Стихи

О, мне не привыкать, мне не впервой, не внове взять в кожу, как ожог, вниманье ваших глаз. Мой голос, словно снег, вам упадает в ноги, и он умрет, как снег, и превратится в грязь.

Неможется! Нет сил! Я отвергаю участь явиться на помост с больничной простыни. Какой мороз во лбу! Какой в лопатках ужас! О, кто-нибудь, приди и время растяни!

По грани роковой, по острию каната плясунья, так пляши, пока не сорвалась. Я знаю, что умру, но я очнусь, как надо. Так было всякий раз. Так будет в этот раз.

Исчерпана до дна пытливыми глазами, на сведенье ушей я трачу жизнь свою. Но тот, кто мной любим, всегда спокоен в зале. Себя не сохраню, его не посрамлю.

Когда же я очнусь от суетного риска неведомо зачем сводить себя на нет, но скажет кто-нибудь: она была артистка, и скажет кто-нибудь: она была поэт.

Измучена гортань кровотеченьем речи, но весел мой прыжок из темноты кулис. В одно лицо людей, всё явственней и резче, сливаются черты прекрасных ваших лиц.

Я обращу в поклон нерасторопность жеста. Нисколько мне не жаль ни слов, ни мук моих. Достанет ли их вам для малого блаженства? Не навсегда прошу - но лишь на миг, на миг. 1973 Белла Ахмадулина. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

* * * Дождь в лицо и ключицы, и над мачтами гром. Ты со мной приключился, словно шторм с кораблем.

То ли будет, другое... Я и знать не хочу разобьюсь ли о горе, или в счастье влечу.

Мне и страшно, и весело, как тому кораблю...

Не жалею, что встретила. Не боюсь, что люблю. 1955 Белла Ахмадулина. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

НЕВЕСТА Хочу я быть невестой, красивой, завитой, под белою навесной за 1000 стенчивой фатой.

Чтоб вздрагивали руки в колечках ледяных, чтобы сходились рюмки во здравье молодых.

Чтоб каждый мне поддакивал, пророчил сыновей, чтобы друзья с подарками стеснялись у дверей.

Сорочки в целлофане, тарелки, кружева... Чтоб в щёку целовали, пока я не жена.

Платье мое белое заплакано вином, счастливая и бедная сижу я за столом.

Страшно и заманчиво то, что впереди. Плачет моя мамочка,мама, погоди.

... Наряд мой боярский скинут на кровать. Мне хорошо бояться тебя поцеловать.

Громко стулья ставятся рядом, за стеной... Что-то дальше станется с тобою и со мной?.. 1956 Белла Ахмадулина. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

ЦВЕТЫ Цветы росли в оранжерее. Их охраняли потолки. Их корни сытые жирели и были лепестки тонки.

Им подсыпали горький калий и множество других солей, чтоб глаз анютин желто-карий смотрел круглей и веселей.

Цветы росли в оранжерее. Им дали света и земли не потому, что их жалели или надолго берегли.

Их дарят празднично на память, но мне - мне страшно их судьбы, ведь никогда им так не пахнуть, как это делают сады.

Им на губах не оставаться, им не раскачивать шмеля, им никогда не догадаться, что значит мокрая земля. 1956 Белла Ахмадулина. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

* * * О, еще с тобой случится всё - и молодость твоя. Когда спросишь: "Кто стучится?" Я отвечу: "Это я!"

Это я! Ах, поскорее выслушай и отвори. Стихнули и постарели плечи бедные твои.

Я нашла тебе собрата листик с веточки одной. Как же ты стареть собрался, не советуясь со мной!

Ах, да вовсе не за этим я пришла сюда одна. Это я - ты не заметил. Это я, а не она.

Над примятою постелью, в сумраке и тишине, я оранжевой пастелью рисовала на стене.

Рисовала сад с травою, человечка с головой, чтобы ты спросил с тревогой: "Это кто еще такой?"

Я отвечу тебе строго: "Это я, не спорь со мной. Это я - смешной и стройный человечек с головой".

Поиграем в эту шалость и расплачемся над ней. Позабудем мою жалость, жалость к старости твоей.

Чтоб ты слушал и смирялся, становился молодой, чтобы плакал и смеялся человечек с головой. 1957 Белла Ахмадулина. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

СНЕГУРОЧКА Что так Снегурочку тянуло к тому высокому огню? Уж лучше б в речке утонула, попала под ноги коню.

Но голубым своим подолом вспорхнула - ноженьки видны и нет ее. Она подобна глотку оттаявшей воды.

Как чисто с воздухом смешалась, и кончилась ее пора. Играть с огнем - вот наша шалость вот наша древняя игра.

Нас цвет оранжевый так тянет, так нам проходу не дает. Ему поддавшись, тело тает и телом быть перестает.

Но пуще мы огонь раскурим и вовлечем его в игру, и снова мы собой рискуем и доверяемся костру.

Вот наш удел еще невидим, в дыму еще неразличим. То ль из него живыми выйдем, то ль навсегда сольемся с ним. 1958 Белла Ахмадулина. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

* * * Живут на улице Песчаной два человека дорогих. Я не о них.

Я о печальной неведомой собаке их.

Эта японская порода ей так расставила зрачки, что даже страшно у порога как их раздумья глубоки.

То добрый пес. Но, замирая и победительно сопя, надменным взглядом самурая он сможет защитить себя.

Однажды просто так, без дела одна пришла я в этот дом, и на диване я сидела, и говорила я с трудом.

Уставив глаз свой самоцветный, всё различавший в тишине, пёс умудренный семилетний сидел и думал обо мне.

И голова его мигала. Он горестный был и седой, как бы поверженный микадо, усталый и немолодой.

Зовется Тошкой пёс. Ах, Тошка, ты понимаешь всё. Ответь, что так мне 492 совестно и тошно сидеть и на тебя глядеть?

Всё тонкий нюх твой различает, угадывает наперед. Скажи мне, что нас разлучает и всё ж расстаться не дает? 1958 Белла Ахмадулина. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.

* * * Опять в природе перемена, окраска зелени груба, и высится высокомерно фигура белого гриба.

И этот сад собой являет все небеса и все леса, и выбор мой благословляет лишь три любимые лица.

При свете лампы умирает слепое тело мотылька и пальцы золотом марает, и этим брезгает рука.

Ах, Господи, как в это лето покой в душе моей велик. Так радуге избыток цвета желать иного не велит.

Так завершенная окружность сама в себе заключена и лишнего штриха ненужность ей незавидна и смешна. 1959 Белла Ахмадулина. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1998.