Фарт

В какой-то, не уточненный внутренним расследованием, момент капитан Похотько воскликнул:

– А как же мой боевой товарищ! Ему тоже хочется женского тела!

И с этими словами вытащил своего табельного друга – пистолет Макарова, не только вытащил, но и вставил его одной из девиц туда, куда обычно и вставляют мужчины.

В этот момент раздался натужный бой часов, и капитан Похотько с испугу нажал на курок… Пуля вылетела из девичьего живота и попала в корпус часов. И теперь на старом дереве красовалась продолговатая вмятина.

Девицу списали, вторую, которая тронулась от случившегося умом, положили в психушку, капитан Похотько стал старлеем и отправился служить в колонию строгого режима за Северным Полярным кругом, а вот судьба подполковника Курвенко решалась долго и мучительно. В конце концов его покровители оказались сильнее его недругов и он остался на своем посту и с тех пор запомнил главную в своей служебной жизни истину – женщина в его кабинете приносит только беду. Об этом и напоминали старые рассохшиеся часы напротив служебного стола полковника Курвенко.

Мужчиной он был самостоятельным и крепким и другим, конечно, быть не мог, потому что должность начальника тюрьмы предполагает силу, твердость и безжалостность. Курвенко не вникал в дела заключенных более, чем того требовала должностная инструкция, и это было совершенно разумно. Виновен или не виновен тот или другой заключенный – решал суд, а его, Курвенко, делом было содержание злодеев в тюрьме, с чем он справлялся до сих пор вполне успешно.

Бунты и прочие стихийные проявления недовольства он пресекал жестоко и хладнокровно, зная, что это вовсе не принципиальные выступления людей, знающих, что им нужно, а просто выплескивающиеся время от времени отчаяние и скука.

Но на этот раз в Бутырке происходило что-то совершенно особенное.

С самого утра в тюрьме царила подозрительная тишина, не нарушаемая даже обычными выкриками тех, кому было наплевать на все, включая даже какие-то общие поганки, а потом вдруг все без исключения зэки отказались от завтрака.

Вертухаи бегали по коридорам, крича, что сгноят всех в карцере, а в ответ летели матюги и предложения поцеловать всех в задницу или сделать всем минет.

Но постепенно обстановка прояснилась, и Курвенко понял, что недовольство вызвано неизвестно как просочившейся из его кабинета информацией о том, что некоего Константина Разина, знаменитого вора в законе, недавно привезенного из Штатов, желает получить Матросская Тишина.

Урки угрожали голодовкой, самоубийствами и поджогом тюрьмы.

Сначала Курвенко привычно кривился, слушая доклады офицеров, потом забеспокоился, а полчаса назад к нему в кабинет явилась какая-то совершенно невиданная брюнетистая красотка из ФСБ, уселась в кресло и положила ногу на ногу так высоко, что Курвенко увидел, какого цвета ее узкие трусы. В это-то время подлые часы и начали хрипло бить. Курвенко посмотрел на них, потом на сидевшую напротив него красотку и понял – быть беде.

А брюнетка начала спокойным, но уверенным тоном излагать ему вещи, которым он сначала не поверил, но когда услышал некоторые подробности своей личной биографии, а также никому не известные детали служебных событий с его участием, его прошиб пот. Красавица тем временем, обворожительно улыбаясь, продолжала рассказывать ему такие вещи, о которых могли знать только очень немногие люди, и большая часть из них уже переселилась в лучший, как все надеются, мир.

Курвенко был разбит и, наконец поняв, что находится в капкане, сделал лучший в такой ситуации ход. Он встал, подошел к сейфу, достал из него бутылку коньяка, налил себе полный стакан и залпом выпил его.

Усевшись на свое место, он с ненавистью посмотрел на брюнетку и спросил:

– Что я должен сделать?

Ответ не занял больше одной минуты, и Курвенко понял, что лучше последовать рекомендациям коварной красотки, чем…

В общем, если он откажется – ему конец.

Во всех смыслах. Потому что если он не застрелится сам, ему охотно помогут другие, те, с кем он был связан крепкой паутиной личных, а также служебных, но далеко вышедших за все мыслимые рамки отношений.

И это сейчас, когда жизнь только начала налаживаться, горестно подумал полковник. Хотя налаживаться у него жизнь начала с получением первой большой звезды, а сейчас, даже по американским меркам, его уровень жизни был много выше среднего.

Брюнетка улыбнулась на прощанье и ушла, а Курвенко вызвал помощника и коротко, но очень убедительно растолковал ему, что он, капитан Беленький, должен сделать в кратчайший срок. И этот срок исчислялся всего лишь одним часом.

Беленький, прищурившись, выслушал Курвенко, кивнул, а потом, чуть склонившись к вросшему в кресло начальнику, негромко спросил:

– Что, так плохо?

Курвенко кивнул и сказал:

– Давай, капитан, иди. Раньше сядешь – раньше выйдешь.

Беленький развернулся и быстро вышел из кабинета.

Восьмиугольные часы щелкнули и показали ровно четыре.

Дверь кабинета отворилась, и на пороге показался Беленький.

– Ну? – Курвенко подался вперед, – все?

– Все, – Беленький подошел к столу и аккуратно положил на него несколько листов бумаги, – здесь заключение о смерти, приказ о снятии с пищевого и вещевого довольствия и все прочее.

– Какой диагноз?

– Острая коронарная недостаточность.

– Увезли?

– Увезли. Она и увезла. С ней еще двое амбалов были на микроавтобусе.

– Знала, сука, что делает, – едва слышно пробормотал Курвенко.

– Что вы говорите? – переспросил Беленький.

– Так, ничего. Выпить хочешь?

Курвенко, кряхтя, встал и подошел к сейфу.

– Выпить… – Беленький посмотрел на часы, – а что, пожалуй, можно. Так что же такое стряслось, товарищ полковник?

– Что стряслось, говоришь… – Курвенко, держа бутылку и стаканы, уселся в кресло, – да ничего особенного. Просто мне удалось выжить.

Девяносто часов назад я сидел в «Боинге», пересекавшем черное небо над Атлантическим океаном. Теперь я сижу в точно таком же «Боинге», который летит в противоположную сторону.

Ну что за ерунда такая! Совсем жизни не стало – то туда, то сюда, то «вы арестованы», то – замри-умри-воскресни… То тебе Игроки какие-то, потом тут же камера, зэки с чифиром, прапоры вонючие, затем тюремная больничка, справка о смерти, какие-то темные личности из ФСБ, потом опять Внуково, черт знает что!