу, и сцепил руки на груди. – Что-нибудь не ясно, призывник?!

– Подождите... – пробежав повестку глазами, глухо отозвался Влад. – У меня уже есть повестка. На второе ноября! – Невский с ужасом понял, что произошло.

– Она больше не действительна, – мгновенно потвердевшим голосом отрезал Павленко. – Ваша партия номер семьдесят три. Отправляется послезавтра, в восемь часов утра. Сбор во дворе военкомата. Опаздывать не советую. С указанного в повестке часа вы считаетесь призванным на военную службу, и на вас распространяются все законы армии. Так что не начинайте службу родине с дисциплинарного батальона.

– Я не могу послезавтра! – понимая, что поезд ушел и уже ничего нельзя изменить, интуитивно хватаясь за соломинку, взвился Влад, гранитной скалой нависнув над жалобно скрипнувшим казенным столом. – У меня через неделю чемпионат СССР по атлетической гимнастике, в Питере!!! Я уже заявлен как чемпион республики!!! Уже билеты куплены, и номер в гостинице заказан!!! Я целый год готовился!!! Ну... ну будьте вы человеком, дайте хоть десять дней отсрочки!!! Пожалуйста!!!

– Сожалею, ничего не могу сделать, – ехидно поджал губы капитан. Резко встал, отодвинув стул, давая понять, что разговор окончен. Но, наткнувшись на пылающий взгляд Невского, добавил нехотя, с ленцой, словно делая одолжение: – Не надо так нервничать, Невский. Катастрофы не случилось. Знаете, как блатные говорят: раньше сядешь – раньше выйдешь. Ха-ха! Приказ военкома. У нас некомплект на текущую партию, а вы, со своей судоремонтной специальностью, как раз подходите. Так что про соревнования забудьте. В Ленинграде вполне обойдутся без вас. Как поется в песне: «Отряд не заметил потери бойца!» Хе-хе... Свободен, Невский. Проваливай на все четыре. Завтра улаживай дела. Прощайся с друзьями. Пей водку. А послезавтра, ровно в восемь, – здесь, как штык. Бритый налысо. И без фокусов. Я предупредил.

– И где же, если это не страшная военная тайна, так срочно понадобилась моя редчайшая и ценнейшая из профессий?! – предчувствуя еще одну страшную новость, тихо, сквозь зубы, процедил Влад. В эту секунду он готов был одним ударом убить этого сломавшего ему жизнь и спортивную карьеру рахитного сморчка с перхотью на погонах.

– А где у нас дольше всего служат? – с отчетливо читающимся на крысином лице кайфом нанес завершающий удар капитан. – На флоте! На нем, родимом... Я был не прав. В Ленинград ты все-таки попадешь, но долго там не задержишься. Твоя партия, Невский, направляется в Заполярье. На Северный флот, в город-герой Мурманск. С чем тебя, собственно, и поздравляю. Еще вопросы?!

– В Риге два училища судоремонтников, – чуть дрогнувшим голосом произнес Влад. – Одно из них, сорок шестое, относится как раз к военному судоремонтному заводу. И там тоже есть выпускной курс судовых электриков. Тридцать человек. А ты... выбрал гражданского. Именно меня. Именно сейчас!

– Во-первых, не «ты», а «товарищ капитан», – расправив тощую грудь, буром попер побледневший от такой неслыханной наглости Павленко. – Во-вторых, да будет тебе известно, в нашем районе таких, как ты, всего девять человек. И все до одного, кроме тебя, клоуна с фальшивыми мышцами, до сегодняшнего дня уже были расписаны в ВМФ! А в-третьих... если через пять секунд ты не уберешься отсюда, я позову наряд! Вон отсюда, наглец! Я сказал – во-о-н!!! – Взорвался капитан, перейдя на истеричный крик и брызгая слюной из пахнущего помойкой рта.

Отступив на шаг назад и молча утерев лицо жесткой от мозолей ладонью, Невский в последний раз окинул плюгавую тыловую крысу испепеляющим взглядом, развернулся и вышел, мягко прикрыв за собой дверь: «Хочешь истерики, сволочь? Не дождешься».

Выезжая из ворот военкомата, все еще пребывающий в трансе Влад зазевался и едва лоб в лоб не столкнулся с несущимся вниз по горке тяжелым самосвалом. Его моментально прошиб холодный пот. Взяв себя в руки, Невский впервые в жизни перекрестился и, строго соблюдая черепаший скоростной режим в шестьдесят кэмэ, поехал к матери в поликлинику. Сообщить не слишком радостную весть единственному в мире родному человеку...

Вера Ивановна выслушала сына, вздохнула, секунду подумала и решительно сняла трубку телефона.

– Кому ты звонишь? – угрюмо поинтересовался Влад.

– Иосифу Моисеевичу, – быстро вращая телефонный диск, ответила Вера Ивановна.

– Гурвичу? – фыркнул Невский, вспомнив похожего на круглый волосатый мячик в подтяжках пожилого вдовца-филателиста, года два назад пытавшегося безуспешно, хотя и навязчиво, приударить за мамой. – Чем он может помочь, этот мухомор? Продать со скидкой блок залежалых марок, чтобы было что наклеивать на конверты?

– Этот человек не так прост и наивен, как старается казаться, – вздохнула мама. – Филателия – это только фасад. Я никогда тебе не говорила раньше... Иногда у меня складывалось ощущение, что для него вообще нет ничего невозможного. Что достаточно одного его слова – и решатся любые проблемы. От поступления тупого отпрыска в блатной вуз до предоставления нужному человеку вне очереди новой «Волги».