Выигрыш — смерть

Дальнейшее мне трудно описать. Чуть тронутая увяданием, и от того еще более притягательная женщина, освобожденная алкоголем от всяких условностей, и ошалевший от долгого воздержания юнец — чем мы могли заняться?

Я проснулся, когда на улице едва серело. Людмила с трудом открыла один глаз:

— Где я?

— …

Тут же она открыла другой и деловито потребовала:

— А ну, марш в ванную! — и я поспешил выполнить столь решительный приказ.

Странная это штука — взаимная тяга мужчины и женщины. Она приходит внезапно и оставляет нас по утрам, когда сигареты кончились, вино выпито и страсть насытилась. Но как хорошо, что есть и такая любовь — пьяная, гостиничная, мимолетная и нелепая. Я стоял в ванной голый на холодном кафеле, и на душе у меня было легко. Конечно, я не Аркадий и не артист, и уж наверняка не сексуальный маньяк, но сегодня со мной была красивая женщина, актриса, которая живет в другом мире, где водятся красавчики Аркадии и дикари Кости…

— Заходи, дружок…

Людмила уже оделась и причесалась. Смотрела она на меня без тени смущения.

— Ну, — сказала она, — что ты не Аркадий, я, положим, поняла сразу. Но ты парень находчивый. И понравился мне.

— И ты мне тоже.

— Пусть это останется нашей маленькой тайной, хорошо?

Так и закончилось это гостиничное приключение. И я с отвращением подумал о наших стендах и вымпелах…

Переезд в Котлас знаменовал заключительный этап поездки. Чтобы не беспокоиться о деньгах, мы перевели их в аккредитивы. При всех потерях и убытках сумма получилась внушительная. Третий день пребывания в Архангельской области не предвещал неожиданностей. На очереди стоял совхоз «Аврора». Председатель свалил приемку работы на парторга, а сам подался на поля. Парторг, не придираясь к недоделкам, подмахнул акт приемки и, не поддаваясь на уговоры остаться до момента расчета по договору, пошел в сельсовет на совещание.

Но… прилизанная мышка в строгих квадратных очках — бухгалтер — вдруг спросила:

— А какой номер вашего счета? Куда перечислять деньги?

— Мы частные лица и получаем наличными.

— Частные лица, торгующие наглядной агитацией? Разве мало организаций, поставляющих такую продукцию по перечислению?

Венька высунулся, как всегда, не вовремя:

— Неужели вы не понимаете, что некуда нам перечислять. Все платят наличными и вы платите! Договор-то подписан председателем!

— За финансы здесь отвечаю я. Председатель подписал, а ревизоры спросят с меня. Если районное управление даст распоряжение — тогда другое дело.

Она сняла трубку и на удивление быстро дозвонилась в город.

— Тамара Павловна? «Аврора» вас беспокоит. Здесь у меня художники, требуют оплаты наличными… Ни в коем случае?.. Я так и думала. Это не они получили в «Победителе»? Сейчас спрошу…

— В управлении интересуются, стенды в Максимовку вы привозили?

Ну, змея очковая!

— Вас просят взять трубку!

— Говорит главный бухгалтер райсельхозуправления Антошина. На выплативших вам деньги работников колхоза «Победитель» будет наложен начет. Если вы люди порядочные, верните деньги в кассу. Как же! Разбежались!

— Лучше это сделать добровольно, а не то взыщем через суд. И дальше можете не пытаться реализовать свою мазню.

— Тамара Петровна…

— Павловна, — перебила трубка.

— Не нужно спешить с выводами. Я заеду к вам, и мы, я думаю, найдем компромиссное решение.

— Приезжайте, поговорим.

— Может разрешите хоть с «Авророй» уладить дело?

— И не думайте.

Послышались короткие гудки. Подоспевший парторг только руками развел:

— Что я могу сделать? Акт приемки я подписал, председателя выделить средства уговорил, а над бухгалтерией не властен. Решайте вопрос в Котласе.

Нам даже дали машину до города.

Тамара Павловна оказалась суховатой чистенькой старушкой, чем-то напоминающей учительницу старой школы. Самый опасный тип!

— Увезти из района тридцать тысяч за халтуру я вам не позволю, а чтобы вы не тратили понапрасну время, можете убедиться в надежности принятых мер.

Она набрала телефоны двоих хозяйств-заказчиков, и оба с готовностью отказались от оплаты заказов.

— Можете ознакомиться со списком.

Тамара Павловна придвинула листок, где без единого пропуска были перечислены все наши клиенты и суммы, на которые заключались договора.

