Страница 21 из 87
Летом 1919 года Маруся в Москве вместе со своим мужем – польским анархистом-террористом Витольдом Бжестоком, за плечами которого был опыт тринадцати лет террористической деятельности, он грезил организацией "Всеевропейской анархической революции". Анархистская чета рассчитывала раздобыть в Украине и России несколько миллионов на всемирную революцию.
Прибыв в Москву, Маруся начала разрабатывать план взрыва власти изнутри. Для этой цели при ее участии в столице была создана организация "Анархисты подполья – Всероссийский повстанческий комитет революционных партизан". В комитет входили 16 махновцев из отряда Маруси, до 40 человек из латышской анархистской группы, 8 – из анархистского союза молодежи, 10 – из московских анархистских, левоэсеровских и максималистских групп (в комитете верховодили известные террористы – анархист Соболев и левый эсер Черепанов).
Сначала Маруся отправила "подпольщиков-партизан" на экспроприации. Волна ограблений прокатилась по Москве, Туле, Иваново-Вознесенску. "Эксы" дали анархистам более 4 миллионов рублей. "Анархисты подполья" собирались в квартире Никифоровой, обсуждая будущие разговоры с большевиками "на языке динамита". Они планировали не только убийство Ленина и Троцкого, но и всей "верхушки" большевиков, а также взрыв Кремля.
25 сентября 1919 года анархистам подполья удалось взорвать здания Московского комитета РКП/б/ в Леонтьевском переулке, где ожидалось присутствие Ленина. Однако Ленин случайно задержался на совещании и не прибыл к открытию пленума МК РКП/б/. При взрыве было убито 12 человек, в том числе В. Загорский – председатель московского комитета партии. Ранения получили Н. Бухарин, Е. Ярославский и другие – всего 55 видных партийцев. В своей листовке анархисты подполья провозгласили: "Смерть за смерть! Начало динамитной борьбы с Совнаркомом и ЧК!".
На октябрьские праздники Девятнадцатого анархисты подполья спланировали взрыв Кремля. В систему канализации Кремля были заложены динамитные шашки… Однако за несколько дней до взрыва ЧК раскрыла организацию, и почти все анархисты были схвачены или погибли Семерых арестованных подпольщиков расстреляли, а Донат Черепанов – руководитель московских левых эсеров, поэт и активный деятель Октябрьской революции, был убит в ссылке.
В конце августа 1919 года Маруся и ее муж Бжесток покинули Москву и уехали в Крым, занятый белогвардейцами. Они планировали из Крыма пробраться на Дон, чтобы взорвать ставку Деникина. Далее супружеская чета рассчитывала переехать в Польшу, чтобы там поднять анархистскую революцию. Маруся успела встретиться с крымскими анархистами и попросить у них денег на поездку в Польшу. Однако в Севастополе Мария была опознана белогвардейским офицером. В тот день, когда Москву потряс взрыв в здании МК РКП/б/, а под Уманью махновцы наголову разбили белогвардейцев, Маруся и ее муж были повешены во дворе севастопольской тюрьмы.
Существует иная версия гибели "бандитки": она была опознана и арестована белогвардейцами в Киеве, в сентябре Девятнадцатого и перевезена в Севастополь, где по приговору Военно-полевого суда повешена. Но ходили упорные слухи, что Маруся осталась жива. Говорили, что ее, как советскую разведчицу, уже в 1921 году отправили в Париж – продолжать дело всемирной революции. Уверяли, что видели ее там среди людей, связанных с убийством Симона Петлюры.
Уже в 1920 году в армии Махно появляется новая атаманша Маруся – "тетка Маруся", которая командовала конным махновским полком около года. Этот полк совершал рейды по тылам "красных", действовал на Полтавщине, в районе Запорожья, на Черниговщине. Однако эта Маруся никакого отношения к Марусе Никифоровой не имела, хотя многие исследователи их путают. Какую фамилию носила "вторая" Маруся, неизвестно… Но недавно краевед В. Гузий написал, что у "тетки Маруси" была то ли кличка, то ли фамилия "Черная" и родилась она в селе Басань. Известно, что в октябре 1920-го Маруся Черная пустила под откос советский эшелон с войсками у Нежина. Вторая Маруся погибла в бою с "красными" летом 1921 года на юге Украины.
