Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина

Белоусов Сергей Михайлович

Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина

Предисловие

ТОГДА В ФАНТАЗИЛЬЕ

— …Здравствуй…те — пролепетал я, совершенно растерявшись.

— Вот и встретились! Удивился? Тоже мне сказочник! — Печенюшкин устроился у меня на столе, на пухлой папке с рукописью, среди вороха разноцветных картинок, изображавших его самого и его друзей.

— Чувствую, тебе трудно, — объяснил он. — Решил немноко помочь. Будем работать вместе?..

Третью неделю я пытался написать предисловие для второй своей книжки о приключениях Печенюшкина, той, что сейчас перед вами. Работа не шла, старания мои были унизительны своей бесплодностью. Таяла ночь, бледнел свет лампы, листки с вариантами — смятые, надорванные, перечеркнутые — валялись на столе.

Внезапно удар теплого ветра подхватил их, взметнул под потолок и закружил, сминая в причудливый букет. Букет вспыхнул холодным радужным пламенем, я невольно зажмурился, а когда открыл глаза, на столе в гордой позе стояла, подбоченясь, обезьянка. Вся она, от головы до кончиков лапок, была покрыта длинной густой и пушистой шерстью красно-апельсинового цвета — на затылке шерсть загибалась назад, прикрывая уши. Хвост стоял дугой и зависал над макушкой. На круглом личике, безволосом, бронзовом, словно загорелом, сияли голубые человеческие глаза, обрамленные темными ресницами.

— Печенюшкин!.. — вскрикнул я, узнав своего героя.

«Вовсе не верно думать, будто гулять по радуге может каждый. Тем более путешествовать по ней в ступе, карете или сидя в розовом клоунском башмаке.»

Обезьянка читала торжественно, как оратор на празднике. Она далеко отставила вытянутую лапу с моими листками, а голову, явно дурачась, запрокинула к потолку, будто на нем были отпечатаны строчки.

«Такое удавалось лишь героям повести-сказки „Вдоль по радуге, или Приключения Печенюшкина“. Не читали? Тогда я расскажу вам вкратце о Печенюшкине и его друзьях.»

— Знаешь, ты только не обижайся, — сказала обезьянка, — но давай мы это сразу порвем!

Разумеется, я обиделся.

— Да ты что! — запротестовал я. — Столько времени я эти несчастные пять страниц вымучивал! Порвать любой. этот. неумный может, а ты попробуй напиши. Краткое содержание первой книги.

— Я же честно просил не обижаться. — Печенюшкин умоляюще заглянул мне в глаза, и раздражение прошло как-то само собой.

Затем гость мой сделал многозначительную паузу.

— Ну и что? — не выдержал я.

— Ты не Лев Толстой, — доверительно сказал Печенюшкин.

— Сам знаю! — огрызнулся я.

— Он говорил, что если б мог пересказать свою книгу вкратце, то так же кратко ее бы и написал.

— Как ты не понимаешь? — устало втолковывал я. — Надо представить читателю героев предыдущей книги, которые участвуют в этой, второй. Вот, например, дон Диего Морковкин.

— Пиши! — Печенюшкин не задумался ни на мгновенье. — Диего Морковкин — прославленный маг и чародей доброй воли, оказавший Лизе с Аленой и их друзьям неоценимую помощь в спасении Волшебной страны Фантазильи. Прогрессивен, но ворчлив. Есть безобидные причуды. Сорок семь поколений благородных предков. Вяжет. Чемпион округа двенадцатого года на одиннадцати спицах.

— Не так быстро, — пыхтел я, записывая. — Ну, а Лиза с Аленой кто такие?

— Сейчас, — кивнул Печенюшкин. — Только вначале один совет: никогда сам не пересказывай вкратце, не высушивай того, что уже написал. Это не твое ремесло.

— Не хочется отдавать свое дело в чужие руки, — оправдывался я.

— Ну уж, если Я тебе чужой!.. — Печенюшкин оскорбился страшно, чуть не упал со стола. Он даже выронил мои листки и долго обмахивался хвостом.

Счастье, что в столе у меня нашлась конфета, прибереженная для дочери.

Печенюшкин, успокоенно хрустя карамелькой, улыбался, подмигивал мне, сиял голубыми глазами.

— Ты же знаешь, — напомнил он, — в трудную минуту я всегда прихожу на помощь. Жаль, времени у нас мало. В Долине Троллей неспокойно, я, в общем-то, на бегу. Так что включай диктофон.

