Выигрыш — смерть

— Подавится. Ты как хочешь, а я возвращаюсь в Донецк.

— А я что? Буду сидеть и ждать, пока Серик мне кишки выпустит? Лучше б я на заводе остался…

— Ну, пошел травить… Успеешь еще к своим болторезам. А что касается денег — тут меня Наташа навела на одну мыслишку. Чем ждать, пока нам дадут по шапке, стоит попробовать эту шапку выгодно купить.

Такси подвернулось сразу.

— Что ищете, ребята? — водитель, пожилой лысоватый пузан с шустрыми глазками-щелочками, но непохожий на казаха, явно заинтересовался нами.

— Шапки хотим посмотреть. Говорят, тут их можно купить подешевле.

— Надо искать хороших людей. Вы, вижу, ребята деловые. Все меха здесь мы, татары, держим. Познакомлю вас кое с кем. Товар возьмете на дому. Давайте зелененькую — и столкуемся.

Сошлись на тридцатке. На рынке таксист ловко скользнул между рядами.

— Плакала наша тридцатка. «Фонарь» повесил, — Алик растерянно помял рыжую шапку.

— Сколько просишь, хозяин?

— Сто тридцать, — гвардейского роста парень сверкнул золотозубой улыбкой.

— Скинь десятку! — начал торговаться Алик.

— Ни рубля. Смотри, какая красавица!

Алик вынул деньги и бросил шапку в сумку.

— Здесь долго «светить» не стоит, — я взял Алика за руку. — Еще неизвестно, что это за водила. Давай-ка сами прошвырнемся по базару.

Внезапно из толпы вынырнул таксист. За ним шел старик с серебристой жидкой бородкой, смахивавшей на козлиную.

— Рахим, — представился, не подавая руки, козлобородый. — Шапка есть. Сколько надо, столько сделаем. На базар ходить не будешь. Все дам. Сурок, ондатра, лиса немного есть. Каких надо? Все равно, почти вся шапка здесь моя. Поехали в город, через час будете с товаром.

У ворот мы уселись на заднее сидение юркого «Москвича». Водитель — молодой парень с незапоминающимся лицом — всю дорогу молчал. Да и старик разговора не поддерживал. На всякий случай я запомнил номер машины.

Дом, куда мы приехали, располагался почти в центре города. На последнем, пятом этаже за обшарпанной дверью обнаружились такие же ободранные стены. Старик отпер амбарный замок на огромном сундуке. Порылся и начал выкладывать из сундука шапки. Цена была в среднем на десятку ниже, чем на базаре.

— Ты смотри, товар какой! Бери, жалеть не будешь, — Рахим мял меха, выворачивал шапки изнанкой, дул в ворс.

Мы отобрали два десятка шапок: пять рыжих и пятнадцать крашеных. Все они поместились в одной сумке.

Шофер аккуратно припарковал машину у привокзального магазина и так же молча, не прощаясь, рванул с места, едва я захлопнул дверцу. Привычная вокзальная толчея притупила внимание. Однако вскоре я почувствовал на себе чей-то взгляд. Приземистый, темноволосый мужчина. Кажется, я приметил его еще на базаре.

Мы старались затеряться в толпе, но наши куртки и джинсы разительно отличались от швейной продукции местного комбината. Мы купили билеты на скорый «Россия».

Через несколько минут передо мной выросли две фигуры: милиционер и некто в штатском.

— Попрошу предъявить документы!

— Пожалуйста, — помятый паспорт у меня всегда наготове…

Штатский задумчиво перелистывает его, внимательно изучает штамп и прописку, вертит в руках билет.

— А где же ваши вещи, товарищ Лемешко?

— Все свое ношу с собой. Не люблю уподобляться верблюду.

— Вы прекрасно понимаете, о чем речь. Кому вы брали второй билет? С этим человеком вы были на рынке? — Штатский внимательно осматривается, но Алика уже и след простыл.

— А кто вы, собственно, такой? И почему я перед вами должен отчитываться?

Темноволосый сует мне под нос красную книжечку.

— Капитан Кравцов, транспортная милиция. Советую не кипятиться, а то задержим часа на три, и поезд уйдет без вас. Проверка документов — дело обычное, возмущаться здесь нечем. Можете быть свободны.

«Скорый поезд Владивосток — Москва опаздывает на один час», — прохрипел динамик.

Алика не было видно. Что делать?

