Авторитет

– Пока да. Дальше не твое дело. Твое дело держать язык за зубами. Завтра получишь премию. Пять штук.

– Спасибо, генацвале, – сдержанно, как и положено седовласому грузину, поблагодарил директор терминала. – Машину себе новую куплю. Старая совсем дошла уже. Как раз пяти тонн не хватало.

– Вот видишь, как все удачно обернулось, – улыбнулся Влад, похлопав мужчину по плечу. – Ладно. Давай, распоряжайся. И проследи, чтобы ни одна тварь нос в контейнер не совала, пока его наглухо не заварят. Сколько тебе надо времени?

– Заварить двери быстро. А вот убрать все пять коробков в самый низ и закрыть, – Вано покачал головой, – придется повозиться. Кран – не метеор. Часа два как минимум. Закончим не раньше десяти.

– Нормально, – успокоил Невский. – У меня сегодня гости. По случаю дня рождения. Так что спать долго не придется. Как управишься – сразу позвони.

– Хорошо. Поздравляю, Владислав Александрович.

– Ладно, ладно. Спасибо, отец родной. Подарочек ты мне уже подогнал, круче некуда. – Рэмбо еще раз окинул взглядом контейнер с наркотиками, взглянул на инкрустированный бриллиантами наручный хронометр «ролекс» и, развернувшись, быстрым шагом направился к лимузину, возле которого курили, не спуская с него глаз, трое телохранителей и личный водитель. Приказал глухо, падая на заднее сиденье:

– Домой. И побыстрее, – а потом, когда кортеж тронулся в обратный путь, раскурил трубку и тихо добавил:

– Надеюсь это последний геморрой. И так перебор.

Но Невский ошибался. Спокойной и безмятежной жизни авторитетного олигарха сегодня наступил конец. Впереди Влада ждала полная внезапных сюрпризов, резких поворотов, звенящая рвущимися от напряжения нервами и густо политая горячей человеческой кровью черная, как южная ночь, и бесконечная, как американский хайвэй, полоса. Достигнув верхней критической точки и замерев на мгновение, его маятник жизни изменил направление и, стремительно набирая скорость и ударную силу, бездушной зловещей кувалдой полетел вниз, круша планы и надежды десятков и сотен людей, ломая и уничтожая всех, кто на свою беду оказался на пути этой дьявольской траектории.

Глава девятая

ОТПУСТИТЕ МЕНЯ В ГИМАЛАИ

Широко разрекламированная в Питере экспозиция картин Рериха в престижной галерее «Арт-бутик», на которой демонстрировались полотна обоих представителей знаменитой династии, отца и сына, Николая и Святослава, являлась выставкой лишь отчасти. Сами картины, числом не более тридцати, среди которых были и всемирно известные раритеты, такие как специально выписанное из рижского художественного музея полотно «Чаша Будды», конечно же наличествовали, однако, кроме их примитивного созерцания, посетителям коммерческой галереи, заплатившим по тысяче пятьсот рублей за вход, устроители мероприятия предлагали весьма приличный фуршет, вступительное выступление искусствоведа, по их же собственному заявлению – «лучшего в России специалиста» по творчеству великих живописцев, демонстрация на полутораметровом плазменном экране документального фильма из личного архива семьи, а также, в качестве гвоздя вечера, аукцион, на который пожелавшие остаться в тени владельцы выставили две ранее неизвестные картины Рериха-младшего, заломив фантастическую по наглости стартовую цену. Так что любой, более-менее здравомыслящий человек понимал, для чего устроителями выставки зажигались пресловутые звезды и устраивалось само мероприятие, весьма и весьма затратное, но сулившее хорошую прибыль в случае успешного завершения торгов. Поэтому случайных людей с улицы здесь просто не могло быть. Мало найдется праздношатающихся зевак или нищих ценителей искусства из числа интеллигенции, способных заплатить такие деньги за входной билет, даже если предоставляется возможность завалить в желудок бутерброд с красной икрой и канапе с копченой лосятиной и запить деликатесы хорошим вином.

Одним словом, Алла не слишком удивилась, когда, прибыв в гордом одиночестве к самому началу светского мероприятия, обнаружила в переполненной галерее исключительно солидную и респектабельную публику, среди которой то и дело мелькали знакомые на весь Питер, а то и на всю страну, холеные улыбающиеся лица. Бизнесмены, актеры, политики, а также их спутники и спутницы. Словом, все, как обычно. Болтались здесь и журналисты, на всякий случай фотографирующие всех прибывающих, и беззастенчиво лезущие с вопросами к особо известным персонам, среди которых, к удивлению Аллы, вдруг оказалась и она сама. Не успела она скинуть шубу в гардеробе и войти в зал, как к ней тут же подскочил всклокоченный рыжеволосый тип с диктофоном в руке, за спиной которого маячил бородатый фотограф.

– Григорий Шварц, газета «Мегаполис плюс». Простите, вы Алла Монро, известная голливудская топ-модель? – скороговоркой выпалил журналюга, сверкая глазами.

– Бывшая модель, – чуть улыбнувшись, спокойно ответила Алла, ловя на себе любопытные взгляды присутствующих. Кое-кто косился украдкой, некоторые, особо воспитанные, открыто показывали на нее пальцем, перешептывались, ухмылялись. Похоже, она снова становится популярной. Проклятый «желтый» журнальчик сделал свое дело. Какникак ее Влад в городе фигура более чем известная. И наверняка – с лихих бандитских времен лично знаком с большей частью собравшихся здесь денежных мешков.

– Топ-модель не бывает бывшей, – тут же нашелся рыжий. – Это как звезда на небе. Даже погаснув, она остается звездой! Чем вы занимаетесь в Петербурге?

– Работаю. Личным секретарем у генерального директора холдинга «НВК-система», – столь же невозмутимо ответила Алла. – И не делайте такое удивленное лицо, словно для вас это новость. Неубедительно.

– О'кей, – кивнул журналист. – Не скрою, с некоторых… э-э… пор о ваших отношениях с господином Невским знают многие.

– Мне все равно, – пожала плечами Алла. – Моя личная жизнь, с кем хочу, с тем и встречаюсь.

– Трудно оспорить, – согласился рыжий и, не тратя драгоценные секунды, затараторил дальше: —Скажите, Алла, всем известно, что после возвращения из Соединенных Штатов вы обращались во многие модельные агентства Москвы и Санкт-Петербурга и везде получили отказ. Об этом сообщали прессе сами руководители агентств. В качестве причин отказа они называли ваш возраст, на тот момент – тридцать четыре года, а так же то, что, предложив свои услуги вы, как бывшая голливудская топ-модель, требовали сильно завышенные суммы за контракт. Это правда?