Еще одна атаманша Маруся водила украинских повстанцев в бой против "коммунии" в районе Чернобыля – Радомышля – Овруча в 1919 году. Это была сторонница Симона Петлюры, бывшая учительница, двадцатипятилетняя Маруся Соколовская. Брат ее Дмитрий Соколовский, повстанческий атаман, был убит "красными" летом 1919 года. Маруся возглавила отряд брата, который назвала Повстанческой бригадой имени Дмитрия Соколовского. В конце 1919 года ее повстанческий отряд из 800 человек был разбит частями 58-й советской дивизии. Марусю и ее жениха – атамана Куровского взяли в плен и расстреляли. Была и четвертая бандитка Маруся – в армии атамана Антонова, что поднял восстание на Тамбовщине в 1921-1922 годах. Но это тоже была "не та" Маруся. Тамбовскую Марусю звали атаманшей Марией Косовой. Она "прославилась" своим взрывным характером и жестокостью.
Севастопольские офицеры хорошо помнили "кровавую Марию" – одну из организаторов "Варфоломеевской ночи" – расправы над морскими офицерами в Крыму. В эту ночь анархистами и озверевшими матросами были расстреляны, утоплены, заколоты штыками сотни безоружных людей.
Но вернемся к нашей героине. В Бога она не верила, черту, возможно, служила. Маруся спокойно встретила смерть, жалея только о том, что не "пустила под лед" своих палачей еще в январе Восемнадцатого.
Таков итог жизни личности неординарной, которая возомнила, что в праве судить и карать. Дочь офицера, сама офицер, убийца офицеров и жертва офицеров – невероятная цепочка, созданная логикой классовой борьбы.
"Погромный" атаман Григорьев
Атаман Григорьев мечтал о славе "победителя империалистов Антанты", о роли вождя украинского народа. Он был готов на любое преступление ради славы. На две майские недели 1919 года Григорьеву удалось превратиться в одну из главных фигур украинской политики, с потенциальными возможностями стать "головным атаманом" – кровавым диктатором всей Украины. Но у атамана не оказалось ни политического чутья, ни образованности, ни умения искать союзников, зато самолюбия и коварства было в достатке.
Григорьев всегда переоценивал свои возможности политика и стратега. Командовать полком или, даже в революционное время, бригадой он умел, но это был его потолок.
Десятки таких вот Григорьевых в Семнадцатом ощутили себя "фигурами" и ринулись в политику, подминая под себя своих и чужих. Используя иногда верные лозунги, они доводили их претворение в жизнь до абсурда; заявляя о верности украинскому народу, они всеми способами стремились разрушить украинское государство и внушить "звериные инстинкты" народу.
Исследовать трагическую историю "григорьевского мятежа" я начал еще в университете. Моим учителем оказался едва ли не единственный автор, касавшийся этой темы, профессор Михаил Раковский. Интересно, что советские историки, начиная с 30-х годов, предпочитали не притрагиваться к сюжетам "григорьевщины". И не случайно…
Кавалер одного из первых орденов Красного Знамени, освободивший Юг Украины от интервентов, командир "красной дивизии", оказался мятежником врагом большевиков, организатором множества еврейских погромов, в ходе которых погибло около 5 тысяч человек. В СССР тщательно скрывались факты еврейских погромов, которые устраивали не только бойцы Красной Армии (буденновцы, солдаты Дыбенко…), но и бывшие красноармейцы-григорьевцы.
Работая над диссертацией по истории махновщины и анархизма, я не мог не обнаружить множество еще неопубликованного материала по истории "григорьевщины". В архивах Киева и Москвы я нашел действительно уникальные материалы, с помощью которых можно по-новому взглянуть на такое сложное явление, как "григорьевщина".
История почему-то не сохранила его подлинного имени – то ли Николай Александрович, то ли Матвей Александрович. Многие исследователи даже сейчас путаются в его именах. Но теперь, после архивных "раскопок", можно сказать точно, что Григорьева звали Никифор (Ничишр) Александрович.