Страница 12 из 22
Прихрамывая, на землю ступила Чита. Вывалившийся следом Лис бросился к ней, желая поддержать, но еще один из униформистов шагнул к нему, и я явственно услышал, как пугающе хрустнуло под черным кожаным кулаком. Отплевываясь, Лис снова поднялся с травы.
-- Лис, -- тихо позвал я. -- Не надо.
По счастью, он услышал. Поймал меня своими узкими глазами и, помедлив, стал осторожно продвигаться в мою сторону. Повернув голову на знакомый голос, я увидел шофера -- бледного, помятого, стоящего навытяжку перед стройным черным великаном. Вероятно, это был их старший офицер. Водитель что-то быстро лопотал ему, часто показывая на останки автобуса и в нашу сторону. Великан чуть заметно кивал. Из-за расстояния я не мог уловить смысла слов, но скорее всего он сдавал нас с потрохами. Что ж, этого следовало ожидать...
Совершенно неожиданно мне стало легче. Злость овладела мускулами, наполнив их искристой энергией. Издалека донеслось фырканье двигателя, и, объехав холм, к нам подкатил сверкающий автомобиль. Такого мне еще не приходилось видеть. Сплошное серебро! И черные рыбьи головы на бортах, на багажнике, на сияющей крышке капота. Подъехав вплотную к изуродованному автобусу, автомобиль пыльно притормозил, выбросив из себя стремительного кругленького человечка. Подобно высокому элегантному циркулю великан развернулся навстречу и, отодвинув от себя водителя, поспешил к гостю. Мне надоело за ними наблюдать и я в свою очередь незаметно придвинулся к Лису. Могучий охранник оставил мое продвижение без внимания.
-- Кто они? -- разбитые губы Лиса едва шевелились. В щелочках его глаз горел яростный огонь.
-- Не знаю. Но мне кажется, их-то и боялся водитель. Помнишь, что он нам говорил? -- я осторожно покосился на охранника, но черная фигура продолжала стыть мертвым изваянием. -- Но это ладно! Куда больше меня интересует, что они с нами собираются делать.
-- У них есть оружие, -- задумчиво произнес Лис. В голосе его угадывались недобрые нотки.
Я поморщился.
-- Выкинь это из головы! Оно нам не поможет. Взгляни туда и увидишь какое бессчетное количество упырей жаждет нашей кровушки.
Лис, прищурившись, посмотрел вдаль. Черные фигурки по-прежнему сдерживали натиск толпы.
-- Они рвутся к нам?! -- он озадаченно свел брови. -- Но почему? Кто-нибудь мне может это объяснить?!
-- Сомневаюсь, -- я попытался встретиться глазами с Читой, но она не замечала меня. -- Даже старик Василий и тот вряд ли ответил бы на твой...
Я не закончил фразу. Грубый тычок заставил меня поднять голову. Черный великан с кругленьким человечком стояли в каких-нибудь двух шагах и оба глазели на нас.
Великан был великолепен. Сложение атлета дополнялось безупречно сшитой формой. Рыжеватая, почти львиная грива шевелилась под легким ветерком, венчая породистое белокожее лицо. Холодные глаза смотрели без всякого выражения, и нельзя было с уверенностью сказать, видит ли он вас в данную секунду или нет. Толстячок был полным антиподом великану. Плоская мордочка с курносым детским носиком беспрерывно обращалось во все стороны. Уши походили на огромные разваренные пельмени, а ног у человечка практически не существовало, -туловище упиралось в землю блестящими коротенькими сапожками.
Громко чихнув, толстяк забрызгал живот великана и, нимало этим не озаботясь, окинул нас удивленным взором.
-- Он говорил об этих мальчишках? -- его палец, пухлая без единой складочки сосиска с обкусанным серпиком ногтя, уткнулся в мое лицо.
-- Они далеко не мальчишки, -- ровно и бесчувственно возразил великан. -По крайней мере они знали на что шли и сумели справиться с шофером
-- Чушь! -- толстячок фыркнул. -- Не выдумывай, Глор! Для подобных действий необходимы мозги, а какие мозги могут быть у этих сосунков?
Великан невозмутимо молчал. Изящно качнувшись на каблуках, он словно выразил этим движением некоторое свое несогласие с доводами толстячка, и все же начальником являлся последний. Смешно перетаптываясь, коротышка крутился на месте, озирая холмистую местность.
-- А народишку-то нагнали, господи! Весь город перебаламутили. Зачем, спрашивается?
-- Своим присутствием люди выражают лояльность властям. Впрочем, если угодно, их всегда можно разогнать, -- голос великана звучал все также сухо и размеренно. Ни одного лишнего звука, никакой эмоциональной окраски -- рубленные фразы, короткие паузы. -- Как поступим с этими?
Толстячок покосился на Глора снизу вверх.
-- А ты бы хотел их, конечно, в ров, да?.. Так я и думал! Черт-те что вытворяют! Только отвернись! -- толстячок повертел в воздухе ладошкой, очевидно изображая это самое черт-те что.
-- В общем так. Пропуски у них анулируй и разбросай по станциям. Зачинщиков можешь подержать недельку у себя. Но только недельку, не больше. Ты меня понял?
Великан пожал плечами, и в этом снова выразилось одновременно его согласие и несогласие. Впрочем, коротышка-начальник уже спешил к автомобилю.
Я ойкнул. Цепкие пальцы пребольно ухватили за плечо, вздернули меня вверх. Рядом таким же образом подняли с земли Лиса.
-- Карета подана, господа мятежники, -- насмешливо произнес охранник.
Каретой он называл разворачивающийся неподалеку от покалеченного автобуса бронированный, похожий на мыльницу фургон. Такой же черный, как и все они, с рыбьими серебристыми мордами на передке и зарешеченными окнами по бокам.
Подталкиваемый стволом, я оглянулся, глазами отыскивая Читу. Из автобуса как раз вынесли безжизненное тело дядюшки Пина. Плача, женщины не решались подойти к нему. Их отпугивала автоматами охрана. Горло мое сдавила судорога. Как бы я хотел запомнить их всех, впитать в себя, чтобы помнить всю жизнь, чтобы видеть, закрыв глаза, в каждом из своих снов! Я уже понимал, что нас собираются разлучить. И я не мог ничего с этим поделать.
Стальной свол повторно даванул под лопатку. Фургон, приоткрыв черную пасть, готовился нас заглотить. Два грубых толчка, и мы очутились на грубой мешковине, брошенной прямо поверх металлического пола. Только поднявшись, я обнаружил, что створки фургона опередили меня, сомкнувшись и отрезав от окружающего мира. Затемненные маленькие оконца почти не пропускали света, день сменился сумерками. Кашлянул незнакомый мотор, часто задыхаясь, заперхал. Качнувшись, наша "карета" покатила в неведомое.