Страница 7 из 33
Тоже страница жизни эпохи коммунаров и коммун, дуновение той атмосферы, в которой воспитывался командир. В этой атмосфере росли, раскрывались люди, которые почувствовали на своих плечах "груз новой ответственности", когда ушел Ленин.
3. Его корабль
Странным казалось поведение Кузнецова после окончания оперативного факультета Военно-морской академии. Кончил с отличием. Получил первую в жизни награду, ценимую военным человеком, - пистолет системы Коровина с металлической пластинкой: "Командиру-ударнику Н. Г. Кузнецову за успешное окончание ВМАкадемии от Наморси РККА. 4.5.1932 г.". Была возможность выдвинуться: предложили должность в штабе, дающую "одну широкую" на китель, при его способностях - перспектива, путь в флагманы, тем более что он уже стажировался в штабе Морских Сил Балтики и о нем хорошо отзывался флагман Л. М. Галлер. Выпускник дореволюционного Морского корпуса, старший офицер на линкоре "Слава" в Моонзундском сражении 1917 года, командир эсминца, а потом и командир линкора "Андрей Первозванный", подавлял орудийным огнем линкора мятеж на Красной Горке в 1919 году - отзыв такого заслуженного, опытного начальника много значил. От выдвижения в штаб Кузнецов отказался - только на корабль. Предложили должность командира корабля, еще очень мало было командиров из рабочих и крестьян с академическим образованием. Нет, только старпомом: до академии он плавал старшим вахтенным начальником на "Червоной Украине", то есть помощником командира, но это не старший помощник. Хотел ли он стать командиром? Несомненно. Еще в училище он как заповедь усвоил слова "замечательного штурмана и преподавателя" - это его, Кузнецова, определение - Ивана Николаевича Дмитриева: "Коль вы, избрав военно-морское училище, не стремитесь командовать кораблем, значит, ошиблись в выборе". Он не ошибся в выборе. Но чтобы стать настоящим командиром корабля, надо обязательно пройти через эту самую хлопотную должность, должность человека, отвечающего в экипаже буквально за все, но умеющего организовать службу так, чтобы каждый из командиров боевых частей был абсолютно самостоятелен. Из академии с отличием - и в старпомы?!
Впрочем, и прежде, в 1926 году, окончив училище, Кузнецов повел себя, казалось бы, вопреки логике. Четыре кампании отплавали курсанты на различных. кораблях. Все плавания - за пределы тогда ограниченных территориальных вод, из теснин Кронштадта и Лужсской губы в открытую Балтику, через Датский пролив в Атлантику, в Северное и Норвежское моря, в Ледовитый океан. Занимались не только практикой по корабельным специальностям, не только определяли место корабля по звездному небу и прокладывали на карте его курс, но и обучались матросским действиям по авралам, аварийным и боевым тревогам, драили медяшку до изнеможения, скатывали палубу - горбом и до печенок вбирали в себя всю науку матросской жизни. Потому вознеслись до небес, когда в последний год перед выпуском командир доверил им самостоятельно командовать, ставя линкор на якорь. Командовать всерьез, со всем возможным в таком сложном деле риском, полагаясь на их полную ответственность, даже, как им казалось, не страхуя, не корректируя, не дублируя их команд. Командир корабля приглядывался, кого из выпускников взять на линкор, И вот, когда в училище командир курса построил выпускников, назвал отличников, имеющих право самостоятельного выбора, и спросил, кто где хочет служить, Кузнецов неожиданно для всей "отличной пятерки" выпалил: "На Черном море". Он же знал, что есть на него запрос от командира линкора. Большая честь. Знал, что только на Балтике, как она ни тесна, есть флот, дивизионы эсминцев-"новиков", три линкора, все начало оживать в двадцатые годы, как и ленинградское судостроение. А на Черном море? Там нечему оживать: часть кораблей погибла в боях, часть затоплена вблизи Новороссийска - "Гибель эскадры", не желающей стать добычей белогвардейцев; часть предана и продана белоэмигрантами интервентам, отнята у страны и уведена в африканскую базу Франции Бизерту. А плавают три миноносца да крейсер "Коминтерн". Как можно отвергнуть такую школу, такое будущее - службу на линкоре! Манили северянина юг, тепло, неведомый Крым, Кавказ? Горячили воображение моря, где у Чесмы, Калиакрии, Тендры, Азова флот России прославили адмиралы Ушаков, Спиридов, Грейг, Сенявин, Лазарев? Или хотелось увидеть легендарный Севастополь, Малахов Курган, Балаклаву, землю, где Нахимов поступил на суше так, как положено командиру поступать на корабле - не покинул обреченную крепость, с честью погиб, не взвешивая, не сопоставляя ценность своей жизни с жизнью подчиненных ему героев-рядовых?..
Словно плотину прорвали перед юношей училищные годы, мир поразительной истории раскрылся перед ним, и все его товарищи ждали дальних увлекательных походов. В те годы в его натуре открывалась превосходная черта - не только мечтать, читая, впитывать прочитанное, виденное, слышанное, молча обдумывать и решать, как дальше жить. Была тогда логика в поступке юноши. И даже трезвый расчет, а не взбалмошность: плавать на крейсерах. В Николаеве достроили заложенный до революции крейсер "Адмирал Нахимов", его назвали "Червона Украина". Кузнецов еще не знал, какое место займет в его жизни этот корабль.
В одной из личных записей Николая Герасимовича есть такие строки: "Всякий командир имеет склонность либо к штабной работе, либо пристрастие и умение командовать. Из офицера, не проявившего определенных качеств, не получится отличный командир или отличный штабной работник. Это будет средний командир или посредственный начальник штаба. Старший начальник, наблюдая прохождение службы подчиненного, должен определить, на что тот способен. У природного командира начальником штаба работает человек с ярко выраженными качествами штабного работника". Записано на склоне лет, когда огромный опыт позволял ему обобщать пережитое и он вправе был назвать "отличными штабными работниками" адмиралов Галлера, Исакова, Алафузова, Елисеева... А тогда, после академии, он знал, что хочет плавать, командовать кораблем, интуитивно чувствовал пристрастие, понял, что не должен, не может ради карьеры изменить своей натуре. Но умения командовать еще не проявил, вернее, не утвердился в нем, хотя три года службы на "Червоной Украине", а точнее, четыре кампании с мая до осени - многое определили. В одной из аттестаций, их тогда составляли ежегодно, старший начальник писал о Кузнецове: "Приспособляемость к практической жизни удивительно высока. Инициативен, дисциплинирован, требователен к подчиненным, любит море. В походной обстановке исключительно вынослив". Это подкреплялось строгостью к себе.