Без Надежды

– Ну и? – нетерпеливо спросил Челентано, когда Серега спустился обратно. – Пусто?

В ответ тот молча пожал плечами.

– Хорошо посмотрел?

– Ну что я, слепой по-твоему, да?! Или дебил? – Сварадзе глухо прокашлялся, сплюнул на свежий снег и хлопнул себя по карману. – Трубка в машине. Набери Светку.

Глеб достал «Моторолу». Откинул крышечку…

Конфетка не отвечала. Причем телефон был включен. Она просто не отвечала!

– Вот теперь геморрой, – пробормотал Челентано. – Пошли в машину. Надо будить Дениса.

Элементарная мысль спросить у водилы «Икаруса», а не сходили ли по пути мужчина и девушка, пришла мне в голову, когда удалось стряхнуть с себя сон, сообразить наконец, где сейчас нахожусь, и осознать, что же произошло – мы какимто немыслимым образом потеряли и Конфетку, и прокурора!

Как раз в тот момент автобус медленно выруливал с площадки вокзала на улицу.

– Вот падла! Не остановим? – Сварадзе повернул ключ зажигания, и двигатель «Эксплорера» мягко заурчал.

– Бесполезняк, – покачал головой Челентано. – Хрен он тебе остановится. Короче, до Ивангорода ему езды меньше часа. Давай двигай туда. Там и спросим. – Он едко ухмыльнулся. – Вот ведь два дурака. Сразу додуматься до этого было нельзя.

– Не два, а три… – самокритично приплюсовал я к Сереге и Глебу себя – дурака. Это усталость.

Эх, если бы не усталость. Если бы додумались сразу.

Тогда, возможно, для Светы все было бы подругому.

Конфетка замерзла. Ноги в осенних сапожках просто окоченели. Вот была бы с ней здесь, в этой деревне, ее верная красненькая «девятка». Как было бы здорово! Но машина брошена возле метро «Проспект Ветеранов», и если ее еще не угнали, стоит сейчас в одиночестве, промерзшая и припорошенная снегом, тесно прижавшись к высокому неприступному поребрику.

Света поежилась и попыталась как-нибудь пристроить ладошки в тоненьких перчатках из лайкры под полой шубки.

Одно хорошо в том, что холодно. Совершенно не тянет в сон, и прокурора она на этот раз не проспит, как это было недавно в автобусе.

Конфетка поднялась со скамейки, попрыгала, пытаясь согреться. Бесполезняк. Ноги были как деревянные, и уже совершенно ничего не ощущали. «А не пойти ли в подъезд? – пришла в голову мысль. – Там хоть и тоже дубак, но все-таки потеплее, чем на улице». Там можно посидеть на ступеньках. Там мимо никак не проскользнет прокурор. Там отвратительно воняет кошачьими ссаками. Подумав об этом, Света брезгливо сморщила носик. Нет, никаких подъездов. Лучше до утра кантоваться на улице. Она задрала левый рукав, поднесла часы к самым глазам и в темноте сумела разглядеть на маленьком циферблатике время – без пятнадцати два. Остается терпеть каких-то пятьшесть часов, а уж потом-то утром удастся отловить какую-нибудь бабульку, заслать ей денег и с ее домашнего телефона отзвониться Денису: пускай приезжает и забирает своего ненаглядного Муху. Света поднесет ему его как на блюдечке…

Она совершила короткую пробежку на месте.

…если до этого не подохнет от холода!

Но подохнуть от холода ей не дали. Морозная ночь в небольшом сладко спящем под первым октябрьским снегом поселке по всем канонам должна была быть спокойной и напрочь лишенной каких-либо событий и приключений. Но каноны для того и существуют, чтобы кто-то пытался их опровергнуть. Первыми такую попытку предприняли трое подвыпивших местных парней, неожиданно нос к носу столкнувшиеся с красавицей-незнакомкой, обреченно топтавшейся возле подъезда, где жил один из этих парней – по имени Леха и с погонялом Косматый.

– А-а-а… – от удивления Леха сразу и не нашел, что сказать, кроме этого «а-а-а». От предчувствия того, что безрадостная скучная ночь может оказаться не такой уж безрадостной, у него сладко заныло что-то внутри. – Привет.

Конфетка с неприязнью оглядела аборигенов, застывших возле нее, как три изваяния. Ничего примечательного – джинсы, дешевые куртки, небритые рожи, – если не считать крепкого духа сивухи. Все трое не отличаются крепким телосложением. Все трое ростом, как бы сказали менты, ниже среднего. «Начнут приставать, отрублю в десять секунд», – спокойно прикинула Света.

– Леша, – представился он и по очереди хлопнул по плечам своих друзей. – Андрей. Валентин. А Вас как зовут?

Черноволосая незнакомка ничего не ответила, но Косматого это не смутило.

– Что случилось? – участливо поинтересовался он. – Почему одна? Почему ночью на улице? И вообще, откуда такая красивая в наших пенатах? Приехала в гости, а никого не оказалось?

«„Пенаты“, – отметила Света. – Колись, умник, где выучил слово. А впрочем, надо отдать тебе должное, не такой уж ты и бухой, несмотря на водочный шмон. И не такой уж тупой. Язычок, вроде, подвешен. В этой глуши можно встретить кого и похуже».

– Так, может, чем-то помочь? – тем временем продолжал распыляться Косматый. – Если найти кого, так только скажи. Я всех здесь знаю. А если пойти некуда, так тоже пожалуйста. Милости просим. – Леха картинно изогнулся в поклоне и протянул обе руки в сторону подъезда, в котором воняло кошками. В котором в одной из квартир затаился прокурор Муха. – Девушка, не торчать же Вам на морозе. Ну скажите хоть слово. Что Вы желаете?

«Чтобы ты поскорее убрался, – подумала Света. – Хотя нет. В первую очередь я желаю позвонить по телефону. Мне это просто жизненно необходимо. А вдруг на той хате, куда меня зазывают, этот телефон как раз и имеется? С другой стороны, а вдруг на той же хате сейчас затаились штук пять местных гоблинов? Простая арифметика: пять плюс еще трое – получается восемь. А с восьмерыми не справлюсь. И меня пустят по кругу. Несладко. Но… играть так играть; рисковать так рисковать».

– У тебя есть телефон? – спросила она.

– Во! Наконец-то услышал голос красавицы! – шумно возликовал Косматый. Двое его дружков, словно телохранители, продолжали молча топтаться у него за спиной и за все время не только не проронили ни единого слова, но даже ни разу не хрюкнули.

«У обоих или интеллект ниже нуля, или в этой компании заправляет мальчик Леша, и друзья не хотят перебивать старшего по званию», – предположила Конфетка, а вслух произнесла: