Страница 25 из 189
Император внимательно читал представленные сочинения, как одно похожие друг на друга, без единой новой мысли. Глаза государя потускнели. Наконец он добрался до предложений Ян Чан-цюя.
— О, да это поистине ханьский Цзя И[144] или танский Лу Чжи![145] Похоже, среди наших ученых сегодня появился подлинный талант!
Император поставил это сочинение выше всех остальных и приказал позвать подавшего его. Едва Ян почтительно склонился перед троном, как подскочил правитель Хуан И-бин и оттеснил юношу со словами:
— Ян Чан-цюй — мальчишка, не ему рассуждать об управлении государством! Пусть лучше занимается стихоплетством!
И еще один придворный проговорил со своего места:
— Этот Ян Чан-цюй — молокосос и неуч! Как он смеет давать советы Сыну Неба? Его сочинение нужно бросить на свалку!
О том, как поступил император, вы узнаете из следующей главы.
Глава седьмая
О ТОМ, КАК МИНИСТР ИНЬ ВЫДАЛ СВОЮ ДОЧЬ ЗАМУЖ И КАК ЧЛЕН ИМПЕРАТОРСКОЙ АКАДЕМИИ ЯН ОТПРАВИЛСЯ В ССЫЛКУ
Императору так понравилось сочинение Яна, что он назвал его первым среди всех. И тут один из придворных сказал:
— Древние мудрецы говорили: «Государю надобно следовать только заветам Яо и Шуня». А Ян Чан-цюй пишет о силе, что есть первая ошибка. В «Книге истории» упоминаются страх и послушание как основы правления страной, но их должны воцарять министры, а не самолично император, — вот вторая ошибка. Прошу ваше величество вычеркнуть имя этого невежды из списков и установить другого победителя.
Это говорил государственный советник Лу Цзюнь, наследник приемов небезызвестного Лу Ци, вельможа ловкий и хитрый, готовый пресмыкаться перед сильным и обливать презрением слабого, умевший провести самого императора, старый завистник, давно уже искавший занять более высокое положение при дворе и пока утвержденный новым императором на прежнем посту в воздаяние хорошего знакомства с делами минувшего царствования и за преклонный возраст. Он не смог промолчать, потому что похвала, полученная Яном от императора, и ученость этого юноши больно ущемили его самолюбие.
Император выслушал его и промолчал. Заговорил другой вельможа:
— Известно, что Ван Бо[146] в эпоху Тан прославился своими стихами уже в возрасте девяти лет, а Цю Цзюню было всего девятнадцать лет, когда он удивлял императорский двор при династии Сун своими обширными познаниями. Издревле способности и талант не зависят от возраста. Слова почтенного Лу Цзюня несправедливы: император спрашивает нашего совета, и каждый обязан дать его в меру понимания и способностей. Действительно, управлять государством в древности и теперь — не одно и то же. Как не считаться с этим? Но сановник Лу Цзюнь боится нового слова, заступает дорогу молодым, отрицает полезность наук и искусства, искажает истину. К тому же он пристрастен. Я готов утверждать: сочинение Ян Чан-цюя напоминает по духу творения Дун Чжун-шу[147] и Цзя И, не уступает в мудрости словам Хань Ци[148] и Фу Би. Своей откровенностью и проницательностью Ян Чан-цюй схож с достойными Цзи Чан-жу[149] и Вэй Чжэном.[150] Небо подарило вашему величеству умного подданного!
Эти слова принадлежали циньскому князю Шэнь Хуа-цзиню, зятю императора и правнуку одного из соратников основателя династии, Шэнь Хуа-юня. Двадцати лет от роду князь уже не имел себе равных в военном и поэтическом искусстве и был выбран в мужья императорской сестре. Мудрый вельможа сразу распознал в Ян Чан-цюе выдающиеся способности и понял коварство Лу Цзюня.
Лу Цзюнь затаил зло, но спорить не стал, а Ян Чан-цюй простерся перед государем.
— Ваше императорское величество, мудрые сановники, может быть, правы, говоря, что я неуч и моя победа на экзамене незаслуженна. Мне нельзя стать вашим придворным, ибо вдруг я не смогу оправдать ваших надежд. К тому же я оказался непочтительным к монарху, посмев давать советы. Мне стыдно и совестно! Прошу ваше величество вычеркнуть мое имя из списков и наказать меня за непочтительность к государю.
Ян Чан-цюю было только шестнадцать лет, его скромные слова пришлись по душе всем и самому императору.
— Хотя он молод, но уже мудр, — произнес Сын Неба.
Император наградил Яна алым халатом и поясом с нефритовыми украшениями, двумя конями, музыкальными инструментами из придворного театра, пожаловал ему звание члена императорской академии и дом в Запретном городе.[151] Отвесив почтительнейший поклон, Ян подпоясал новый халат, сел на одного коня, на другого навьючил инструменты и поехал в свой новый дом. На улицах толпились люди, желавшие взглянуть на молодого красивого вельможу, слышались возгласы восхищения. У ворот своего дома Ян спешился и прошел в покои, в которых толпились важные гости, уже прибывшие с поздравлениями.
Вдруг раздались почтительные восклицания — пожаловал первый министр Хуан. Ян вышел ему навстречу. После приветствий гость сказал:
— Ваши таланты потрясли всех, государь наградил вас по достоинству. Мы рады видеть при дворе такого способного юношу. У меня множество заслуг перед троном, но уверен, что у вас будет их еще больше!
На следующий день Ян делал ответные посещения. Сначала он отправился к первому министру. Тот радушно принял юношу и разговаривал с ним, как отец. Потом, предложив выпить по чарке вина, подсел к юноше и взял его за руку.
— Хочу сделать вам одно предложение: у меня есть дочь, хорошая пара для вас. Вы еще не женаты, так не желаете ли стать моим зятем?
Ошеломленный неожиданным предложением, Ян не сразу нашелся. «Министр Хуан — могущественный вельможа, хорошо знает жизнь и понимает, что мне будет трудно ему отказать. Но ведь Хун прочила мне в жены барышню Инь». Так подумал Ян, а вслух произнес:
— Я не вправе ответить вам, не посоветовавшись с родителями.
— Это понятно, но я хочу знать, что думаете вы сами. Прошу вас об откровенности, — сказал Хуан.
— Женитьба — важное дело, и я обязан прежде спросить отца с матерью.
Вельможа обиженно промолчал.
Не успел юноша отъехать от ворот дома первого министра, как послышались крики скороходов, извещавших прохожих о приближении экипажа знатного сановника Лу Цзюня. Увидев Яна, тот велел придержать лошадей.
— А я разыскиваю вас, — что за удача! Мой дом отсюда неподалеку, не согласитесь ли зайти ко мне? — воскликнул хитрый вельможа.
Ян без большого желания последовал за ним. Проведя гостя в свои покои, Лу Цзюнь начал с извинений:
— Во дворце я дурно отозвался о вашем сочинении, но теперь понял, что был неправ. Вы уж не обижайтесь на старика — всякое бывает!
Ян пожал плечами.
— Разве достойно молодым обижаться на старших?
— Есть старинный обычай: после успеха на экзамене обзаводиться женой. Я слышал, что вы холосты, верно? — с улыбкой сказал Лу Цзюнь.
— Да.
— А у меня есть сестра, очень милая и добрая женщина. Она стала бы вам хорошей супругой.
— Это уж как скажут мои родители, сам в таких делах я не волен. Как будто они уже подыскали мне невесту.
Лу Цзюнь понял, что говорить о женитьбе нет смысла, и беседа прервалась. Он был раздосадован: сначала ему не удалось опорочить Яна перед императором, теперь, когда он задумал прибрать молодого академика к рукам, женив на своей сестре, сорвалось и это. Расставанье было холодным.
У себя дома Ян задумался: «Лу и Хуан желают породниться со мною. Если не сделать решительного шага, они сумеют окрутить меня. Нужно немедля повидать военного министра Иня и выведать его намерения относительно дочери, а потом навестить родителей и заодно получить их согласие на брак с барышней Инь».
144
Цзя И (200–168 гг. до н. э.) — литератор; был воспитателем наследника престола, но впал в немилость и умер в ссылке.
145
Лу Чжи (754–805) — сановник и ученый эпохи Тан. Его доклады трону, отмеченные прямотой суждений, считались образцовыми.
146
Ван Бо (650–675) — литератор, один из «четырех талантов ранней Тан». Особенно прославился прозопоэмой «Дворец князя Тэн».
147
Дун Чжун-шу (ок. 179–104 гг. до н. э.) — виднейший философ; по его настоянию конфуцианство стало официальной идеологией.
148
Хань Ци (1008–1075) — первый министр при сунском императоре Жэнь-цзуне, совершил опустошительный поход против тангутского государства Си Ся.
149
Цзи Чан-жу — советник императора У-ди (см.).
150
Вэй Чжэн (580–643) — ближайший сподвижник основателя Танской династии Тай-цзуна, автор исторических трудов.
151
Запретный город — окруженный стенами и рвами район Пекина, где помещались дворцы императора, его жен и наложниц.