Без Надежды

И надо было для этого всего ничего. Удачно обнести «Северо-Запад».

И еще, чтобы у Светки все было нормально.

Вот уж никогда раньше не подумал бы, что ее благополучие может стать для меня одной из основных составляющих моего собственного маленького счастья.

Уже начало смеркаться, когда механизатор ООО «Агропромпредприятие „Ферма Победа“ дядя Паша Кабанов остановил свой „Беларусь“ возле оврага и, сунув в рот дешевую сигарету, выбрался из кабины. Перед самым поворотом он обратил внимание на выделявшуюся на фоне белого снега бурую полосу разрыхленной, вывороченной наружу земли. „Никак опять кого юзом в балку стащило?“ – сразу догадался пожилой тракторист, проживший в здешних местах пятьдесят восемь лет. На его веку в эту проклятую пропасть машины падали с периодичностью по одной в два-три года. Еще чаще в овраг улетали пьяные мотоциклисты. „И кто на этот раз?“ – дядя Паша подошел к краю обрыва, не торопясь чиркнул спичкой, прикурил и лишь после этого посмотрел вниз.

Первым в глаза ему бросился остов сгоревшего внедорожника. Потом он заметил и искореженную синенькую «восьмерку».

– Вот блин, – пошевелил прилипшей к нижней губе сигаретой Кабанов и добавил еще несколько емких коротких фраз. Понятно, каких. – Сразу две. Вот ведь блин, – повторил он самое безобидное слово из богатого словесного арсенала, которым владел. – И как умудрились?

Первым порывом было мотать поскорее отсюда. Как можно дальше! Домой! А то придется теперь тратить время, давать в мусарне показания о том, как обнаружил две разбитые легковушки. Ктонибудь из молодых, конечно, поступил бы именно так – поспешил бы свалить. А дальше делал бы вид: мол, да, проезжал мимо этого места, но в сумерках ничего не заметил. Но дядя Паша с тех пор, как еще летом бросил потреблять алкоголь, стал человеком ответственным. И не мог он уехать отсюда, не убедившись в том, что внизу не осталось живых, которым, возможно, нужна помощь.

Кабанов выплюнул окурок на снег и осторожно, бочком, начал спускаться по крутому скользкому склону.

Свету он сперва не заметил, уделив все внимание сгоревшей «Ниве». Если приглядеться внимательнее, то внутри нее можно было разглядеть два обугленных трупа. Два трупа, точно, – для того, чтобы это понять, не надо было даже включать воображение.

– Ну, дела, – пробормотал дядя Паша и обратил взор на «восьмерку». Тогда-то он и заметил мертвую девушку, лежавшую шагах в двадцати от разбитой машины. Кабанов поспешил к ней.

По всей видимости, после аварии девушка нашла в себе силы выбраться из «восьмерки», отползла от нее подальше и там умерла. Снег возле нее был обильно забрызган кровью, но никаких серьезных ран на трупе дядя Паша не обнаружил. Если, конечно, не считать ссадины на темноволосой головке. Но навряд ли из нее могло натечь столько кровищи. Кабанов взял девушку за плечи и, поднатужившись, перевернул ее на спину. Окоченевший труп как лежал, скрючившись, пока его не побеспокоили, так в скрюченном состоянии и остался. Коленки, обтянутые светлыми джинсами, поджаты к самому подбородку. Огромные темнокарие глаза широко открыты. Кабанов двумя заскорузлыми пальцами попытался опустить девушке веки, но у него ничего не вышло.

– Эх, блин, дела, – вздохнул дядя Паша. – Красивая. Молодая. Жить бы да жить. – И принялся снимать с пальца девушки дорогой – никак, с бриллиантами? – перстень. Мертвой красавице он все равно больше не нужен, а вот дочке Маринке в мае рожать. Вот и будет подарок. А еще этот перстень можно загнать, скажем, в ломбард и купить новый двухкамерный холодильник «Стинол», о котором давно мечтает жена Валентина.

В разбитой «восьмерке» Кабанов нашел нарядную модную сумочку. Сначала хотел забрать ее целиком, но потом передумал. Как-никак, там документы, а с этим греха не оберешься. Лучше не рисковать. Жадность до добра не доводит. Дядя Паша ограничился тем, что достал из кошелька деньги – шесть тысяч рублей, его месячная зарплата! Умно оставил три мятых десятки и мелочь – пусть менты не думают, что здесь побывал мародер. Огляделся – не забыл ли чего. И, шумно пыхтя, принялся подниматься наверх, спеша к своему брошенному возле обрыва трактору. Мучительно напрягая мозги, пытался решить: сообщать в мусарню, о том, что обнаружил, или предоставить это почетное право кому-то другому.

Кабанов решил, все-таки позвонить в милицию когда уже ехал по единственной улице своего села. Остановил трактор около сельсовета, на крыльце громко потопал ногами, сбивая с кирзовых сапог снег, и зашел внутрь. Красивая секретарша Тамара оторвалась от монитора компьютера, на котором почти до конца был разложен пасьянс, растянула яркие губки в широкой улыбке, прощебетала:

– Здоров, дядя Паша. Чего ты?

– Дай телефон. Позвонить надо. В милицию. – Кабанов протянул ручищу к белому «Панасонику». – Там в овраге машина валяется. Даже две машины.

– Опять?! – выпучила жирно обведенные глаза секретарша. – Даже две?

– Даже две, – повторил дядя Паша. Добавил: – И мертвецы. – Хмыкнул, бросив взгляд на застывшую секретаршу, набрал «02» и, ожидая соединения, принялся с удовольствием думать о том, что в кармане лежит дорогущий перстень с бриллиантами. И шесть тысяч рублей – его месячная зарплата.

Глава 10

ДЕНЕГ КАК ГРЯЗИ!

Ровно в полночь в нескольких кварталах от «Северо-Запада» и совсем недалеко от опорного пункта вневедомственной охраны мы высадили Челентано.

– Может, помочь чего? – на прощание поинтересовался Сварадзе, забыв, что уже спрашивал об этом десять минут назад.

– Сам справлюсь, – сухо ответил Глеб и, выбравшись из «Эксплорера», зашагал по пустынной, безлюдной улице. В литых резиновых сапогах, защитного цвета брезентовой куртке и с небольшой сумкой через плечо он сейчас был похож на возвращавшегося с вечерней смены рабочего или зажиточного бомжа. Внимание мусоров наш спец по системам охраны не привлек бы.

– Хорошо, – шепотом отметил Серега и медленно поехал к дому, из подвала которого мы собирались проникнуть в короб теплоцентрали. – Пока все хорошо.

«Пока ничего еще и не было, – отметил я про себя. – Это что касается банка. А если брать вообще, то, как раз, пока все дерьмово».