Страница 10 из 79
- Ну вот, еще и губы разбила.
- Уж извини…
Мариночка поднялась на ноги, неожиданно для себя предложила:
- Тут где-то рядом вода журчит. Может, сходим искупаемся? Терпеть не могу грязи на лице.
- Ты не утопить ли меня часом собираешься?
- А ты что, плавать не умеешь?
- Представь себе, не умею.
- Жаль, не знала об этом раньше. - Мариночка криво улыбнулась. - Тогда предложила бы тебе встретиться где-нибудь на воде.
Маргарита пригляделась к ней внимательнее.
- Ладно, пошли. Ополоснуться нам, действительно, не мешает. Вода, говорят, злобу смывает, не только грязь.
Мариночка сипло рассмеялась.
- Тогда нам долго придется отмываться. Злости у нас явно побольше, чем грязи…
Глава 5
- А почему ты не носишь кольцо? Ведь даже не собираешься, верно? - глаза Дианы полыхали гневом. Сейчас более, чем когда-либо, она напоминала воительницу из племени амазонок. - Хочешь, чтобы все считали тебя свободным?
- Ты же знаешь, я не люблю кольца. - Дмитрий Харитонов мучительно поморщился. - Железо на теле всегда неприятно…
- Железо?!
- Ну, золото, какая разница. Я ведь мужик, а у нас отношение к золоту иное. И потом - какая разница, где оно будет находиться - в вазе или на пальце?
- Для тебя, может, и нет разницы, а для меня есть! - Диана сердито тряхнула головой, отчего пряди ее буйных волос вольным шатром рассыпались по плечам. - Ты всегда относился к этому несерьезно! У нас даже свадьбы с тобой не было! Ни подвенечного платья, ни выкупа, ничего! Женились, словно в подполье каком, чаю попили на кухне - и все.
- Не забывай, чай был с тортом. И потом к нам заходили мои друзья…
- Нужны мне твои друзья! - голос Дианы сорвался. - У других подвенечные платья, машины с разноцветными шарами, застолье, а у нас что? Работа и еще раз работа, черт бы ее побрал!
- Только давай не будем трогать мою работу…
- Почему это не будем? Нет уж, давай поговорим и о работе! Это ведь не кому-нибудь, - мне приходится ждать тебя круглые сутки, по десять раз разогревать ужин. И никогда наперед не скажешь - придешь ты живым или позвонишь из больницы.
- Успокойся, может статься - одним прекрасным вечером я вовсе не вернусь. - Дмитрий тоже начинал заводиться.
- И пожалуйста! Так оно, может, будет и лучше! - Диана фыркнула. - Хоть какая-то определенность!
- Спасибо на добром слове.
- А ты чего ждал? - в один миг Диана стала похожей на взвившуюся кобру - такая же гибкая, с капюшоном огненно-черных волос, готовая испепелить сверкающим взором. - Он, оказывается, даже дня моего рождения не помнит, а еще хочет преданности! Хочет, чтобы плакали над его боевыми ранами!
Дмитрий стиснул зубы. Диана явно шла на скандал. Верная любовница в прошлом и свежеиспеченная супруга в настоящем, она нервно тискала пальцами скатерть и дышала точно боксер между раундами. Удивительно, но с узакониванием отношений жить стало неизмеримо сложнее. Вероятно, ощутив вкус новой жизни, Диана иначе взглянула на Дмитрия, на его материальное положение, на собственный семейный статус. Возможно, задумалась о будущем, о своих стремительно убегающих годах, о детях, которых до сих пор не было. А может, просто выдался не самый удачный денек. Словом, женушке попала вожжа под хвост, как это и бывает со многими впервые выскочившими замуж. Ссоры еще не превратились в обыкновение, однако что-то у них, безусловно, разладилось. Во всяком случае, если раньше Харитонов чувствовал себя дома маршалом, то теперь его упорно пытались низвести до уровня послушного сержанта. И все бы ничего, но сержантом он быть не желал, а точнее - не привык. Он любил свою работу и как никогда остро чувствовал ответственность за своих ребят. Они были не просто служащими «Кандагара», - они оставались его боевыми товарищами. И ровным счетом ничего не значило, что их жаркое прошлое, их совместный Афганистан остался далеко позади. Они и сейчас рисковали жизнями. Частенько случалась так, что сослуживцам приходилось двигаться по краю пропасти, нырять навстречу ножам и пулям, а потому оставаться просто администратором Харитонов не мог. Между тем, Диана желала обыденной жизни и нормального человеческого покоя. Кроме того, в зону его постоянной ответственности она твердо намеревалась прописать и себя, а с этим у него тоже получалось неважно. Он забывал заглядывать в продуктовые магазины, не покупал стирального порошка с мылом, а не далее, как вчера, умудрился забыть о дне рождения супруги. В результате не купил ни торта, ни цветов, даже не поздравил обязательным поцелуем в щечку. Разумеется, она восприняла это как оскорбление. Собравшись с терпением, выдерживала в злом молчании какое-то время и только сегодня, когда он попытался расспросить, в чем дело, разом обрушила на его голову все скопившееся на душе. И по всему было видно, что свои обиды она вынашивала слишком долго, - пружина развернулась излишне сильно, разговор стремительно перерос в ссору.
