Страница 4 из 9
Не знаю, как Льюис успел, но он меня опередил и уже сидел в угловой кабине. По-видимому, он мчался так, что нарушил все правила уличного движения.
Он уже заказал две рюмки и сидел с заговорщическим видом. Он все еще не мог отдышаться от спешки.
- Мардж рассказала мне все, - молвил он.
- Я так и думал.
- На этом можно заработать кучу денег, Джо!
- И об этом я уже подумал. Так что я хочу предложить вам десять процентов...
- Да нет же, вы послушайте, - запротестовал Льюис. - Одному вам такое дело не потянуть. Я и пальцем не пошевельну меньше чем за пятьдесят процентов.
- Я принимаю вас в дело, - сказал я, - потому что вы мой сосед. Я в этом техническом бизнесе ни черта не понимаю. У меня есть кое-что, в чем я не разбираюсь, и мне нужна помощь, чтобы выяснить, что это, но я в любое время могу обратиться к кому-нибудь другому...
Мы пришли к соглашению рюмки через три: он получал 35 процентов, я 65.
- Теперь, когда все утряслось, - сказал я, - может, вы мне скажете, что вы там разузнали?
- Разузнал?
- О том кубике, что я вам дал. Вы бы не стали мчаться сюда, заказывать заранее выпивку и ждать, если бы чего-нибудь не разузнали.
- Видите ли, в сущности...
- Погодите-ка минутку, - перебил его я. - Мы запишем это в контракте. В случае неспособности представить полный и подробный анализ...
- Что это еще за контракт?
- Мы заключим контракт, за нарушение которого любой из нас может судебным порядком обобрать другого до нитки.
Чертовски неприятно начинать с этого деловое предприятие, но с таким скользким типом, как Льюис, иначе было нельзя.
И тогда он мне сказал, что разузнал.
- Это прибор для измерения эмоций. Я знаю, что термин этот нескладный, но лучшего придумать не мог.
- А что он делает?
- Он говорит, счастливы или грустны и как сильно ненавидите кого-нибудь.
- М-да, - разочарованно замычал я. - А на кой мне такая штуковина? Мне не нужен прибор, который говорит, что я злюсь или радуюсь.
Льюис до того взбеленился, что даже стал красноречив:
- Разве вы не понимаете, какое значение приобретет этот инструмент для психиатров? Он будет говорить о пациентах такое, чего сами они никогда не отважились бы рассказать. Его можно использовать в психиатрических клиниках, им можно замерять реакцию людей при посещении зрелищ, в политике, при ведении новых законов... где угодно.
- Хватит трепаться! Пускаем в продажу!
- Но все дело в том...
- В чем?
- В том, что производить эти приборы мы не сможем, - с отчаянием в голосе сказал он. - У нас нет нужного сырья, и мы не знаем, как их делать. Придется вам выменивать их.
- Я не могу. То есть могу, но не сразу. Сперва мне надо дать понять тем Коммерсантам, что я хочу получить от них, а затем узнать, что они хотят взамен.
- Какие-нибудь другие вещи у вас есть?
- Есть несколько.
- Отдайте-ка их лучше мне.
- Некоторые из них могут оказаться опасными. В общем все это принадлежит мне. Я дам вам, что захочу и когда захочу...
Мы снова поспорили.
Прения кончились тем, что мы отправились к адвокату. Мы составили контракт, который был, наверно, одним из любопытнейших курьезов в истории юриспруденции.
Адвокат, несомненно, подумал - и до сих пор думает, - что мы оба сумасшедшие, но теперь это беспокоит меня меньше всего.
В контракте говорилось, что мне надлежит вручать Льюису для определения технической и товарной ценности по крайней мере девяносто процентов предметов, источник получения которых контролирую я один, и что в дальнейшем вышеназванный источник остается на вечные времена исключительно под моим контролем. Остальные 10 процентов могут без всяких оговорок не передаваться для обследования, причем первая договаривающаяся сторона принимает единоличное решение в отношении определения тех предметов, которые войдут в вышеупомянутые 10 процентов.
Что же касается 90 процентов предметов, передаваемых второй договаривающейся стороне, то эта последняя обязана подвергать их тщательному анализу - представлять отчеты в письменном виде и давать такие дополнительные объяснения, которые понадобятся для полного понимания со стороны первой договаривающейся стороны, в срок, не превышающий трех месяцев со дня получения предметов, по истечении какового предмет возвращается в единоличное владение первой договаривающейся стороны. Вышеупомянутый срок изучения и определения может быть продлен на любое время лишь по заключении соответствующего соглашения между сторонами, изложенного в письменном виде.
В случае если вторая договаривающаяся сторона скроет от первой договаривающейся стороны какие-либо открытия, связанные с предметами, о которых идет речь в данное соглашении, то такое сокрытие является достаточным основанием для возбуждения дела о возмещении убытков. В случае если будет определено, что некоторые предметы можно пустить в производство, таковые могут производиться в соответствии с условиями пунктов А, В и С раздела ХII данного соглашения.
Условия сдачи вышеупомянутых предметов должны быть оговорены и включены в качестве составной части данного соглашения. Любые доходы от вышеупомянутой продажи делятся следующим образом: 65 процентов - первой договаривающейся стороне (мне - это я на случай, если вы уже запутались, что немудрено) и 35 процентов - второй договаривающейся стороне (Льюису); издержки делятся соответственно.
Разумеется, там было еще много всяких подробностей, но суть дела уже ясна.
Глоток мы друг другу не перегрызли и из конторы адвоката отправились ко мне домой, где застали и Мардж. Льюис пошел со мной, чтобы взглянуть на пятно на письменном столе.
По-видимому, Коммерсант получил букварь и был, в состоянии разобраться, для чего его послали, так как на столе лежала картинка, вырванная из книги. Правда, я сказал бы, что ее не вырвали, а скорее, выжгли из книги.
На картинке была буква "З" и рядом зебра.
Льюис с тревогой уставился на нее.
- Ну и задали нам задачу.
- Да-а, - согласился я. - На знаю, сколько она стоит, но, видно, недешево.
- Подумайте сами - расходы на экспедицию, сафари, клетки, перевоз по морю и железной дороге, корм, сторожа. Как вы думаете, нельзя ли заинтересовать его чем-нибудь другим?