Страница 14 из 20
Повариха развела руками:
— Жалко все-таки… Тварь божья…
— Ладно, спрошу, — постарался избавиться от неё Андрей.
Он вышел на улицу, где поджидали указаний руководители поисковых отрядов.
— Отбой, — устало скомандовал пионервожатый. — Завтра утром снова прибыть в штаб.
Все разошлись. Кроме седьмого «А». Он, как был в полном составе, решил не расходиться до утра. Однако Смирнов отправил всех спать. По дороге говорили только о Саввушкине. И начался разговор с того, что Ваня Макаров вдруг заявил:
— Может, Сип специально нас разыграл, а сам где-нибудь отсиживается и посмеивается. Это же…
Но договорить ему не дал Гулибаба. От тумака Ваня полетел в придорожные кусты.
— Правильно, — спокойно сказал Криштопа.
— Как ты можешь в такое время! — возмутился Шота. — Такой человек пропал…
Макаров, пыхтя и сопя, вылез из кустов и поплёлся сзади всех, боясь произнести хоть одно слово.
— Что же будет, девочки? — едва не плача, сказала Катя Петрова.
В это время погасли фонари, и лагерь погрузился в темноту. Женская половина класса сгрудилась поплотнее.
— Нечего нюни распускать, — сказал Данилов. — Я уверен, что завтра Сип найдётся.
— Законный Илюха парень, — неожиданно громко высказалась Зоя Веревкина.
— Заводной, весёлый.
— Не жадный, — подхватил Баркалая. — В прошлом году мне свои бутсы отдал.
— С маленькими дружит, не обижает их, — вздохнула Катя.
— А вы зачем подняли на птичнике шум? — набросился на неё Гулибаба. — Сип хотел дельную штуку сделать.
— Это не я, это бригадир, — оправдывалась Петрова. — После все жалели, что Илюшка от нас ушёл. Механизация нам очень нужна.
— Во-во, — сказал Володя. — Не ценили Сипа. Из-за каких-то яиц такое дело загубили.
— И я им говорила, — подтвердила Ситкина.
— Ты бы уж помолчала, — зло сказал Гулибаба. — Если хочешь знать, все из-за твоего борова. Васька только и годится на колбасу…
Ситкина проглотила обиду и смиренно произнесла:
— Я никогда не говорила, что Илья плохой. Наоборот, очень способный, быстро освоил кормление, уход. Вот только дисциплина…
Но она пожалела, что затронула этот вопрос. На неё зашикали. Каждый старался припомнить о Сипе самое лучшее. Гадали, куда Илюха мог исчезнуть. Высказывались предположения, что подался на БАМ, в Чили, помогать бороться чилийским патриотам… В то, что с Сипом, жизнерадостным и изобретательным Сипом, могло произойти какое-нибудь несчастье, никто не верил.
Шагал класс по затихшему, уснувшему острову. Ребята жались друг к другу. То ли от темноты, то ли от того, что их сближало происшедшее, но никогда ещё они не чувствовали такой сплочённости. Проводив девочек до их домика, уставшие мальчики добрались наконец до своей палатки и повалились спать…
Утро следующего дня началось с тревожного события. Директор школы и пионервожатый, едва забрезжило, были уже в кабинете Макара Петровича. И хотя оба бодрились, но и тот и другой были во власти тревожных дум.
— Не слишком ли вы дёргали мальчишку? — хмуро сказал директор.
— Понимаете, Макар Петрович, — оправдывался Смирнов, — я всегда старался направить его энергию на что-нибудь полезное. Мальчик он способный, но индивидуалист. А мне хотелось слить его с коллективом. Понимаете?
— Понимаю, как не понять. Но получается наоборот: наказывая, вы его обособляли, отрывали от класса. Ты хочешь, чтобы Саввушкин был, как все. А что значит — как все? Такого не бывает. Каждый ученик — это индивидуальность. Коллектив тогда крепок, когда любой ученик со своей яркой личностью проявляет способности на благо всем.
— Но вы же тоже его наказывали, — возразил пионервожатый.
— Да, наказывал. У меня на плечах вся школа. И не наказывать за проступки, которые вредят всем, я не имею права. По существу, я наказывал и тебя.
— А меня за что? — удивился Смирнов.
— Как пионервожатого, идейного наставника класса. — Макар Петрович вздохнул. — Прямо скажем, Андрей, не нашёл ты к Саввушкину подхода.
