Страница 14 из 113
Сугубая проза, причем проза достаточно критическая. Как ясно из доклада Берзина, руководство РККА не проявляло особых восторгов по поводу сотрудничества обеих армий и понимало все отрицательные его стороны. Но в итоге оно – выполняя политическую волю советского правительства – соглашалось на продолжение и даже на развитие контактов. Видимо, от них ожидались значительные дивиденды.
Чтобы составить себе представление о живой практике отношений РККА и рейхсвера, приведу запись беседы наркома Ворошилова с генералом Гаммерштейном – начальником т. н. «войскового ведомства» (генерального штаба) рейхсвера, состоявшейся в Москве 5 сентября 1929 года.
«ЗАПИСЬ ПРИЕМА ТОВ. ВОРОШИЛОВЫМ ГЕНЕРАЛА и ПОЛКОВНИКА КЮЛЕНТАЛЬ
5-го сентября 1929 г.
После взаимных приветствий имела место следующая беседа:
Тов. ВОРОШИЛОВ. Г-н генерал Гаммерштейн, Вы сейчас уже некоторое время дышали нашим советским духом. Меня интересует общее впечатление, которое Вы получили.
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Я получил впечатление, что здесь предстоит еще много работы. Но эта работа начата с большим идеализмом и производящей большое впечатление планомерностью, и я убежден, что Ваше строительство идет по восходящей линии.
Тов. ВОРОШИЛОВ. Что г-н генерал усмотрел на тех предприятиях, которые он видел, и замечаются ли улучшения по сравнению с прошлым годом?
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Я понимаю, что вопрос касается учреждений в Липецке, Казани и Томке. Общее впечатление от них у меня осталось удовлетворительное, однако темп работы при подобного рода опытных испытаниях нельзя приказывать. Я считаю, что несомненная польза имеется налицо. В Казани я был совместно с г-ном Куликом и в Томке с г-ном Фишманом. Мне это было особенно приятно, и я беседовал в деталях с обоими господами о том, что мы надеемся получить от этих учреждений.
Тов. ВОРОШИЛОВ. Я полагаю по конкретным вопросам более подробно обменяться мнениями, осветить целый ряд пунктов и найти для обеих сторон благоприятное решение. В прошлом году я имел с ген. Бломбергом беседу по всем конкретным вопросам, и, кажется, эта беседа разрешилась в сторону обоюдной выгоды. Я не скрываю, что в наших взаимоотношениях были некоторые шероховатости, но в основном мы имеем положительные результаты.
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Я с удовольствием готов в этом духе выяснить предлагаемые вопросы и также придерживаюсь мнения, что беседа г. Ворошилова с г. Бломбергом дала хорошие результаты. Я надеюсь, что г-н Ворошилов в нашей беседе окажет мне то же доверие, которое со стороны г-на Ворошилова было оказано генералу Бломбергу.
Тов. ВОРОШИЛОВ. Я считаю, что вопрос о доверии здесь не может вызвать, конечно, никакого сомнения. Я рассматриваю г-на генерала Гаммерштейн, как представителя дружественного нам государства и человека, который хорошо расположен к Красной Армии, о чем я неоднократно слышал от товарищей, учившихся в Германии. Поэтому речь может идти не о доверии и недоверии, а о том, сможем ли мы найти новые дополнительные пути, которые улучшили бы и конкретизировали наши взаимоотношения на общую пользу Германии и СССР. Возвращаясь к вопросу доверия, я могу заявить, что я доверяю г-ну генералу Гаммерштейну столько же, сколько г-н генерал доверяет мне. Мы не только представители армий, но и представители своих правительств.
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Дружественное расположение к Вашей Армии и Правительству я могу утверждать не только от себя лично, но и от лица армии. Если мы найдем новые пути для улучшения наших взаимоотношений, то мы этому будем очень рады.
Тов. ВОРОШИЛОВ. Для начала конкретизации вопросов, я прошу г-на генерала сказать мне, имеются ли у него пожелания в отношении танковой школы?
