Стеклянный корабль

Глава 11

Грохот взрыва, ослабленный расстоянием, был все же услышан в глубине чащи. - Что-то случилось! - проницательно заметил г-н сыщик. - Покушение на убийство, - ответил Дамло. У сыщика округлились глаза. - Какой ужас! - воскликнул он. - Мы, конечно, вернемся? - И не подумаем, - сказал Дамло. - Все уже кончено, а свидетелей нет... Зато, находясь здесь, мы кое-что увидим. Идемте, господин сыщик, идемте скорей!

***

Громадный холм высился прямо перед ними на той стороне реки. Необыкновенно изящный, легкий, прямой как стрела металлический мост вел к его подножью, где чернел вход в пещеру... Сыщик оцепенел. - Что это значит, господин Дамло? Ведь говорили-то о дикарях... - Где же он? - бормотнул Дамло, озираясь. - Ага, вот он, на подходе, разлюбезный!.. Среди кустов появился г-н начальник оккультного отдела разведуправления - с голой грязноватой макушкой, свистя больным горлом. Боязливо попробовал ногою мост на прочность. - Смотрите, смотрите, господин Дамло! - зашептал сыщик, указывая на кусты позади, откуда послышался шорох. - Знаю, - равнодушно отвечал Дамло, - и еще кое-что увидите! Ваши переживания, господин сыщик, не идут на пользу делу, оставьте хоть маленько любопытства про запас, не то его на главное не хватит, а главное - вон там! И он указал на пещеру. Что же такое могло в ней находиться? Конечно, мост был признаком существования цивилизации, так что насчет дикарей. Тьфу, при чем тут дикари? - рассердясь на себя, подумал сыщик - Вспоминать о каких-то дикарях, когда за кустами, словно рядовой филер, прячется сам г-н мэр, явно выслеживая этого оккультника! Однако он не знал за Дамло склонности к преувеличениям, так что ему снова сделалось не по себе Сыщик страшился того, что предстояло, и страшился, как увидим, не напрасно Беглый гипнотизер преодолел мост в несколько заячьих скачков, оглянулся, еще раз показав наблюдающим свои выпученные глаза на позеленевшем личике, и скрылся в пещере. Подождав ровно столько, сколько требуется по правилам сыскного искусства, г-н мэр без малейшего шороха двинулся следом Возле него, копируя повадку и движения, семенил г-н Доремю Сыщик позавидовал этакой чести. Он сам неоднократно оказывал мэру услуги и готов впредь оказывать, г-н мэр мог бы вспомнить о нем, избирая провожатого для такого дела, к чему дилетантщина!. Он вспомнил, как г-н мэр прошел сквозь него, не заметив, и ему стало обидно до слез, - так рассказывал г-н сыщик позднее Дамло медлил, чего-то еще дожидаясь, и долго ждать не пришлось едва пещера поглотила г-д мэра и Доремю, как над кустами вознеслись носилки с г-ном Эстеффаном, и видел бы начальник оккультного отдела, кто нес их с величайшей бережностью, не допуская, чтобы хоть одна колючка посмела коснуться настрадавшегося пухлого тела. Процессия пересекла мост, но у входа в пещеру возникло препирательство, г-н Эстеффан закапризничал, нипочем не желая очутиться поблизости от г-на мэра после того, что недавно произошло. Г-н Жюстип мрачно заявил: он в таком случае снимает с себя всякую ответственность; краткий этот спор был прекращен лучшим из реципиентов - Ты прав, святой наш господин! Мы сами найдем тебе место получше, а этот твой лживый слуга пускай, если хочет, отправляется хоть в преисподнюю! И носилки свернули влево - в зеленую чащу на той стороне... - Наша очередь! - с ухмылкой произнес Дамло, ступая на мост. - Куда понесли Эстеффана? - спросил сыщик, сгорая от любознательности - Узнаете во благовремении, - отвечал Дамло - даже не без юмора - Нам-то с вами требуется сюда, - и сержант указал на пещеру. Они вошли в облицованный камнем тоннель Сыщик испугался темноты, но Дамло включил электрический фонарь, и пятно света заплясало на отполированных до блеска плитах пола. Было здесь необыкновенно чисто - ни пылинки! - Удивляюсь, зачем господин мэр хлопочет в развалинах, когда имеется такое благоустроенное помещение? - сказал осторожно сыщик - Темновато, но дышится очень легко, хоть и под землей! Я на месте администрации - Откуда ему было знать? - перебил Дамло - Этот бритый, как его, паскультник услыхал от своих. Как их, кондукторов, что имеется тут пещера, подробностей ему не доложили, он и про мост - заметили? - понятия не имеет, тоже мне, спецслужба! - Дамло фыркнул - Он решил пещеру использовать как гм , изолятор, что ли И как убежище на случай чрезвычайных обстоятельств, для себя лично Вот и использует!.. Сыщик подхихикнул - Он плохо знает господина мэра! - Может, это гораздо лучше, чем знать его хорошо, - произнес Дамло как то сквозь зубы - Да, а чего мы в темноте-то с вами бродим? Прошу! Жестом пригласив спутника в широкую дверь, он щелкнул выключателем и перед ними, уходя, кажется, в бесконечность, засверкали стеклом витрины торгового пассажа!

***

Здесь автор вынужден остановиться, сознавая свою беспомощность должен ли он призвать читателя быть снисходительным, надо ли объяснять, что такое были для человека XX столетия вещи, которые, возникнув, чтоб служить, сделались хозяевами души? Не преувеличивая можно заявить, что имущество стало предметом религиозного поклонения. Смешнее и печальнее всего, что в большинстве эти ревностные подвижники культа полагали себя лишенными вообще каких бы то ни было верований, не находя достойными себя, своего века религии предков, презирая их за наивность - и в то же время исповедуя нечто более низменное и примитивное, чем фетишизм первобытных племен. Они весьма бы удивились, услыхав, что их считают верующими, никто или почти никто не признал бы себя приверженцем подобной веры, и впрямь - ни один не молился вещам или на вещи, но пламенная мечта о них заменил л молитву, в нее вкладывалось страсти ничуть не меньше, чем в проповедь Савонаролы, экстаз приобретения сделался литургическим. При всей ее презренности, эта религия оказалась наиболее распространенной из всех, когда-либо существовавших на земле, и самой неуязвимой для нападок громогласные противники бывали тоже не без греха, власть ее оказалась такова, что привела человечество на край гибели. Предметов поклонения не найти теперь и в музеях: недолговечность их была важным принципом культа. Этого не понять без примера; вот смешнейший парадокс: в разгаре энергетического кризиса, послужившего рубежом эпохи, считались вполне естественными престижные соображения, диктовавшие покупку нового автомобиля, - и автомобиль покупался, затем, едва послужив, выбрасывался на свалку, требуя, таким образом, расхода энергии на собственное изготовление, на работу прессовочной машины, плавильной печи, в то время как его изысканный владелец дрожал по ночам под всеми одеялами, экономя на отоплении, чтобы приобрести и скоро выкинуть новый автомобиль! Не было отрасли производства, где энергия не тратилась бы подобным образом впустую, - и при ее катастрофической нехватке! Мудрые экономисты подсчитывали, какова должна быть краткость срока службы, допустим, электрической лампочки для того, чтобы производство указанных лампочек оставалось выгодным! Вещи делались скверно специально для того, чтоб нуждаться в скорой замене, - и вот на возобновление их уходила львиная доля энергии. Иначе, как не религиозной одурыо, не объяснить себе эту всеобщую слепоту перед опасностью более грозной, чем мировая термоядерная война, потому что такая опасность : со временем, тихо подкравшись, сделалась совершенно ужа неминуемой. Чем, как не религиозным фанатизмом, объяснить яростную массовую враждебность, проявленную к попыткам спасти человечество? История производства вечных вещей содержит имена неисчислимых врагов самой идеи, трагедии жертв, жития мучеников, описания не только фигуральных баталий... Победил отнюдь не энтузиазм, но суровая необходимость, которая перестала быть суровой, победив. На смену тошнотворному конвейерному ремеслу снова явилось искусство, пришли свои Праксители и Челлини, вместо состязания новейших марок началась нескончаемая олимпиада шедевров. Разумеется, бабушкины наряды должны быть очень уж хороши, чтобы от них не отворотилась и внучка! Век безумного расточительства - он же век нищенского стандарта - ушел в прошлое; обедневшее человечество сделалось гораздо богаче. Гигантский подземный универмаг остался музеем этого иного времени, также канувшего в небытие, но все-таки заслуживающего признательности и уважения. Чего только нет на его витринах - и все, что там есть, по-настоящему прекрасно, хотя никому уже больше не нужно, все это сохраняется в полной исправности, способно прослужить многие века. Не будем описывать то, что может своими глазами увидеть любой, коли того пожелает, и пусть читатель сделает нам одолжение, сам вообразит то, что никакому описанию не, поддается - впечатление, произведенное зрелищем на сыщика и Дамло! Сыщик, правда, попытался его выразить: ему пришло в голову, что он попал в секретный магазин для мультимиллиардеров! Дамло ничего не сказал. Он выбрал небольшой, похожий на лодочку автомобильчик, уселся на сиденье и жестом предложил сыщику место рядом с собою. - А чек? - спросил робко сыщик. - Где касса? - Не сочтите меня самоуверенным, - сказал Дамло, - но все это добро никому больше не принадлежит, мы завладеем автомобилем бесплатно! - Но все же, господин Дамло... - Я действую в рамках закона. Сомневаетесь - идите пешком. Поколебавшись, сыщик запрыгнул в автомобильчик и только теперь заметил, что перед водителем нет рулевого колеса... Когда машина плавно тронулась с места, он в испуге зажмурился. Дамло тоже немного трусил, но не подавал виду Автомобиль катился буквально куда глаза глядят - это и был способ им управлять. Повинуясь взгляду водится, он мог даже спуститься вниз или подняться вверх по лестнице и развернуться вокруг собственной оси - Дамло на страх сыщику с удовольствием проделывал эти манипуляции. Они спускались все глубже под землю, по временам Дамло останавливался, чтобы щелкнуть выключателем, живой яркий свет заливал тогда театральные залы, спортивные или цирковые арены, университетские аудитории - чистехонькие, но совершенно пустые. - Господи! - прошептал сыщик, теряя счет этажам подземного небоскреба. - Конечно, ничего похожего.., и все-таки напоминает.., напоминает... - Может быть, не зря напоминает, - с ухмылкой ответит Дамло, поняв без труда, что сыщик имеет в виду. Там, где он остановил машину, стояла полная непроницаемая темнота. - Ну, вот мы и прибыли, покончим с нашим маленьким дельцем... Вылезайте! Сержант включил фонарик, осветив только ступеньки лестницы, очень узкой и довольно короткой. Стены с боков ее отливали металлом броневых плит. "Убежище! - сообразил сыщик. - Видать, противоатомное, для важнейших персон! Поглядим, как люди устроились!" Они вошли, судя по эху шагов, в какое-то просторное помещение, и Дамло сразу выключил фонарик. - Слышите? - спросил он. Откуда-то поблизости доносилось то ли бульканье, то ли бормотание... Да, это определенно был человеческий голос, он только звучал очень странно!.. Сыщика охватила оторопь. Дамло затопал в темною вперед, сыщик осторожно двинулся следом. Фонарик зажегся опять, осветил чьи-то ноги в башмаках, затем узкий луч побежал выше. - Ой!.. - слабо пискнул сыщик. Перед ним стоял репортер, безостановочно бормоча в свой микрофон. Он не видел пришедших, хотя глаза его были открыты и ресницы как-то механически хлопали. - Господин журналист!.. Господин журналист, спите вы, что ли?! - Спит! - с насмешкой отвечал за репортера Дамло. - И он спит, и еще кое-кто! И что касается до нас с вами... Луч фонарика перебежал на человеческие фигуры, находившиеся неподалеку от г-на журналиста. Одним из этих двоих, окаменевших в беспробудном сне, словно статуи, был сержант Дамло! Другим - сам г-н сыщик! И, увидев это, сыщик со стоном повалился на руки Дамло...