— Хотите честно?
— Разумеется.
— Я люблю Илью, — признался пионервожатый.
Директор усмехнулся.
— Любимое дитя всегда балованное.
— Совсем нет, — обиделся Смирнов. — Уж кто-кто, а я с ним строго. И стараюсь направлять его. Хочет он того или нет…
— Боюсь, не перестарался ли… Ведь хотение от натуры. Заставь человека делать то, что ему не по душе, пользы не добьёшься.
Андрей начал было снова оправдываться, но в это время в комнату вбежал один из учеников третьего класса и, испуганно тараща глаза, выпалил:
— Там лодка… «Чайка»… Брюки Саввушкина… Письмо.
— Какая лодка, какое письмо? — вскочил Смирнов.
— Лодку прибило. Недалеко от переправы, — судорожно глотая воздух, объяснил мальчишка.
— Поспокойнее можешь? — строго сказал Макар Петрович.
Директор и пионервожатый забросали третьеклассника вопросами. Выяснилось, что в камышах была обнаружена прибившаяся лодка. В ней лежали удочки, сандалии, брюки и майка Ильи, а также книга «Робинзон Крузо» и фляжка с водой. В книге находилось письмо, которое, видимо, намеревался отправить Саввушкин. Дело принимало серьёзный оборот.
Через некоторое время у директора состоялось экстренное совещание. На нем присутствовали одноклассники Ильи, Олег Ченцов — капитан «Грозного» и несколько старшеклассников.
Макар Петрович зачитал письмо.
— «Дорогая редакция „Пионерской правды“, — писал Сип. — Мы сейчас всей школой находимся на острове, где расположено подсобное хозяйство. Меня несправедливо лишили работы на целых десять дней…»
Дальше Саввушкин в самых мрачных тонах расписывал своё положение тунеядца. В заключение он спрашивал, имели ли право так с ним поступать. Но о своих намерениях он ничего не сообщал.
Директор отложил письмо и, обращаясь к Ченцову, сказал:
— Как же это так получилось, что вы не заметили вчера исчезновения лодки?
Капитан «Грозного» встал, поправил широкий ремень на джинсах, одёрнул тельняшку.
— Виноват, Макар Петрович, наша оплошность. Но ведь у нас семь лодок…
— До семи, значит, разучились считать, — покачал головой директор школы. И задал вопрос одноклассникам Ильи: — Саввушкин никому не говорил, куда собирается?
Все посмотрели на Гулибабу.
— Ничего не говорил, — поднялся Володя.
— Странно, — Макар Петрович постучал пальцем по «Робинзону Крузо». — Никто ничего не видел, никто ничего не слышал… Что будем делать? — повернулся он к пионервожатому.
— Лодку прибило к нам, — словно размышляя вслух, сказал Андрей. — Значит… Значит, Илья уплыл вверх по течению.
— Если вообще уплывал, — вставил Ченцов.
— Что ты хочешь сказать? — посмотрел на него Макар Петрович.
— Ну, собрался плыть и… — Олег замялся, не решаясь высказать страшное предположение.
— Илюха не мог утонуть, — убеждённо произнёс Гулибаба. — Знаете, как он плавает!
— Надо поискать на островах, — предложил Смирнов.
Решено было продолжить поиски и на самом Пионерском. А группа, состоящая из директора, Смирнова, Ситкиной, Гулибабы, Шоты и двух старшеклассников с аквалангами, отправилась на катер «Грозный». Андрей отдал соответствующее распоряжение командирам поисковых отрядов, не забыв присовокупить просьбу тёти Глаши о Пахоме.
В присутствии множества островитян катер отошёл от причала. За ним следом двинулись лодки, на которых было по двое гребцов и одному наблюдателю. Вёсельный флот был призван обследовать берега Маныча.
«Грозный» вышел на стрежень, и Ченцов скомандовал: «Полный вперёд!». Андрей с биноклем и рупором расположился на носу катера, ребята по бортам, а Макар Петрович возле капитанской рубки.
Очень скоро далеко позади остался Пионерский, лодки, спешащие к береговым зарослям. Минут через двадцать один из матросов крикнул:
— Вижу в реке предмет!
— Стоп! — как эхо отозвался капитан. — Малый назад!
Катер по инерции проскочил ещё несколько метров. Но, увлекаемый назад течением и винтом, медленно поплыл назад. Когда он вернулся на то место, где было что-то замечено, Ченцов дал команду: