Авторитет

– Прекрати! – у Невского нервно дернулась щека. В голосе впервые явственно появился металл. – Не зли меня и не строй оскорбленную невинность! – Он замолчал, дал себе возможность пару раз глубоко вздохнуть и продолжил, уже гораздо спокойнее: – Черт возьми, Алла, ты сама отлично знаешь, что для людей моего круга день рождения – это не увеселительная попойка с групповой еблей, а работа! Серьезная работа! Возможность встречи с нужными людьми в домашней обстановке! Я же русским языком тебе сказал – мы сможем провести вместе целые сутки в нашем мотеле, у Выборга. Вдвоем. И там по-настоящему отметить мой день рождения. Но – послезавтра. В субботу. А сегодня у меня большой прием. Я должен ехать к семье, в Сестрорецк.

– Извини, – примирительно сказала секретарша. – Это все нервы. Усталость. У женщин так бывает. Три дня в месяц.

– Ну вот, совсем другое дело, – улыбнулся Влад. – Надеюсь, послезавтра ты будешь в порядке? Перестанешь… раздражаться из-за ерунды?

– Да, уже завтра все будет в порядке.

– Никакая ты не кукла. Я люблю тебя. Просто… все так сложно, бляха! Но мы решим проблему, обещаю. Только не надо на меня давить и наезжать! Я от этого зверею! Поняла? Вот и умница. Что там у нас? – Невский кивнул на дверь.

– Батюшка пришел, из храма Михаила Архангела. Отец Иоанн. Видел бы ты выражение его лица, когда он заметил выходящего из твоего кабинета Карташова. Аж потемнел весь.

– Ну и что? Фюрера половина Питера знает, – усмехнулся Невский, беря с подставки курительную трубку и открывая шкатулку с ароматным индийским табаком. – Он же у нас типа патриот. Будущий депутат Госдумы.

– Нет, тут что-то другое, – покачав головой предположила Алла. – Кажется, они лично знакомы. Мне показалось, батюшка, как его здесь увидел, вообще захотел встать и уйти. Но – удержался. Что у него к тебе за дело, если не секрет?

– Я сам не знаю, – закурив трубку, Рэмбо снял пиджак и точным броском швырнул его на диван у стены. Под тонкой белой рубашкой с галстуком отчетливо проступали крепкие упругие мускулы. – Позвонил поздно вечером, попросил о срочной встрече. Где только номер взял, шустряк? Наверняка денег просить будет, типа на ремонт храма. Они все деньги просят. Я давно думал, надо будет на стене огромную репродукцию повесить, по приколу. Картину «Ходоки у Ленина» знаешь? – Невский коротко рассмеялся. – Ладно, пусть заходит, – махнул он рукой, откидываясь на высокую спинку кресла и скрещивая руки на груди.

Аллочка вышла, и почти тут же в кабинет хозяина «НВК-системы» вошел высокий упитанный поп в черной рясе, головном уборе, с большим серебряным крестом на груди, куцей реденькой бороденкой и глубоко посаженными умными глазами.

– День добрый, Владислав Александрович, – поздоровался священник, остановившись на пороге. – Благодарю за то, что нашли время и приняли…

– Полно вам, батюшка. Проходите, присаживайтесь.

Повинуясь жесту Рэмбо, отец Иоанн пересек кабинет и присел напротив безразмерного директорского стола.

– Я вас слушаю, – выпустив струю дыма, сказал Влад. – С чем пришли?

– Дело у меня к вам, Владислав Александрович, – нахмурился священник. – Даже не знаю, с чего начать.

– Начните с самого начала, – предложил Невский.

– Я хорошо знал вашего погибшего еще в девяносто пятом году друга. Антона Искру.

– Индейца? – Рэмбо мгновенно напрягся.

– В то сложное время наш храм только-только вернули православной церкви. До этого в течение полувека там был склад каких-то ядохимикатов. В каком состоянии мы получили храм – вы, видимо, догадываетесь. Добрые люди стали помогать в восстановлении поруганной святыни. Но Антон… он оказался самым активным жертвователем. На его деньги были полностью отремонтированы и покрыты сусальным золотом купола, восстановлены кресты, отреставрированы закрашенные большевиками фрески.

– Тоха не говорил мне об этом, – покачал головой удивленный Влад.

– Он поступил как настоящий верующий христианин. Потому как истинная доброта – это доброта, сделанная в тайне и бескорыстно. Она не нуждается в огласке. Хотя, не скрою, многие нынешние бизнесмены, жертвуя средства на восстановление храмов и благотворительность, стремятся, чтобы это было широко известно, – погладил бороду батюшка. – Антон исповедовался у меня. Я отлично знал, чем он занимается, я знал, что он – бандит. Но для Господа нашего все едино, кто ему служит. Поэтому мы, священники, не делаем различий между прихожанами, между людьми, желающими помочь. Слава богу, наш храм полностью отремонтирован и давно уже открыт для посещений. Так что денег я у вас просить не стану. Вы ведь в первую очередь про это подумали, правда?

– Правда, – признался Рэмбо и вопросительно приподнял брови.

– Я слышал, вы были у Антона старшим, Владислав Александрович? И, более-менее зная законы криминального мира, смею предположить, что даже сейчас, занявшись бизнесом и достигнув больших высот, вы остаетесь влиятельным… в определенных кругах человеком. Лидером, слово которого – закон. Вам многое по силам. В отличие от беспомощной и продажной милиции. Например, вы можете найти и наказать негодяев. Нелюдей, для которых в этом мире нет ничего святого.

– Вас кто-то обидел, батюшка? – нахмурился, Невский.

– Можно сказать и так, – подтвердил священник.

– Ясно. Как и где это случилось? Подробно, – потребовал Влад.

– Это произошло на прошлой неделе. Я, с Божьей помощью, купил себе новую машину. Джип. «Шевроле-Нива». Взамен старой. И ехал из Новгородской области, из монастыря. Там недавно открыли небольшое производство. Так что я вез в багажнике несколько коробок со свечами и иконками. Пробная партия, на реализацию. Ну, вы понимаете.

– Понимаю, – согласился Рэмбо. – И? – Кроме свечей, я вез еще деньги. Крупную сумму. Пятьсот тысяч рублей.

– Без малого восемнадцать тысяч долларов, – машинально перевел Влад. Ухмыльнулся чуть заметно.

– Это… не церковные деньги, – пояснил священник. – Я, знаете ли, продал дом. Неподалеку от Новгорода. На берегу озера Ильмень. Он достался мне в наследство от покойной сестры.

– Как продавали, кому? Видимо, по объявлению в газете?