Подошел, наконец, поезд. Цепкий взгляд капитана не отпускал меня. Пришлось садиться в вагон. Впереди двое суток поездной тоски. Час до ближайшей станции Мамлютки тянулся изнурительно долго.

Вот, слава богу, и Мам лютка. Проводница вразвалку пошла открывать. Перебранка на пероне заставила меня выглянуть в окно. Там собственной персоной маячил Алик, пререкаясь с проводницей. Я пулей вылетел из вагона.

— Вот билет!

Место для Алика нашлось рядом. Он тут же возбужденно заговорил.

— Нас «выпасли» на базаре. Возможно, Рахим. Так открыто торговать мехами можно только стуча в контору. Сдал одного-двух в месяц — и работай на здоровье. Девчонка на вокзале классная попалась, шлюшка, но умница какая! Я ей дал червонец — и она все сделала. Подвела к водиле вокзальному, тот и отвез меня за шапку в Мамлютку. А куда деваться — могли все потерять!

Алику казалось, что я способен пожалеть о шапке.

— Еще и четвертак сдачи дал. А в Мамлютке билетов нет, хоть вешайся… Ну, хорошо то, что хорошо кончается.

Вдвоем дорога показалась не такой долгой. Вот и родной вокзал. И тут впервые меня кольнула мысль о Гураме… Ладно, прорвемся.

— До завтра. — Я пожал Алику руку, — созвонимся. Пусть рухлядь пока у тебя.

Алик направился было к такси, но внезапно остановился.

— А вдруг что — кому отвечать? Давай-ка, забирай свою долю. Поехали ко мне.

Из рассказов Алика я знал, что его отец военный, мать преподает в институте. И действительно — в доме достаток бросался в глаза. Все добротно, дорого и на многие годы. Ценное дерево, хрусталь, текинские ковры…

Мы разделили шапки, и тут зазвонил телефон.

— Мама, я приехал. Хорошо, что позвонила. Что? Давно? Ну ладно, не переживай, все нормально. До вечера.

Алик положил трубку, покусывая губу.

— Приходили уже, нами интересовались. Наверное, Гурамовы штучки. Надо шапки побыстрее толкнуть.

На улице я долго ловил такси. Да, эти тысячи они нам просто так не отдадут. Возле подъезда моего дома околачивался Венька Глист, забулдыга и неисчерпаемый кладезь анекдотов.

— Привет, Димуля! Приплыл-таки в родные края! Не грех и спрыснуть такое дело. Пока ты туда-сюда, я за бутылочкой смотаюсь. Есть разговор.

Безобидный Глист за бутылку мог выдать точную информацию.

Дома все оказалось по-прежнему. Чисто и уютно, но как-то убого. Этакое семейное однозарплатное гнездышко советского человека. Но родное, что ни говори. Вот и Венька — звонок в дверь. На всякий случай я глянул в кругляшок глазка.

— Заходи, чего растрезвонился. Давай на кухню, там и покурить можно.

Разлили, Глист махнул полстакана и сразу же начал рассказывать.

— Ты, Дима, влип в историю. Приезжали какие-то деляги, сказали, что достанут и на морском дне. Лучше тебе объявиться самому.

— Разберусь. Какие быстрые… И тебе дело найдется. Есть товар на сдачу…

Лицо Глиста приобрело значительное выражение.

— Сука буду… Помнишь Марину? Она на рынке работает, в комиссионном. Там сдается все, что угодно. Сейчас можем и ехать. А еще лучше — вечерком поужинаем где-нибудь вместе. Я вас познакомлю.

— Завтра в семь у «Центрального», но смотри — пропьешь дело, сам будешь виноват.

Веня бросил грустый взгляд на бутылку.

— Ну, ладно, будь. Завтра в семь.

Поистине, будущее для нас темно! Кто мог предугадать, что стройная блондинка, ожидавшая меня у «Центрального» вместе с угодливым Глистом, меньше чем через год станет моей женой!

Выпили изрядно. Оркестр наяривал лезгинку. Хрустальные люстры мутно сияли в табачном дыму. Марина оказалась девушкой неглупой. Что ее могло связывать с опустившимся Глистом, который через час набрался до полной немоты? Меня, впрочем, тоже покачивало. Полчаса ловили такси. Все попытки избавиться от Глиста ни к чему не привели. Наконец, частник за червонец развез нас по домам. Записка с Марининым телефоном лежала в кармане брюк, подбрасывая пищу воображению.

Утром в голове гудели похмельные колокола. Пришлось поправляться портвейном. Я с трудом дотащился на разболтанном троллейбусе до рынка.