Посторонние

Другое дело Анна - ей не кричали восторженные приветствия и не совали через головы журналистов портреты с ее изображением. При искусственном освещении восходящую звезду не признали еще и потому, что в сериале она играла скромную простушку, а здесь, в роскошном туалете с бриллиантовым колье, она тянула не менее чем на царицу Савскую.

Выкрики и настойчивость, с которой девицы осаждали Дмитрия, вызывали в Анне почти ярость. Она по-настоящему ревновала и всех этих соискательниц счастливого случая считала если и не реальными соперницами, то потенциальными любовницами мужа. Впрочем, Анна даже не подозревала, что Самолетову достаточно того эффекта, который он производил на окружающих, и вполне хватало ее - обаятельной и молодой восходящей звезды.

Но Дмитрия и Анну мучили не долго. Четыре дюжих служителя ресторана мгновенно пробились к вновь прибывшим гостям и оттеснили как назойливых журналистов, так и поклонниц. Они взяли пару в каре, довели их до самой двери и, когда Дмитрий с Анной вошли в ресторан, не без труда просочились за ними. Оставаться на улице в ожидании следующих звезд было невозможно. Обиженные и разгоряченные обожательницы не очень церемонились с охраной. Они оскорбляли служащих, провоцировали на скандал и иногда швыряли в них всякую дрянь. В общем, хамили.

В ресторанных дверях лица четы Самолетовых заметно преобразились. Анна совершенно искренне радовалась возможности посидеть в дорогом ресторане, познакомиться и поболтать с мировыми знаменитостями и продемонстрировать свой необычный туалет, искусно вышитый мелкими сапфирами всех мыслимых оттенков. Дмитрий же весь вечер маялся без нормального партнера по выпивке и мечтал поскорее сменить свою постоянную спутницу на собеседника.

Как только Самолетовы оказались в ярко освещенном зале, для удобства пересервированном под фуршет, Дмитрий с Анной получили то, что желали, и именно так, как желали. По просьбе именитых фестивальных гостей журналисты с телекамерами в ресторан не допускались, зато знакомых лиц здесь оказалось более чем достаточно.

Едва Дмитрий с Анной вошли в зал, как тут же на всех площадях города бегущей строкой объявили о прибытии еще одной звездной пары. Над толпами людей в воздухе образовались две огромные голографические фигуры с обворожительными улыбками, и под восторженные вопли виртуальная чета Самолетовых поприветствовала праздничную толпу.

Дмитрий с Анной немного задержались в дверях, затем не спеша осмотрелись, и Самолетов поднял в приветствии руку. Несмотря на то, что Дмитрий не был новичком на подобных празднествах, роскошный интерьер богатого ресторана, фрачная элегантность мужчин и красота женщин захлестнули его, и Дмитрий вдруг с ужасом подумал, что уже никогда не сможет обходиться без всего этого. Что всемирное признание и тем более все, что оно дает, необходимы ему, как вода или воздух. И если когда-нибудь судьба сыграет с ним злую шутку, и он лишится своего положения, то не сможет смириться с прозябанием в обыденной жизни и наверняка наложит на себя руки.

Примерно такое же чувство испытала и Анна, но лишь на мгновение. Уже через несколько секунд ее закружило в водовороте праздничных событий, и она обо всем забыла.

Заметив вошедших, навстречу Дмитрию и Анне двинулись сразу несколько человек, и Анна лишь успела сказать мужу:

– Учти, я за тобой слежу.

– За собой последи, - с лучезарной улыбкой, предназначенной поспешавшим к ним друзьям, тихо ответил Дмитрий. И тут же кто-то из организаторов подал знак оркестру, и те на несколько секунд перестали играть. Затем в честь четы Самолетовых громко и весело грянула «Заздравная», и известный баритон с оплывшим апоплексическим лицом запел:

– Бокалы наливаются, в них отблеск янтаря, и лица разгораются, как вешняя заря. Нам в дружбе нет различия, живя семьей одной…

Откуда-то сбоку к Дмитрию с Анной заскользил официант с подносом, и бокалы с шампанским оказались у них в руках, как раз когда баритон запел:

– К нам приехал наш любимый, Дмитрий Александрович да-ра-гой!

Самолетовых обступили со всех сторон, и десятка два актеров и режиссеров хором затянули:

– Митя, Митя, Митя…

Этот дружелюбный и такой русский застольный ритуал так тронул Дмитрия, что в горле у него образовался комок и повлажнели глаза. Чтобы справиться с собой, он одним махом опорожнил бокал шампанского, лихо шваркнул его об пол и, раскрыв объятия, пошел обниматься и целоваться со всеми, кто вышел ему навстречу. Он уже не замечал ни Анны, которая занималась тем же самым, по очереди прикладываясь своей персиковой щечкой к таким же розовым от возбуждения щекам знакомых дам, ни сияющего, как яйцо Фаберже, роскошного банкетного зала. В ушах у него все еще звучало: «К нам приехал наш любимый…», а сумбурное кратковременное ликование в душе сменилось тихой радостью и благодарностью ко всем этим замечательным, симпатичным людям - его друзьям.

Изъявление признательности затянулось надолго. Самолетов переходил из рук в руки, от одной компании к другой, приветствовал старых и знакомился с новыми коллегами, с каждым непременно выпивал фужер шампанского, рюмку коньяку или водки и болтал, болтал, болтал. Он рассказывал анекдоты, удачно острил, направо и налево.

сыпал замысловатыми комплиментами… В общем, блистал. Но фонтанировал Дмитрий лишь до тех пор, пока не ощутил, что больше не в состоянии ни пить, ни говорить. Более того, Дмитрий давно заметил, но все никак не мог сконцентрироваться на этой мысли, что его давно никто не слушает. При встрече Самолетова фамильярно хлопали по спине, вежливо улыбались и, сказав какую-нибудь дежурную фразу, отходили. Некоторые удалялись заранее, лишь угадав его намерение подойти. Другие быстро отводили взгляд или отворачивались. И Дмитрий наконец понял, что опять здорово набрался.

После этого неприятного открытия Самолетов вдруг почувствовал, что смертельно устал. Сияние зала померкло, люди сделались ему неинтересны, как, впрочем, и все, что здесь происходило. Ему захотелось вернуться в гостиницу и забраться в постель.

Дмитрий поискал глазами жену, но не нашел. Перед глазами все двоилось, троилось и четверилось, словно мир распадался на простые составляющие. То, что он видел - совершенно посторонние кучкующиеся люди, - вызывало в нем непреодолимую скуку и желание закрыть глаза.