Я нажал кнопку.

— В сибирском городе в наши дни жили-были в обычной семье две сестренки — Алена и Лиза Зайкины, — диктовала обезьянка. — И не знали они, что прямо в их балкон упирается волшебная радуга. Неожиданно Лизу навестил обаятельный домовой Федя из Фантазильи, потерпев аварию на своем сказочном пути. И, хотя вскоре он отбыл домой в башмаке-самолете по радуге из форточки Зайкиных, жизнь сестер протекала теперь от чуда до волшебства.

Федя не вернулся: попал в тюрьму за убеждения. Власть в Фантазилье захватил Ляпус — Злодей в серебряном капюшоне, одурманив излишне легковерный фантазильский народ. Страшная участь постигла даже трехглавого главу страны, Великого Мага Дракошкиуса. И оказалось, что спасти Фантазилью могут лишь сестры Зайкины. Прекрасная (большей частью) фея Фантолетта перенесла девочек в Волшебную страну. Но — увы! — к огорчению читателей, там сразу же начались коварства, предательства, неожиданности и различные схватки.

Кошмарные голубые загрызунчики и добрые драконы, шепелявый трус-водяной Глупус и злая (в какой-то степени) фея Мюрильда, загадочный клоун Мишка-Чемпион и многодетная мать — дворцовая крыса Мануэла запутывают сестренок в вереницу необъяснимых сначала событий. После многих приключений верной защитницей Лизы становится колдунья-кобра Клара-Генриетта, повелительница необыкновенно бескрайней, знойной и отдаленной от столицы пустыни. Аленка же, девочка добрая, любящая вкусно поесть, справедливая, попадает в плен к Злодею в серебряном капюшоне.

— Стоп, стоп, стоп!.. — не выдержал я. — И чем же твой пересказ отличается от моего?

— Очень многим, — терпеливо объяснял Печенюшкин. — Во-первых, за мои слова ты не отвечаешь так, как за свои. А я не стесняюсь подчеркнуть, что события были и впрямь необъяснимые, приключения — необыкновенные, коварств и кошмарностей — целая куча. Хватило бы на полдюжины книжек, не находишь?

— Извини! — заявил я непоколебимо. — На мой взгляд, как раз в меру.

— Кому как нравится, — согласился Печенюшкин. — Во-вторых, ты пересказываешь излишне добросовестно. Не оставляешь загадок, разомкнутых линий, бегаешь с фонариком по всем разветвлениям сюжета. После твоего предисловия многие и не станут добывать первую книжку. А историю Печенюшкина я бы вообще не упоминал.

— Ты что?! Это три больших главы. Там столько накручено событий: Бразилия, колдуны, индеец Гокко, боги-пришельцы, придурковатый король, министр-убийца, а главное — красавица Диана, невеста твоего названого брата.

— Ничего! С основным сюжетом они связаны не впрямую. Да и жаль мне их описывать наскоро, куце. Это все же моя жизнь.

Да! — продолжал он. — И в-третьих. В отличие от твоего, мой пересказ уже закончен.

— Как?! — ахнул я. — А последний бой?!

— Опустим!

— А разоблачение предателя?

— Выведем за рамки!

— А Драконья пещера?

— Обойдемся. Не утяжеляй предисловия. Подписывать его все же тебе, я существо неофициальное.

— Пусть так, — сказал я твердо, — но про исполнение желаний я непременно сохраню. Там всего-то один абзац.

— Ладно, — согласился Печенюшкин, — но мне больше нравится следующий, предпоследний. Он короткий. Вот его оставь обязательно.

Так мы и решили. Улыбка моего визитера сверкнула в последний раз, он поклонился, прижав лапу к груди, и приготовился исчезнуть.

— Постой! — вспомнил я. — Но главный герой — ты. У меня половина предисловия о тебе. Все это выбросить прикажешь?

— Попрошу, — тихо откликнулся гость. — Ты обо мне пишешь там, как о мумии древнего чародея: «упоминания о загадочном, невероятном, непонятном, могущественном Печенюшкине, существе с тысячью обличий и малодоступной для исследователей биографией, появляются в речах обитателей Фантазильи с самой первой главы повести.» Нет, пусть читают саму книгу «Вдоль по радуге, или Приключения Печенюшкина.» Она у тебя получилась.