Крест в законе

- Ну, сначала рассказывай, - сосредоточенно произнес он.

- Ты обратил внимание на то, что у вашего дома больше не дежурит малиновый «додж»?

- Естественно, - спокойно ответил Андрей. - Но он исчез только сегодня, в семь часов утра. Может, им просто надоело следить за мной? - При этом Таганка иронично улыбнулся. - Какой им интерес висеть на хвосте у замечательного парня Андрея Таганцева, который к тому же, не гражданин Таганцев теперь, а мистер Майкл Шторм!

- Не говори глупости! - раздраженно сказал ему Честер. - За тобой следили люди полковника Извекова.

- И что с того?

- Важно то, что они решили неожиданно снять это наблюдение.

- Алекс! Я тебя умоляю! Не надо паники! За мною столько раз следили, что я к этому уже привык. Посмотришь, бывало, в окно: нет слежки! Считай, что день не задался. И уже как-то неуютно себя чувствуешь, как будто и не нужен никому…

- Снова ты глупости говоришь. Но я советую тебе прислушаться к моим словам.

- Хорошо, извини, - уже вполне серьезно проговорил Таганцев. - Просто когда я по-настоящему начинаю нервничать, меня словесный понос пробирает. Я слушаю тебя внимательно, Алекс.

- Не было бы за тобой никакой слежки, если бы я с самого начала понял, что мой давний друг Николай Извеков во всей этой заварушке с тобой преследует не государственные, а личные, корыстные интересы.

- А разве не могут его личные интересы пересекаться с государственными?

- В данном конкретном случае - нет. Я уверен: Извеков выполняет частный заказ кого-то из высоких чиновников Российского правительства.

- Откуда такая уверенность?

- В противном случае было бы логично объявить тебя официально в международный розыск и привлечь к этому делу Интерпол. Твои русские враги не сделали этого. Почему?

- Почему? - переспросил Таганка.

- Потому что Интерпол не примет их голословных обвинений, а потребует весомой доказательной базы, чтобы заочно признать тебя лицом, преступившим закон и опасным для международного сообщества. Это тебе не шутки! На самом деле и меня мое руководство ориентировало на то, что ты замешан в торговле наркотиками и оружием. Мой шеф, Дэниэл Розович, долго пытался убедить меня в том, что так оно и есть.

- Ты хочешь сказать, что нечистые на руку чиновники из Москвы и твое руководство в Америке повязаны между собой одними темными делишками?

- Я ничего не хочу сказать! - воскликнул Честер. - Но я точно знаю, что сегодня - именно сегодня! - полковник Извеков получил карт-бланш.

- В каком смысле?

- Можешь считать, что ему выдали лицензию на отстрел Андрея Таганцева и Анастасии Рубиновой! Так понятнее?!

- Так - понятнее, - ответил Андрей. - Настя! - позвал он.

- Да, Андрюша! - Настя уже спускалась по деревянной широкой лестнице со второго этажа, где располагалась ее спальня.

- Немедленно собирайся. Мы срочно уезжаем.

Она замерла лишь на мгновение. Но тут же трезво оценила ситуацию и не стала задавать лишних вопросов.

- Мне нужно полчаса, - сказала она.

- Ну, полчаса, наверное, у вас есть, - согласился Алекс Честер. - Не затягивайте.

- Я быстро, - сказала Настя и метнулась в комнату - собирать вещи.

- Микрочип у тебя? - спросил Честер.

- Да, все в порядке, - ответил Андрей.

- Береги его. И обязательно довези до Москвы. Этот чип - твой единственный шанс, Андрей, сохранить свою жизнь.

- Я все понимаю, Алекс. И неужели ты думаешь, что я о своей жизни забочусь меньше твоего?

- Не знаю, не знаю… - задумчиво произнес Честер. - Если объективно рассмотреть твою биографию, может создаться устойчивое впечатление, что тебе на самого себя наплевать с высокой крыши.

- У нас говорят - наплевать с высокой колокольни, - поправил Таганцев. - А мне и вправду раньше было наплевать. Жить по-настоящему захотелось только теперь, когда проверенные, как казалось, друзья предали, а рядом осталась только любимая женщина.

- Но ведь не один остался, Андрей! Значит, просто обязан выжить!

- Ты прав - обязан. Знаешь, еще по молодости лет все казалось возможным, не существовало никаких преград. Дерзким был, безрассудным и обманывал себя тем, что все, мол, еще впереди. Думал, что брошу когда-нибудь бандитствовать и заживу нормальной человеческой жизнью. Позже пришла зрелость. И с ней полнейшее осознание того, что ничего уже изменить нельзя. Понял с известной долей разочарования, что не все в этом мире мне под силу, что выше головы не прыгнешь. И если попал в криминальную колею, то из нее уже не выбраться по гроб жизни. Лет тридцать мне было, когда впервые применил к себе фразу «рожденный ползать летать не может»…

- А сейчас как думаешь? - вовремя спросил Честер.

- А сейчас деваться мне некуда! - улыбнулся в ответ Таганка. - Поэтому думаю, что рожденный ползать - пролезет всюду!!!

- Тогда - торопись. Скоро здесь будет Извеков.

- Через пятнадцать минут мы можем выезжать. - Таганка мельком взглянул на часы.

- Не можете! - неожиданно раздался голос, потрясший до крайности всех присутствующих.

Этот голос принадлежал полковнику Николаю Извекову, объявившемуся в доме Андрея Таганцева гораздо раньше, чем все ожидали.

- Не можете вы никуда выехать, господа хорошие! - повторил Извеков, входя в помещение и держа перед собой заряженный пистолет-пулемет «узи» израильского производства. - Никому не делать резких движений. Я предупреждаю: стреляю без промаха.

Этот вид автоматического стрелкового оружия был хорошо знаком и Таганке, и, тем более, Честеру. Пистолет-пулемет, по сути автомат, изобретенный, кстати, русским эмигрантом, слинявшим из Советского Союза в Израиль на волне разбушевавшегося в свое время диссидентства, славился ни с чем не сравнимой скорострельностью, высокой кучностью стрельбы и достаточно внушительной убойной силой. Кроме того, в стрелковых способностях полковника ФСБ, прошедшего к тому же «хорошую практику» в Афганистане, сомневаться не приходилось.

Алекс и Андрей замерли там, где стояли, и каждый по-своему старался оценить возникшую критическую ситуацию. На все про все у Таганки и Честера было всего несколько секунд. Долго любоваться ими Извеков явно не собирался. Либо сразу пристрелит обоих, либо предпримет еще какие-то действия.