— Советую вам договориться с какой-либо организацией, чтобы колхозы перечислили туда деньги, а вам выплатили зарплату. Наличных не будет, не надейтесь. Но договорные суммы придется урезать наполовину, А в «Победитель» деньги верните.

Ситуация складывалась тупиковая. Если эти тридцать тысяч уйдут из рук, то наша прибыль окажется мизерной. Предстоит ведь платить Гураму за работу. В аккредитивах мы имели около сорока тысяч, но случись какая-нибудь неожиданность и мы банкроты!

Глист погрузился в раздумье. Кожа гармошкой собралась у него на лбу, свидетельствуя о том, что мозг ««го работает на пределе возможностей.

— Может, вышлем деньги в Донецк по почте?

— И сразу будем иметь дело с органами…

— А что делать?

— Я поеду в Донецк, а ты к старухе, где хранится наша работа.

— Дураков нет! Поехали вместе!

— Слушай, Веня, ты брось эту самодеятельность, на все отвечаю я. Какой смысл в двойных расходах? Может, Гурам найдет выход, придется лететь назад…

— Ничего, слетаю за свой счет, три тысячи заработал…

— Дело твое… Но это не самая выгодная комбинация. Тогда здесь останусь я. Телефон старухи ты знаешь. Позвонишь, что там Гурам решит.

В аэропорту я всучил Веньке все свои вещи. Смотреть на обвешанного сумками Глиста было смешно. 1р я его не жалел — сам напросился. Расстались мы дружески.

А с утра я сел на телефон.

— Добрый день, художники беспокоят. Мы тут при вели стенды на пять тысяч, но посовещались и решили связи с путаницей в этих, как их — наличных-безналичных, отдать всю работу за тысячу. Войдите в положение, не везти же обратно. — В восьми случаях из десяти подействовало. Все-таки люди здесь славные. И пусть вместо тридцати тысяч я выручил пять, но эти деньги не нужно было делить на двоих.

А вечером — звонок из Донецка. Говорил Гурам.

— Привет, Дима. Жаль, что так вышло, мне Веня нее рассказал. Я взял у него на всякий случай аккредитивы. Что тут поделаешь… Не смог ты уломать эту мымру?

— Никак, еще грозится и милицию навести… Орет — халтурщики, спекулянты.

— Мотай домой. Захвати с собой чеканку, я ее верну мастеру — хоть что-то получишь…

Через день я вылетел в Москву. В Быково бойкие таксисты предлагали услуги. Мой багаж помещался в полиэтиленовом мешке и можно было ехать автобусом, но с такими деньгами в кармане — уж извините!

Пожилой водитель не менее пожилой «Волги» привычно крутил баранку. Вот и Курский. После перебранки с кассиршей и тумаков, полученных в очереди, худшее позади. Можно мирно покурить в полумраке вокзальной площади.

— Возьмем выпить и через полчаса вернемся. Здесь рядом, по счетчику трешка, — горячо убеждал краснорожего, затянутого в кожу детину парень в кепке и лохматом свитере. Что-то в нем мне показалось знакомым.

Я обошел спорящих и заглянул в лицо парню. Алик! Вот так встреча! Однако Алик реагировал странно. Он повел себя так, будто мы расстались не позднее, чем вчера. Уныло поздоровался и отвернулся к собеседнику.

— Не узнаешь, Алик?

Алик наконец отклеился от мрачного типа и пожал мне руку.

— Это Валера, — кивнул он в сторону краснорожего. — Знакомься.

Тот с ленцой протянул пухлую лапу с ободранными костяшками. Такой сначала бьет, а потом разбирается. Наколотый на пальце крест с двумя косыми перекладинами подтверждал предположение.

— Ну, что, Алик, ребра на месте? На мягкое дно нырнул?

Алик довольно ухмыльнулся, покосившись на спутника. Тот утвердительно кивнул.

— Да, это тебе не фотоволынка — здесь деньги верные!

Суть их комбинации состояла в том, что Алик с видом выпивохи при деньгах выискивал на вокзале собутыльника, желательно северянина, едущего в отпуск на юг. Редко кто отказывался смотаться с ним за бутылочкой в кафе неподалеку от вокзала, тем более, что «свой» таксист соглашался подвезти «почти за так». Едва отвалив от вокзала, машина ломалась. Водитель лез под капот: «Сейчас, тут делов на две минуты…» Алик, хлопая по карманам в поисках сигарет, «случайно» вытаскивал колоду карт.