- Плакать я не прошу, - сухо произнес он, - но не надо юродствовать. Мы свои раны получаем не в борделях и не на пьянках.
- Ага, конечно, вы же у нас герои! - Диана свирепо подбоченилась. - Вы нас от жуликов защищаете, мир, понимаешь, спасаете! Только вот не очень понятно, почему при таких защитничках жизнь у нас лучше не становится?
- Дура! - рявкнул он.
- Что?!
- То, что слышала! Дура - дура и есть!…
Диана сгребла со стола первое, что подвернулось под руку, с силой метнула в мужа. Дмитрий рефлекторно пригнулся. Вазочка - один из его былых подарков - просвистела над макушкой, с грохотом ударившись о стену. А Диана уже шарила по столу, намереваясь пустить в ход иную посуду. В один миг Харитонов подскочил к ней, попытался удержать за руки, но она опередила его, наотмашь хлестнув по щеке. Удар был не слишком силен, но острые ногти рассадили щеку до крови. Дмитрий не думал сдавать ей сдачи, но за него сработали армейские рефлексы. Поймав ударившую руку в захват, он взял ее на прием, заставив жену обрушиться на ковер. И лишь мигом позже, когда она жалобно вскрикнула, ужаснулся содеянному. Задним числом подумал, что это случилось у них впервые, испугался и собственной гневливой вспышке. Он ведь запросто мог сломать ей руку - да и не только руку. Придись бросок на стол или табурет, мог бы и убить.
Конечно, она расплакалась, и он, плюхнувшись рядом на колени, начал робко выпрашивать у нее прощения.
- Сильно ударилась? - Дмитрий попробовал взять ее за локоть, но она сердито отшвырнула его руку, густым от слез голосом попросила:
- Уйди, пожалуйста! Уйди, слышишь!…
Чувствуя болезненный звон в голове, он неловким шагом вышел в соседнюю комнату. Приблизившись к окну, уперся лбом в холодное стекло. Мимолетно сверкнула мысль о самоубийстве - сверкнула и вновь пропала бесследно. Однако ком в горле продолжал пульсировать и набухать, руки явственно подрагивали. Удивительно, но любимая женушка сотворила с ним то, чего не могли добиться самые злые враги. И неожиданно стало ясно, что именно врачи называют стрессом. Никогда раньше он не понимал, что значит - сжигать собственные клетки, сжигать нервную систему. Теперь он ощутил этот губительный жар наяву. Злость на себя, на Диану оказалась вполне материальной. Огонь метался по телу, то и дело сжимал сердце, застревал комом в горле. Казалось, еще немного, и Дмитрий попросту потеряет сознание.
Только спустя минуту он сумел прийти в себя и тотчас подумал о ней. Подумал о тех переживаниях, что терзают сейчас Диану. Ведь не двужильная она, не из металла! А значит, ей сейчас намного хуже.
Так или иначе, но все отягощалось тем обстоятельством, что он, в самом деле, забыл о дне рождения жены. Голова была забита жалобами клиентов, тяжбой с казино и местными налоговиками, откопавшими в своих архивах какой-то старый должок «Кандагара». Обиднее всего было то, что он действительно любил Диану, любил, как любят родную мать и даже больше. А потому страшно боялся ее обидеть. В отличие от того же Стасика Зимина, Харитонов принадлежал к разряду сухарей-однолюбов. В лице Дианы он нашел не просто девушку своей мечты, он обрел свою половину. Конечно, ему нравились другие девушки, но он даже не пытался сравнивать их с Дианой. Она была его пристанью, человеком, которому он, может, не уделял должного внимания, но без которого отчаянно тосковал. Дмитрий настолько прирос к ней, что даже мысли не допускал о возможном расставании. А коли так, то какого же черта они превращают свою жизнь в ядерный полигон? Стоит ли бить боеголовками в близких людей, когда с избытком хватает врагов?…