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. По-нашему, там сейчас все идет хорошо. Наше пожелание было бы, чтобы в Казани дальше все шло бы по-прежнему, как оно сейчас есть: производство опытов, с одной стороны, и обучение – с другой стороны. Но мы хотели бы увеличить число курсантов с 10 до 20, чтобы лучше использовать затраченный капитал. Что касается опытов, то там имеются сейчас три различных танка, которые все еще являются опытными конструкциями, и мы считаем, что стадия опытов еще не закончена, опыты должны продолжаться, танки еще не идеальны, вероятно, придется сделать некоторые изменения. Мы предполагаем весною сделать опыты с более новыми танками. Мы предполагаем 10 курсантов обучать еще технически на германских заводах, поставляющих нам танки, и тактически – по теоретическому курсу в аудитории. Составленный нами план обучения мы пришлем Вам с целью одинакового обучения русских курсантов. Мы приветствовали бы, если из числа русских курсантов 2 или 3 человека участвовали бы в прохождении зимнего курса в Германии, но при их отборе мы просили бы учесть, что эти курсанты должны владеть настолько немецким языком, чтобы они смогли с пользой пройти курс обучения.
Это все то, что в общем мы имели бы сказать. Еще несколько вопросов. По соседству со школой в Казани находится артиллерийская часть. Было бы полезно, если бы туда поместить танковый взвод, так как целью являются не только технические работы, но и тактическое применение, и поэтому было бы приятно, если здесь участвовали бы и русские части. К тому времени в Казани будут, кроме 3 тяжелых, еще 3 легких танка.
Мы в Казани не хотим организовать конструкторское бюро. Там имеются инженеры тех заводов, которые нам танки доставляют и которые ищут ошибки в их конструкции. Последние в свою очередь уже устраняются конструкторскими бюро соответствующих заводов в Германии.
Меня спросили, было бы хорошо, если несколько русских инженеров работали бы с нами. Нам это было бы приятно, так как русские специалисты могли бы нам помогать и сами ознакомиться с нашей работой. Кроме того, мы могли бы тогда обменяться теми чертежами и описаниями танков, которые имеются в распоряжении – заграничные материалы, – и ознакомиться с русскими танками.
Тов. ВОРОШИЛОВ. Все сказанное г-ном генералом меня удовлетворяет. Из предварительного краткого доклада, представленного мне тов. Куликом, я знаю об обмене мнений между г-ном генералом и тов. Куликом.
У меня имеются пожелания, на которые я хотел бы получить прямой, так сказать, солдатский ответ.
Наши взаимоотношения построены на своеобразных началах. Мы заинтересованы по-разному в совместной работе. Рейхсвер желает иметь базу для опытов вновь сконструированных танков, обучения танкистов-специалистов, изучения тактики и свойств танков. Мы же заинтересованы, кроме указанного, еще и в том, чтобы получить техническую помощь.
Конкретно: я хотел бы, чтобы г-н генерал Гаммерштейн и г-н полк. Кюленталь откровенно мне сказали, до каких пределов могут простираться наши взаимоотношения в смысле получения нами помощи со стороны Рейхсвера.
Я хотел бы, если нет препятствий, получить чертежи танков в полное наше распоряжение и получить возможность ознакомиться со всей работой по танковому вопросу во всем том объеме, как она проводится в Германии. Со своей стороны я готов, если мы договоримся, идти на соответствующие компенсации.
Думаю также, что мы могли бы организовать научно-техническое сотрудничество, организовав у нас конструкторское бюро под руководством немецких специалистов. Одновременно мне хотелось бы, чтобы наши инженеры получили возможность работать в конструкторских бюро Германии. Кроме того, я хотел бы, чтобы за соответствующую плату немецкие танки были переданы на наши заводы для соответствующих переделок, если это потребуется, применительно к нашим условиям, а также иметь право поставить на наших заводах производство ваших танков под руководством немецких специалистов.
Вот мои пожелания в этом вопросе. Думаю, что это выполнимо при благосклонном отношении Рейхсвера и дружественном расположении к нам г-на генерала Гаммерштейна.
Ген. ГАММЕРШТЕЙН. В принципе я того же мнения, что и г-н Ворошилов, но вместе с тем я думаю, что мы должны подходить спокойно к решению такой трудной технической задачи. Мы в настоящее время имеем в Казани 3 различных опытных танка и в будущем году мы пошлем туда еще 3 легких танка.